Ген бессмертия.Охота на волков.Пробел (СИ) - Алексеева Оксана. Страница 33

Замерев, я ждала своей очереди. В полоске света тень материализовалась передо мной. И я увидела Ли — их смерть, свою смерть. Это было самое прекрасное существо, которое можно себе вообразить. Он был по-мальчишески стройным, совсем невысоким, а его лицо было потрясало. Если бы мне сказали, что я вижу ангела или самого Дьявола, я бы поверила в это. Бледная, почти белая кожа и чуть раскосые глаза, в которых таилась бездна. Если бы не эти глаза, он бы выглядел ребенком. А его голос был шелестом, громким шепотом, звуком рвущейся бумаги и шумом воды:

— Это ты?

Почему он медлит?

— Да, — сдавленно, но отчетливо ответила я, не желая хотя бы перед смертью выглядеть жалкой.

Ли наклонил голову набок и продолжал рассматривать мое лицо, оставаясь на расстоянии двух шагов. И после нескольких секунд гробовой тишины вдруг сказал:

— Охотник, я убью ее до того, как ты закончишь шаг.

Я не видела Андрея, но почувствовала облегчение, узнав, что он жив.

Ли продолжил:

— Я надеялся, ты будешь здесь, Волк, Дитя Теодора. Я помню тебя.

Ник шагнул в освещенное пространство и замер, оставаясь позади Ли, понимая, что спасти меня не успеет.

— Уходи. Это не война… — начал Ник.

Прекрасный юноша перебил его шелестом своего голоса, произнося слова медленно, как будто отвык от них:

— Война, но не моя… И предыдущая моей не была… Все, что я делаю — внушение Императора.

Ли повернулся к нему, неожиданно неповоротливо, как старик.

— Я должен поговорить с тобой, Дитя Теодора. Когда-нибудь ты станешь мной и только ты…

Во взгляде Ника, брошенном на меня, читался страх. Он знал, что приказ Императора не дает возможности остановиться, и разговоры тут не помогут. Но и бежать он не собирался. И вновь перевел взгляд на Ли:

— Я слушаю.

— Я безумен, Дитя Теодора… Давным-давно… Я мечтаю только о легкой вечности, но Император не дает мне даже право сойти с ума… Я помню, как любил его, но уже забыл, что такое любить.

— Император — твой Мастер? — удивленно высказал возникшую догадку Ник.

— Нет, — ответил вездесущий шепот, — он мое Дитя. Дитя, приказывающее своему Мастеру… Если бы я знал о его даре… мог бы… Но никого до… и никого после не было… таких. До этой девочки. А он не хочет отпустить меня.

Несмотря на неотвратимость угрозы, я почувствовала изумление. Жить сотни лет под таким гнетом, даже не имея свободы умереть — это звучало страшно.

— Во имя той любви, что я испытывал… я хочу, чтобы в мире остался кто-то, кто сможет остановить мое Дитя, когда придет время… Он устанет… но сам не остановится…

Ник ошарашено смотрел на него, не веря появившейся надежде. Ли хотел, чтобы я жила! Но ведь он не мог сопротивляться внушению Императора.

Прекрасное лицо снова повернулось ко мне.

— Девочка, обещай… что сможешь сделать это… А когда придет твое безумие… найдешь силы уйти. И я подарю тебе шанс.

Как я могла сейчас ему это обещать? Он и правда безумен, если считает, что я когда-нибудь займу трон Императора. И как он может что-то требовать, убив стольких моих друзей?

Он будто прочитал мои мысли, а может, так оно и было:

— Я никого не убил… Я раздробил им кости… и свернул шеи. Несколько дней… и они будут жить. У меня не было приказа убивать их… А мне все равно.

Я выдохнула, даже не заметив, что все это время держала воздух в себе. Но обещать ему то, что он просил, все равно не могла. Даже ценой собственной жизни.

Его глаза прожигали насквозь. Он и не ждал моего ответа. Потом кивнул собственным мыслям, совсем устало, и вновь обратился к Нику:

— Дитя Теодора… Я был Бойцом сотни долгих лет, и не могу умереть от руки того, кто никогда не станет мне равным… Потому я ждал тебя… Император внушил мне убить девочку… Но забыл внушить, чтобы я защищался…

Сказанное потрясло меня. Ли искал возможность избавиться от давно надоевшей жизни, и наконец, получил ее. Ник мгновенно шагнул к нему, уже держа в руке кол.

— Спасибо. И… легкой вечности, — тихо сказал он, нанося удар прямо в сердце.

Я заворожено смотрела, как самое чудесное на свете существо превращается в золотую пыль, тут же разносимую сквозняком во всех направлениях. Ник тоже не мог оторвать взгляда от этого зрелища.

Мы… живы? Успев это осознать, я почувствовала резкую боль в ране. Андрей уже подбегал ко мне, вытаскивая из стены один из столбов. Следом за ним заторможено подошел и Ник. Он резким движением выдернул второе бревно и остановился взглядом на моей израненной руке.

— Да вы издеваетесь! — раздраженно выдохнул и отпрянул от меня на другой конец комнаты.

Внутри резануло его голодом. Да, впечатлений на сегодня больше, чем достаточно. Не хватало еще изысканных уловок нашей Геммы.

Освободившись, я увидела Бет, которая подходила к нам. Мы удивленно посмотрели на ту, которая, приличия ради, должна еще бы пару дней валяться мешком мяса и костей.

— Он мне только руку сломал, — показала она искалеченную в запястье конечность. — Ему и правда… было все равно. Я ведь не Боец, — и тут же захныкала, — мой сало-ончик, мои око-ошечки, моя кварти-и-ирка… Тут ремонта миллиона на четыре…

Я засмеялась — сначала тихо и нервно, а потом громче, искреннее. Ко мне тут же присоединился облегченный смех Андрея и Ника. И мы замолчали, только когда едва слышно, из самого угла темноты, раздался болезненный стон Олега.

Вернувшись в загородный дом, мы унесли плачущего от боли Олега и не приходящую в сознание Ольгу в их комнаты. Андрей помог нам, но сразу уехал назад к Нику, который остался с другими искалеченными вампирами. Оказалось, что Ли уделил внимание всем без исключения, кто встал на его пути. Абсолютно невредимым остался только Ник. Я, Бет и Андрей пострадали несерьезно. У других положение оказалось гораздо хуже. Но тяжелее всего пришлось Олегу — будучи в сознании, он был вынужден терпеть невыносимую боль. И впереди ему предстояло пережить еще несколько дней этих страданий.

У Бет запястье перестало болеть почти сразу же после того, как она выпила кровь. Олегу же это лекарство почти не помогало. Она обработала и туго перевязала мне руку, и только после этого разрешила переодеться в чистое.

Сделав это, а также смыв пыль с лица и рук, я спустилась снова в гостиную, попутно отмечая, что не слышу стонов Олега. Он наконец-то уснул или потерял сознание.

Приближался рассвет, когда вернулись Андрей и Ник. Кажется, у них не осталось сил даже на привычные перепалки. Наблюдая за тем, как тихо переговариваясь, эти двое прошли на кухню, один — за своей кровью, другой — чтобы съесть приготовленный мною на скорую руку ужин, я не могла не отметить, что теперь они выглядят настоящими друзьями, которые только что выполнили важное дело. Вместе. И только ослиное упрямство не дает им в этом открыто признаться.

Я валилась с ног от усталости, но общее возбуждение мешало расходиться всем по своим спальням. Даже настроение Бет было заметно приподнятым — все же нам сегодня невообразимо повезло. Все остались живы, хотя еще несколько часов назад никто на это не надеялся.

— Мы спать сегодня пойдем? — совсем не сонным голосом спросил Андрей, выходя из кухни.

— Охотник, — Ник, наверное, уже полностью пришел в себя, — ты после такого думаешь о сне? Я вот вообще никак не могу отвлечься. Такое перевозбуждение требует выхода… в более приятном русле, разве нет?

Какая глупая шутка! Андрей, очевидно, рассудил так же:

— Упырь, это что, приглашение в твою спальню? Ты мне не настолько нравишься.

Ника как будто даже озадачило такое предположение.

— Э-э-э, нет! Ты никак не хочешь расширять кругозор. Тебя это сильно удивит, но в мире есть не только я, поэтому убери от меня свои похотливые мыслишки. Я имел в виду женщин… других, — он вскользь зыркнул в мою сторону. — Да вон и Бет тоже сидит вся из себя перевозбужденная…

Бет возмущенно фыркнула, вскрикнув:

— Николя! Что с тобой? Ты толкаешь меня на… зоофилию?