Бедная родственница (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 24

— Как и вы, — уточнила она.

— О нет. Меня трудно назвать миролюбивой. Я часто выхожу из себя.

— Простите, кузина, но я этого не замечала.

Норма улыбнулась:

— Вам просто повезло, Гессия, что до сих пор не представилось такой возможности.

— А вы когда-нибудь злитесь?

— Разумеется. И когда я злюсь, мне лучше не попадаться под горячую руку. Да это и злостью назвать трудно, это просто буйство.

— О, только не говорите, что вы бьете тарелки и пинаете все, что вам под ногу подвернется, — засмеялась Гессия, — потому что, если это так, то вы — истинная Сэвидж. Мы все так делаем. Так что, вы меня не удивили. У нас дома периодически происходят сражения местного значения. Таким образом мама выражает свое недовольство папиным поведением. А уж если мы собираемся вместе..! — она закатила глаза, — Содом и Гоморра. Но у вас, — тут кузина подняла вверх палец, — у вас хорошая выдержка. Этим вы от нас и отличаетесь. К примеру, Бэзилу совсем немного надо, чтобы начать метать громы и молнии.

— Я заметила.

— Но он больше шумит, чем делает. Он может изрыгать такие проклятия, что у людей волосы на голове дыбом становятся. Но еще ни одну не выполнил. Например, угроза: "Я тебя придушу" давно является дежурной.

Они рассмеялись.

— А мой папа всегда говорил, — продолжала Норма, — что свернет кому-нибудь шею.

— Да, в этом мы похожи, — подтвердила Гессия, — так что, вас уже ничто не сможет шокировать. О, кузина Норма, помните, вы говорили о грабителях? Я тут недавно порасспросила Стивенса и он мне такое рассказал!

Норма уже догадывалась, о чем пойдет речь и поэтому кивнула.

— Какое потрясающее приключение! — продолжала кузина, — на ваш дилижанс напали грабители! Настоящие грабители!

Девушка прыснула:

— Я кое-что вспомнила. Там, в дилижансе ехал маленький мальчик. Так вот, он тоже все время повторял: "Бабушка, на нас напали грабители! Настоящие грабители! Это здорово!"

Гессия улыбнулась.

— У нас в Англии такие приключения — редкость. Не скажу, чтоб у нас совсем нет грабителей, но таких вопиющих случаев я давно не припомню.

— Знаете, кузина, ко всему привыкаешь. Даже к такому. В один прекрасный день это перестает производить на тебя впечатление.

— Я понимаю. А правда, что все достали пистолеты и начали стрелять? Даже пожилая женщина и пастор?

— Конечно. Если на дороге столько бандитов, то пистолет — необходимая вещь в обиходе. Теперь вы понимаете, что папа знал, что делает, когда подарил мне пистолет.

— Да, разумеется, — торопливо кивнула Гессия, — именно поэтому вы так хорошо стреляете.

— Ну, не только поэтому. Мне всегда нравилось стрелять. По мишеням, я имею в виду. В людей я стараюсь не попадать. До сих пор еще, кажется, никого не убила.

Кузина сперва вытаращила глаза и раскрыла рот, а потом расхохоталась.

— А, я понимаю! — воскликнула она, — вы шутите!

— В некотором роде, — признала Норма.

Не говорить же этой милой девушке, что бывают в жизни ситуации, когда либо убиваешь ты, либо убивают тебя. Разумеется, Норме до сих пор не приходилось бывать в них, но она знала людей, с которыми подобное случалось. Иногда нужно делать выбор и делать его как можно быстрее.

— Зря вы не хотите научить меня стрелять, — вздохнула Гессия, — а вдруг на меня когда-нибудь нападут грабители? Что я тогда буду делать?

— Вы будете громко визжать и пугать их шумом.

Гессия фыркнула.

Норма поднялась со стула:

— Пойдемте ужинать. Не стоит вынуждать Фрэнка читать нам нотацию о правилах поведения.

— Вынуждать? О нет. Фрэнк не нуждается в поощрении. Вопрос в другом: как заставить его замолчать.

Они спустились вниз. Перед уходом Норма тщательно заперла свою комнату, хотя понимала, что если ее гостье вздумается туда проникнуть, то она найдет способ. Но все же она не собиралась облегчать ей задачу.

Столовая встретила их натянутым молчанием. Бэзил, судя по всему, успел повздорить не только с Олриджем. У Фрэнка был надутый и обиженный вид. Правда, от обиженного кузена была польза: он не стал читать опоздавшим нотации, лишь мрачно кивнул.

— В чем дело? — спросила Гессия, садясь за стол.

— Ни в чем, — отрезал Бэзил.

— Не может быть, — усомнилась она, — что это вы оба такие надутые?

— Отвяжись, — посоветовал ласковый брат.

— И не подумаю, грубиян. Ты уже со всеми успел поругаться. Я одна осталась, да?

— Гесси, — тяжело вздохнул Бэзил, — тебя мне только и не хватало.

— Ты ведешь себя отвратительно, Бэзил. Ты уже всем надоел.

— Вот и прекрасно! — рявкнул он, вскакивая, — отдохните от меня, черт возьми!

И с этими словами он вылетел за дверь.

— Просто буйный псих, — пожала плечами Гессия, принимаясь за еду.

Норма фыркнула. Она сочла, что в этой ситуации и сама Гессия не подарок.

— Это правда, кузина? — посмотрел на нее Фрэнк.

— Что именно?

— Что ваша комната была полностью разгромлена?

— Это явное преувеличение, кузен. Лишь немного.

Нахмурившись, Фрэнк изрек:

— Я должен поговорить с тетей. Это переходит все границы.

— Нет, ради Бога, — взмолилась Гессия, — только не сегодня, хорошо, Фрэнк? У нее отвратительное настроение.

— У нее каждый день отвратительное настроение.

— Нет, только когда она тебя видит, — съязвила девушка, — выслушав хоть одну твою нудную тираду, любому захочется сбежать на край света.

— Вы оба с Бэзилом — ужасные создания, — рассердился Фрэнк, — обязательно нужно кого-нибудь оскорбить!

— Ну, мы все-таки брат с сестрой, — хмыкнула Гессия, — кровь сказывается. Не обращай внимания. Ты слишком обидчив. Посмотри на Норму, она ведет себя спокойно.

— О, я не слушаю, — отозвалась Норма невозмутимо.

Гессия засмеялась, а Фрэнку очень захотелось швырнуть столовый прибор и последовать примеру Бэзила. Но он сдержался усилием воли.

— На такое не способен никто из Сэвиджей, — продолжала кузина, — не слушать наших громкогласных выступлений. Насколько я знаю нашу семейку, мы все обожаем препираться, спорить и выяснять отношения до полного отупения.

— Говори о себе, — не смолчал Фрэнк.

— Ну вот, что я говорила? Ты не сумел.

— Я не могу спокойно сидеть и слушать, когда ты говоришь такие вещи. Вы с Бэзилом в самом деле обожаете спорить. Я помню, в детстве вас даже разводили по разным комнатам, поскольку самостоятельно успокоиться вы не могли.

— Ну конечно, — хмыкнула Гессия, — это ты помнишь. А вы с Хью? Вы ведь постоянно ругаетесь.

— Нет, — отрезал он, — не постоянно. Сейчас мы совершенно не ругаемся.

— Да, это верно. А почему? Знаешь? Так вот, я тебе скажу, почему. Потому что Хью сейчас в Испании, — и она довольно засмеялась, — трудновато вам будет сейчас спорить.

Норма захихикала. Фрэнк скорчил гримасу.

— Когда он приезжал домой, мы не ругались.

— Наверное, вам было просто некогда.

— Перестань, Гес, — взмолился кузен, — тебе просто хочется так думать, чтобы вас с Бэзилом не сочли отъявленными скандалистами. Сегодня он поругался со всеми. Даже спокойную кузину Норму не забыл.

— Но он долго старался, — вставила Гессия, — со вчерашнего дня. Так ему хотелось, чтобы она вышла из себя.

— Ну, он этого не дождался, — фыркнул Фрэнк.

И они оба рассмеялись. Норма пожала плечами.

— Я не знала, что дело чести вашего кузена — это довести меня до белого каления. Предупредили бы.

— У вас доводить его получается лучше, — сказала кузина.

— Не намеренно.

— А это не имеет значения. Вот Фрэнк, например, просто мечтает, чтобы хоть раз ему удалось одержать верх в споре с Бэзилом. Но он так и ни разу этого не сумел сделать.

— Это неправда, — с горячностью возразил Фрэнк.

— Ну, если считать тот случай, когда ты его стукнул по голове…

И Гессия громко расхохоталась, не обращая внимания на попытки кузена оправдаться. Он надулся и засопел.

Некоторое время они провели в полном молчании. Гессия сочла, что Фрэнк и без того достаточно наказан. Она позволила ему прийти в себя и переварить свою обиду, зная по опыту, что Фрэнк не может долго злиться. Как и любой из Сэвиджей, он предпочитает мусолить начатую тему до бесконечности, пока она не навязнет на зубах. Гордо хранить молчание в этом случае невозможно.