Скованный огонь (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 56

— С тобой такого не бывает.

— Да. Не бывает. Но мы уже достаточно далеко отошли, чтобы оставить позади отравленную территорию. Но мы ее так и не оставили.

Холм, возвышавшийся перед ними, не выглядел таким явно больным, как окружавшие скованного дракона. Но когда девушка присмотрелась к возвышенности получше, то она оказалась явно зараженной. Тени забурлили, когда казалось, что никто на них не смотрит. Сплетенные дубы покрылись бледной, вязкой жидкостью, напоминавшей гной.

— И я не могу сориентироваться, — продолжил Гаэдинн. — Форма этих холмов неправильная.

— Продолжаем идти, — сказала Джесри. — Мы встретим что-то знакомое.

Они так ничего и не встретили, и девушка начала подозревать, что происходит. Но у нее был какой-то иррациональный страх, что если она произнесет это вслух, то догадка окажется правдой. Поэтому волшебница подождала времени, которое, как она считала, можно было назвать рассветом. Когда небо посветлело от черного до слегка серого, но ничего похожего на солнце не поднялось, чтобы осветить его еще сильнее.

Столбы дыма поднимались из-за возвышенности. От одной только мысли, что кто-то мог готовить завтрак, у Кхорина потекли слюни, а в животе заурчало.

После ужасного столкновения с гигантами, Кхорин с выжившими драконорожденными старался держать путь на восток. Медраш хотел сообщить Защитникам Копья об угрозе ящеромедведей, которых враг никогда ранее не использовал. Но, к сожалению, всадники продолжали наталкиваться на другие отряды гигантов, преграждающие путь к Пыльной Тропе. Иногда гиганты тоже их обнаруживали, и тогда им приходилось бежать. Между тем их провизия иссякла, и лишь изредка они находили питьевую воду или траву для своих скакунов. Две лошади охромели.

— Жареная ветчина, — сказал Баласар. — Если твой друг Торм действительно проявляет доброжелательный интерес к смертным, тогда пусть докажет это, обеспечив нас жареной ветчиной.

Медраш сердито взглянул на него:

— Неистовой Верности нечего доказывать тебе или кому-либо еще. А тебе, возможно, будет полезно вспомнить, что гиганты известны тем, что сами разводят огонь.

— А дым иногда поднимается из дыр в земле этого поганого королевства, — сказал Кхорин. — Тем ни менее, этот дым выглядит так, будто поднимается из чьего-то костра. Давайте проверим. — Дворф указал налево: — Если мы поскачем в ту сторону, то сможем подняться повыше и увидеть, что там такое. И если это окажутся гиганты, то мы будем достаточно далеко, чтобы исчезнуть прежде, чем они смогут нас побеспокоить.

— Вперед, — кивнул Медраш.

По пути наверх камни выскользнули и загремели под копытами кобылы Кхорина, и на мгновение он испугался, что загнанная лошадь упадет. Однако, обошлось. Кобыла восстановила равновесие и доставила его на возвышенность к остальным.

Наверху зрелище было достойным. Несмотря на то, что на расстоянии фигуры в лагере в долине казались маленькими, это явно были драконорожденные. Дворф почувствовал волну восторга, которая исчезла, когда он заметил, что его спутники, похоже, не разделяют ее.

Они испытывали какие-то смешанные эмоции. Как и он, они почувствовали облегчение. Но также удивление и в разной степени отвращение.

— Что не так? — спросил наемник.

Пару мгновений никто не отвечал, как будто ответ был зазорным. Затем Медраш сказал:

— Посмотри на знамя.

Кхорин так и поступил. На черном флаге была серебристая кривая. Пытаясь разобрать, что она собой представляет, он прищурился, затем удивленно моргнул.

— Это дракон?

— Да, — ответил паладин. — И, как ты уже слышал, драконы — это тираны, которые держали наших предков в качестве рабов. Тем не менее, среди нас есть те, кто считает, что мы родственники драконов, и что мы должны радоваться этому родству и забыть о древней кровной вражде.

Кхорин решил, что он только что узнал, в кого драконорожденные плевали на улице.

— Или, иначе говоря, — сказал Баласар, — они зациклились на одном из богов этого нового мира — Багамуте, вроде так они его называют — прямо как ты.

Медраш впился взглядом.

— Если бы кто-то, кроме брата по клану, сделал такое сравнение, я бы вызвал его на дуэль.

— Тогда тебе повезло, что я как раз один из них.

— Так что, — вмешался дворф, — насчет этих… культистов?

— Они называют себя «Платиновая Когорта», — пояснил Баласар.

— Итак, эта «Платиновая Когорта», судя по всему, созвала собственные силы, чтобы сражаться с пепельными гигантами. И нам нужна помощь. Поэтому я полагаю, что мы спустимся к ним, даже если вы считаете их убеждения оскорбительными.

Медраш вздохнул:

— У нас нет выбора.

Паладин направил свою лошадь вниз по склону, который вел к лагерю. Остальные последовали за ним.

Кхорин выровнялся с Баласаром.

— Он серьезно расстроен, да?

— Да, — ответил драконорожденный. — Когда гиганты победили нас и многих убили, он взял всю вину на себя. А теперь еще и помощи нужно просить у драконолюбов. Это еще одно бесчестие. Ты мог заметь, что каждый чувствует себя так, но не настолько остро. Остальные не настолько фанатичны насчет своей чести и чуть более заинтересованы в том, чтобы выбраться из равнины Черной Золы живыми.

Драконорожденные Платиновой Когорты собрались, чтобы понаблюдать за приближением всадников. Большинство из них носили разрозненные детали доспехов или вообще были без них. Некоторые держали топоры для рубки древесины и копья, предназначенные для охоты на кабанов. У нескольких были только круглые шрамы на тех местах, где должны были быть серьги.

Они всё глазели, и Кхорин заметил, что в основном их любопытство было сосредоточено на нем. Но он не чувствовал в этом ничего враждебного.

Двое драконорожденных вышли вперед из толпы, чтобы встретить гостей.

Тот, что слева, был большим воином с багровой чешуей и шрамами возле левой щеки и уха, оставленных клинком, которым вырезали серьги. Три серебряных цепочки свисали с его шипов на нижней челюсти наподобие жидкой звенящей бороды. Судя по мастерской работе над его доспехом, Кхорин предположил, что его выковал кто-то из народа дворфов. На верхней одежде насыщенного синего цвета была изображена платиновая голова дракона.

Справа стояла драконорожденная. Ее коричневая кожа была усыпана золотистыми веснушками. Бледное сморщенное пятно над ее бровью демонстрировало, где она раньше носила серьги. Она была в темно-фиолетовой мантии с вышитыми серебряными символами и держала посох заклинателя из теневого дерева. В отличие от большинства драконорожденных обоих полов, которые в целом создавали впечатление массивных и непоколебимых существ, женщина выглядела более гибкой, и слегка покачивалась, рассматривая всадников.

— Приветствую, — сказал Медраш, и какими бы ни были его истинные чувства, его тон был уважительным. — Мы, клан Даардендриен и сэр Кхорин Скулдарк, наш верный союзник, просим о помощи.

— И вы ее получите, — ответил воин. — Я Шестенделиат Патрин. Я командующий здесь. Это Ирджикстилекс Нала, мой лейтенант.

— Пока что просто Нала, — сказала волшебница.

— Придет день, — сказал Патрин, — когда твой клан с гордостью примет тебя назад.

— Надеюсь, вы правы, — ответила Нала, — но, так или иначе, это последнее, что интересует наших гостей. Спускайтесь с лошадей, друзья. Судя по вашему виду, вы хотите пить, есть и отдохнуть. Возможно, даже помощь целителя.

— Спасибо, — поблагодарил Кхорин, спускаясь со своего скакуна.

— Я понимаю, что в этих пустошах трудно разжиться припасами, — продолжил Медраш, — но если вы сможете сделать что-то для наших лошадей, то это еще сильнее оставит нас в долгу.

— Конечно, — ответил Патрин. — Мы в основном пеший отряд, но у нас есть пара лошадей и корм для них в тележках с продовольствием. Мы можем немного поделиться.

Как оказалось, на завтрак была не ветчина. Им подали едва теплую кашу, печенье, у которого нужно было отрывать плесень с краев, и полоски вяленого мяса. Но это было сытно, и даже Баласар казался довольным.