Регрессор (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 40

— Будак мне рассказывал, еще тогда, до Джелама, что она вам понравилась.

— Что?! — нелепость этого предположения заставило меня расхохотаться. — Терри, вы, простите, в своем уме? Что заставило вас так считать?

На секунду он смешался. Но быстро овладел собой и скомканно выдал:

— В общем, я ее выкупил. Она ждет вас в имении Гема в Тинджи.

— Купили?! Терри! Нахрена?!

Лицо ученого вновь превратилось в каменную маску. А тон мог бы заморозить человека даже в жаркий день.

— Когда вы волнуетесь, Серт, ругательства так и летят с вашего языка.

Он еще выговаривать мне будет! Ругательства ему не нравятся! Чертов идиот! Рабыню он мне купил! Подарок сделал к взятию Джелама? Так у них, у дворян, друг друга благодарить принято?

— Нет, серьезно. — заставляя себя успокоиться, спросил я. — Нахре…Зачем вы это сделали?

— Мне показалось, со слов Будака, разумеется, что она вам приглянулась!

— Терри, но это же смешно! Я тогда бросился в драку не из-за нее, а вообще! А вы ее купили! Черт! И что мне с ней теперь делать?

Ученый с видом оскорбленной добродетели пожал плечами.

— Да что хотите, в общем-то. Освободите ее. Отпустите на все четыре стороны. Дайте ей денег в дорогу или купите домик в городе. Мне все равно.

Нет, он еще и обиду мне демонстрирует! Проклятый индюк! Захотелось отвесить ему пинка, чтобы он свалился с этого обрыва. И думал, зачем я это сделал, пока летит вниз! Подарить мне — человека! Это как у него в голове-то такое возникло?

— Лучше было оставить ее у прежнего хозяина? — теперь ученый стоял ко мне спиной. — Пусть бы он ее и дальше насиловал. Лишь бы вашу тонкую натуру не травмировать фактом владения человеком.

Этими словами, Терри будто вылил мне за шиворот ведро ледяной воды. Я даже плечами повел, стряхивая несуществующую влагу. А ведь и правда, чего я взъелся на него? Он же действительно хотел помочь. По своему понял мою вспышку на рынке рабов и решил таким вот кривым дворянским способом продемонстрировать мне свое участие. А я в позу встаю! Девчонке и правда ведь будет лучше вдали от того горожанина, которому я выбил парочку зубов. Я ведь помнил, как он на нее смотрел.

Я могу ее отпустить. Да. Просто сделать ее снова свободной. Даже отправить ее обратно домой — сейчас на это у меня хватит и денег и влияния.

Черт, надо сказать ему что-нибудь!.. Что?

— Хм… Терри. Спасибо.

— Не за что. — все так же не оборачиваясь, морозным голосом ответил тот.

— Но больше так не делайте, ладно, Александр. — Я тронул его за плечо. — А то для борцов за свободу, у нас слишком много рабов!

***

Вечером данги Тинжи принимали капитуляцию местных князей. Здесь, во дворце. Я в этом действе участия принимать не хотел, не нужно было раньше времени светить лицо. А потому, свалив эту обязанность на Терри, уединился со своими диверсантами в одной из дворцовых построек.

Хотя назвать его зданием можно было только с большой натяжкой. Это была огороженная со всех сторон массивными колоннами площадка с каменным полом. И с крышей над ними, невесть зачем имеющей большой квадратный проем в самом ее центре. Вдоль колонн стояли стеллажи и подставки с разнообразным оружием, деревянные манекены и мишени для стрельбы из лука. Вероятно, это место использовалось для тренировок здешней гвардии. Или для военных развлечений знати. Для размещения моего отряда площадка подошла идеально: прекрасно продувалось ветерком, стояла вдалеке от основных построек и была окружена лужайкой, что позволяло загодя увидеть любого идущего к ней человека.

Бывшие рабы устроили под крышей импровизированный полевой лагерь. Притащили откуда-то из дворца подушки и одеяла, и расположились на них со всеми удобствами. Прямо по центру площадки (не для этого ли здесь дыра в крыше?) они сложили очаг, над которым сейчас жарился, вызывая обильное слюноотделение, ягненок. Все-таки я не ел со вчерашнего вечера.

— Серт-ар! — приветствовали меня вольноотпущенники вразнобой. Подскочили, сунули в руки мех с брагой и тарелку с жареным мясом. — Садись с нами!

Один из них, средних лет мужчина по имени Мон, вернул мне хозяйский амулет Будака, который я давал ему на время. Сам карлик помахал мне рукой с подушек и вернулся к прерванному сну. Я же мимолетно подумал, что сейчас, после захвата первого города и упрочения нашего положения, самое время заняться поисками мага, который сможет снять с колдуна ошейник.

Бывшие рабы праздновали обретение свободы. И еще тот факт, что смогли выжить во время штурма. Вчера их было два десятка, а пили и ели сейчас только тринадцать. В нынешних реалиях — не слишком высокие потери. И я, когда только покупал этих буйных рабов на рынке, уже был готов к тому, что большая их часть ляжет на штурме ворот.

Но проведя вместе с ними больше месяца, разговаривая с ними и обучая их основам группового боя, я, что вполне ожидаемо, привязался к ним. И сейчас, когда мои глаза, перебегая от одного диверсанта к другому, не обнаруживали среди них чернокожего гиганта Ангу, всегда злобно зыркающего по сторонам мальчишку Крайя, щуплого и подвижного угрюмца Плота, сердце сжималось болью потери. А от осознания, что причиной смерти этих людей стал именно я, точнее, наши с Терри планы, появлялось еще и чувство вины. Которое я постарался побыстрее прогнать прочь.

В прошлом я знал таких людей, которые убивались по павшим соратникам после боя. Даже рыдали, помню. Обещали отомстить и толкали полные пафоса речи про то, что “их жертва была не напрасна!” Полная чушь, на мой взгляд! Все мои коллеги, вступив в Движение, сделали сознательный и, главное, добровольный выбор. Они ведь могли оставаться рабочими или незаметными мещанами, коптить небо до старости и умереть в окружении искренне или фальшиво скорбящих родственников. Но они выбрали иную дорогу. Зная, что выжить на ней удастся далеко не всем.

Так обстояли дела в реальности. А если так, то какой был смысл проливать слезы по погибшим и призывать отмщение на головы их убийц? Да, с каждым ушедшим соратником, сердце будто бы становится меньше, но это, черт возьми, цена, которую все мы согласились заплатить! Зачем оскорблять их память нытьем и слащавыми речами о том, “каким он парнем был”. Тем более что не был он “таким парнем”. В Движение почти не встречались люди с чистыми душами. Все больше — с искалеченными.

С вольноотпущенниками это мое правило тоже должно было работать. Среди них тоже не было ангелов, а я, давая им возможность обрести свободу, честно предупредил, что вместо нее их может ждать смерть в бою. И они согласились! Но отчего-то, принимать их смерть оказалось куда сложнее, чем гибель тех же подпольщиков, с которыми я ходил на лабораторию Александра Терри. Может, так было потому, что рабы выбирали между двумя смертями: в скотских условиях от побоев или в бою. А значит и выбора у них как бы и не было. Но ведь умереть в сражении за свободу все равно лучше, чем жить на цепи! Они же согласились!

Диверсанты, не представляя, какие мысли бродят у меня в голове, продолжали весело галдеть. Рабы из группы, которая устраивала отвлекающий маневр у дворца, со смехом вспоминали, как носились по площади перепуганные взрывом гвардейцы; те, кто бился со мной у ворот, рассказывали, как лихо они перерезали охрану и впустили внутрь тинджийцев. Немного послушав эти истории, в которых каждый из них уже валили врагов по пять-десять человек разом, я кашлянул, привлекая к себе внимание. Пора было начинать разговор, к которому их, я надеюсь, уже подготовил.

— Как я говорил — теперь вы свободные люди. — начал я. Чертова дюжина пар глаз уставились на меня с вниманием. — Вы поверили мне и завоевали свою свободу в бою.

Никто не закричал радостно, не подбросил вверх подушку или мех с брагой, которое они тут называли вином. Только внимательное молчание. И ожидание моих дальнейших слов.

— Каждому из вас я дам денег, сколько вы мне стоили. Этого хватит, чтобы добраться до дома, начать жизнь сначала. Или упиться в кабаке до смерти.