Мстители. Война Бесконечности. Путь героев - Белинг Стив. Страница 23

– И какова она? – вслух спросил Страж.

Ответа не последовало, хотя Хеймдалл и не надеялся его услышать. К тому времени он уже дошел до конца длинного туннеля и стоял на свежем воздухе с противоположной от входа стороны. Следовавшие за ним асгардцы медленно выходили на свет, жмурясь от яркого солнца после столь долгого времени, проведенного в темном укрытии. Хеймдалл указал им на тропу, которую уже осмотрел. Сам он остался у входа в туннель, чтобы направлять отстающих. Путь опасный, но, если повезет, большинство успеет добраться до обсерватории. Он посмотрел назад в туннель, сквозь каменные стены, вход и вниз к подножию горы.

Они уже шли, Хела и Скурдж. Больше никого рядом с ними не было – ни намека на мертвых существ. Хеймдалл тяжело вздохнул. Он видел, на что способна дочь Одина. Он наблюдал с гор, как легионы бравых эйнхерий – лучших асгардских воинов – отдали свои жизни в напрасной попытке остановить Хелу, прежде чем она успеет причинить кому-либо вред. Никогда раньше он не видел ничего подобного. Ни ледяные великаны, ни темные эльфы – никто не мог так быстро и жутко расправиться с асгардскими воинами.

А еще был Огун.

Он командовал эйнхериями в тот день, когда защитники их мира впервые попытались остановить Хелу. Огун был родом из Ванахейма. Его народ – ваны – был благородным и достойным. Ваны славились тем, что мало говорили и много делали.

Бесстрашный воин отказался служить Хеле и противостоял ей до самого конца. Эйнхерии сражались до последнего и были полностью уничтожены. Но Огун цеплялся за жизнь. Хеймдалл видел, как ослабленный боец поднялся на ноги, все еще непокоренный и готовый защищать Асгард до самой смерти.

Именно эту цену Огуну и пришлось заплатить.

– Ты опечален, – сказал Один. – Это естественно.

– Только их смерть была неестественной, – с горечью произнес Хеймдалл, глядя вниз с горы, – каждого из них. Боюсь, я не могу оплакать их всех. К тому же будут новые жертвы.

Хранитель наблюдал, как асгардцы бок о бок спускались вниз. Он жестом приказал им ускориться. Хела и Скурдж были уже совсем близко к горному укрытию. Магия, защищавшая пещеру, долго не продержится против безграничных сил дочери Одина.

Хеймдалл глубоко вздохнул и посмотрел вдаль, на Биврест. Обсерватория не охранялась. Он пригляделся внимательнее, чтобы убедиться в отсутствии мертвых воинов Хелы.

Он искал знак, что-нибудь, что даст хоть малейшую надежду на спасение. Он надеялся увидеть бабочку.

Однако ничего не обнаружил.

Последние асгардцы выходили из туннеля, но Хеймдалл оставался позади них. Он наблюдал, как они спускались по крутому горному склону. Вот-вот его присутствие понадобится в начале колонны, и скоро он обязательно побежит вперед.

«Почему я мешкаю?» – подумал Хеймдалл. Он уже знал ответ, хоть и отчаянно не хотел этого признавать. Он должен был задать вопрос, которого так боялся, прежде чем перейти на следующую ступень своего опасного путешествия.

Хеймдалл собрался с духом.

– Всеотец, это правда?

Один ответил еще более тихим голосом, чем прежде:

– Что правда?

– Что ты мертв?

Глава 11

– Может ли Всеотец по-настоящему умереть?

Вопрос эхом отдавался в ушах Хеймдалла. Ему понадобилось время, чтобы осознать, что этот вопрос задал не Один, а он сам.

Страж ждал ответа, но так ничего и не услышал. Голос Одина становился все тише и тише, и теперь его совсем не было слышно, если он вообще до этого звучал.

Хранитель вспомнил, как начался их разговор на утесе возле океана, каким умиротворенным, спокойным казался Один. Конечно, царь Асгарда был уже мертв и довольно давно.

Хеймдалл знал это, однако не мог поверить. Он не хотел в это верить.

Но он знал, потому что лично видел, как это произошло.

«Я вижу все», – подумал Хеймдалл, и в ту же секунду дар стал казаться ему проклятием.

Он подавлял воспоминания до сего момента. Но теперь они нахлынули на него мощной волной, сбивающей с ног.

После своих происков с темными эльфами Локи заколдовал приемного отца и стер ему память. Затем отправил его в Мидгард, где Один был вынужден самостоятельно заботиться о себе, а сам принял облик царя Асгарда и занял его трон.

И никто ничего не заметил, включая Хеймдалла. Благодаря колдовству обманщику удалось скрыть правду. Именно этот «Один» объявил Стража врат предателем. Именно из-за него Хеймдаллу пришлось сбежать из города и спрятаться в горах.

Лишь спустя месяцы, когда Тор вернулся из Муспельхейма с короной Суртура, Хеймдалл понял, что «Один» был вовсе не Одином. Хранитель наблюдал из своего укрытия, как Тор прибыл в обсерваторию и его встретил Скурдж. Скурдж должен был объявить о появлении сына Одина, прежде чем предоставить ему аудиенцию с Все- отцом. Но Тор не любил подобных формальностей – во всяком случае, не с отцом – и полетел в город, а Скурджу пришлось пешком идти от обсерватории до дворца, сильно уступая в темпе наследнику асгардского престола.

Хеймдалл пристально наблюдал за происходящим. Когда Тор прибыл во дворец, его взору предстала странная картина. Один восседал на троне, ел виноград из рук дев и вместе со своими верноподданными смотрел представление. Пьеса была жалким подобием драмы, приукрашенной неправдоподобной смертью Локи в битве с темными эльфами. Актер, игравший Тора, горестно рыдал после «героического самопожертвования» Локи.

Когда представление закончилось, Один разразился аплодисментами и жестом приказал подданным последовать его примеру.

Хеймдалл, как и Тор, пребывал в полном замешательстве. Сын Одина, казалось, почуял, что что-то было не так. Через мгновение Тор начал действовать, прислушавшись к своей интуиции, и обман Локи раскрылся. Бог грома схватил брата, и они вместе отправились в Мидгард на поиски Одина.

Когда они наконец нашли его, тот был в горах Норвегии. Царь Асгарда смотрел на океан, спокойный, умиротворенный. Когда Тор и Локи прибыли туда, они поняли, что к отцу вернулась память. Хеймдалл подумал, что на Локи вот-вот должен обрушиться весь гнев Одина, однако с удивлением обнаружил, что Всеотец нисколько не сердится из-за предательства приемного сына.

Один извинился перед Локи за то, что не доверял ему.

То был первый раз, когда Хеймдалл услышал, чтобы Один упоминал Рагнарек не просто как легенду, а как событие, которое обязательно произойдет. Всеотец рассказал Тору и Локи об их сестре Хеле и о том, что она скоро придет в Асгард.

Один был так утомлен. Его тело исчезло на покрытом мхом утесе в Норвегии, превратилось в облако звездной пыли, которая рассеялась на полуденном солнце.

Затем появилась Хела.

Это была с самого начала неравная битва. Конечно, братья изо всех сил старались остановить Хелу. Но этого было недостаточно. Тор метнул Мьельнир, после чего любой другой противник был бы сразу повержен, но Хела остановила молот легким движением руки. Хеймдалл не мог поверить своим глазам. Она держала Мьельнир, словно он был обычным столовым прибором.

А затем стерла его в порошок, лишив Тора вверенного ему оружия.

Хеймдалл услышал, как Локи приказал Скурджу открыть Биврест. Он знал, что это было ошибкой. Тор тоже знал это и крикнул, чтобы тот не делал этого, но было уже поздно. Бриллиантовый луч ударил в землю прямо перед ними и унес Тора с Локи в Асгард.

А с ними и самого нежеланного гостя.

Хелу.

Как Хеймдалл и Тор того боялись, Бивресту было все равно, кого перевозить, – раз он взял Тора и Локи, значит, принял и Хелу. Хеймдалл пытался разглядеть, что происходило внутри Бивреста, но из-за энергетической волны это было практически невозможно. Следующее, что он увидел, когда Радужный мост закрылся, – это как Хела шла по обсерватории.

Тора и Локи не было.

Глава 12

– Быстрее! Нам надо торопиться! – приказал Хеймдалл асгардцам, подталкивая их вперед. Взглянув назад через плечо, он увидел то, что и ожидал. Хела нашла укрытие, вошла внутрь и разъярилась, не увидев ничего и никого. Но она знала, что асгардцы там были. Единственный выход лежал через туннель. Хеле понадобится совсем немного времени, чтобы догнать их. И тогда все будет кончено.