Скованный огонь (ЛП) - Байерс Ричард Ли. Страница 66

Баласар улыбнулся.

— При всем уважении, волшебница, даже особый бог Медраша ничего не значит для меня, и я не считаю, что не могу судить кого-то.

— Пока что, — ответила Нала. — Пока что.

ГЛАВА 10

Гаэдинн выпрямился и выпустил две стрелы. Джесри посмотрела в направлении, куда они полетели, и запоздало заметила черные силуэты двух часовых, каждый из которых рухнул с древком в груди.

Наемники подождали, пока не стало ясно, что больше никто не заметил падение шадар-кай. Затем они прокрались вперед, пока перед ними не открылся вид на склон, где Чазар лежал прикованным к земле.

— Ты готова? — прошептал Гаэдинн.

— Конечно, — огрызнулась она.

На самом деле, Джесри не была уверена. С тех пор, как они попали в Царство Теней, волшебница постепенно убедилась, что даже у стихий здесь грязная, чужая структура. В ее собственном мире стихии с готовностью выполняли ее волю. В Царстве Теней же они упрямились и искали способ обратить магию против нее.

Это не имело значения до тех пор, пока она пользовалась обычными заклинаниями. Но может стать важным, если решит использовать свою силу на полную.

По сути это была проблема настройки, и Джесри провела большую часть дня медитируя, стремясь к лучшей притирке между ее сознанием и теневым миром, в котором она ныне находилась. Настройка помогла, но единственный способ выяснить, насколько — использовать действительно мощное заклинание и посмотреть, что случится.

Но сначала она должна была наложить два заклинания попроще.

— Вытяни руку, — сказала она.

Гаэдинн протянул руку. Джесри опустила кончик пальца на его ладонь и нарисовала на ней руну. Какую-то секунду она горела желтым, и псевдо-разум внутри ее посоха испытал приступ наслаждения.

— Щекотно, — сказал лучник.

— Заткнись. Приготовься.

Волшебница обратилась к огню, скрытому в воздухе, запертому в ее посохе и во всем, что могло гореть. Он окутал ее теплом и вьющимся желтым светом. По всему склону шадар-кай и их чахлые прислужники резко обернусь к светящейся фигуре, неожиданно вспыхнувшей в темноте.

Гаэдинн застрелил трех ближайших, уложив их до того, как у них появился шанс оправиться от удивления. Это давало Джесри время, чтобы наложить первое серьезное заклинание без помех.

К счастью, у нее была возможность заранее частично произнести это заклинание. Если волшебница постарается, то может ощутить силы, которые она пробудила и выровняла, наподобие мельницы, которая только и ждет финального рывка, чтобы запустить водяное колесо и жернова. Девушка произнесла слова силы.

Как она и боялась, в самый опасный момент, земля попыталась отвергнуть ее. Злость и неповиновение стихии отозвались болью в ногах и лодыжках волшебницы.

Но Джесри теперь знала, как разговаривать с ней. Волшебница пообещала удовлетворить ее любовь к боли и разрушениям, гноящимися повсюду в Царстве Теней.

Это не заставило землю и камень презирать ее меньше. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы убедить их, что девушка может помочь им накинуться на других мягких, суетливых клещей, которых они ненавидели так же сильно. Такое положение вещей соблазнило стихии использовать волшебницу, пока она будет использовать их.

Джесри несколько раз ударила концом своего посоха о землю. Зыбкие кольца расходились во все стороны от точки удара подобно ряби на поверхности пруда.

Девушка продолжала стучать, и рябь поднялась выше и стала расходиться дальше. Волшебница чувствовала смещение грунта, но без проблем удерживала равновесие. Чувство постоянной ноющей боли в ее ногах сменилось ощущением чистой связи, как если бы она пустила корни глубоко, будто горы. Гаэдинн, однако, пошатнулся, стараясь удержаться на ногах, но затем все равно упал. Но он был такой не один. Ни один шадар-кай тоже не смог устоять. Те, кто пытался выбраться из нор, были вынуждены ползти.

Плененный дракон уставился на Джесри, но она понятия не имела, о чем тот думает. Да и не это было важно в данный момент. Ей нужно было оставаться сосредоточенной на том, чтоб продолжать стучать по земле сильнее, сильнее и сильнее.

Растрескавшись и сломавшись, деревья повалились на своих соседей. Секции холма и тонкие складки, соединявшие их, обвалились. Земля заливалась грохочущим смехом, давя шадар-кай, захваченных в тоннелях ее убийственной хваткой.

Джесри поняла, что пора остановиться, но ей потребовалось еще три удара посоха, чтобы это удалось. Воля волшебницы была связана с волей земли, и та в своем безумии хотела продолжать содрогаться, пока все не рухнет, сломается или будет похоронено — даже включая ее саму.

Гаэдинн вскочил на ноги:

— Бежим дальше!

Он был прав. Именно это им и нужно было сделать, и не важно, насколько уставшей девушка себя чувствовала. Они развернулись и побежали в лес.

Там Джесри приказала показаться своему пылающему плащу. Гаэдинн махнул рукой там, где волшебница нарисовала руну. Язык пламени соскочил с его кожи и превратился в высокую стройную фигуру с женскими чертами. С расстояния элементаль могла походить на обычную смертную девушку, окутанную огнем.

Лучник метнулся вперед. Живое пламя помчалось за ним.

Джесри шагнула за дуб и прошептала чары тишины и сокрытия. Невидимость была по большей части магией разума, но девушка и близко не была в ней так хороша, как в стихийной. Но поскольку она дала противникам отличную яркую приманку, возможно, они даже не удосужатся смотреть в другом направлении.

Гаэдинн и дух огня теперь двигались в полнейшей тишине, и спустя несколько ударов сердца первый шадар-кай начал догонять их. Если бы преследователи были людьми, то некоторые из темных фигур могли бы остаться, чтобы откопать выживших или просто поддаться горю по предположительно мертвым товарищам. Но Джесри и Гаэдинн уже усвоили, что злоба и жажда крови были движущими силами шадар-кай даже если их не провоцировать, а они сделали все, чтобы разозлить их. Наемники надеялись, что их последнее действие заставит каждого из них броситься в погоню. И оставить Чазара без присмотра.

Похоже, получилось. Десятки серокожих гуманоидов в черном и прочих существ пронеслись мимо укрытия волшебницы.

Но она не могла быть уверена наверняка, что уловка сработала, пока не вернется на склон холма и не увидит, что там ее ждет. Девушка пропустила последнюю группу темных маленьких прислужников, сделала вдох, сменила хват на посохе и направилась в направлении холма.

Аот сидел в шкафу среди одежды Церы. Наемник выглянул в скважину, которая ему уже наскучила и заставляла чувствовать себя любовником из пошлого рассказа, который прячется от ревнивого мужа или недоверчивого отца.

Он старался отнестись с юмором к этой ситуацией, но ощущал слишком большое нетерпение, чтобы по-настоящему веселиться.

«Давай же, — подумал он, — чего ты ждешь?»

Аоту нетерпелось, потому что он решил, что, произойдет что-либо или нет, он не может продолжать играть в прятки дольше этой ночи. Идея казалась довольно умной, когда только пришла в голову, но сейчас он понял, что не может позволить бездействующему Хасосу единолично руководить защитой баронства слишком долго, как и не может оставить Братство без единого старшего офицера во главе. Сколько угодно его людей могут решить, что их обязательства перед этим неудачливым отрядом умерли вместе с их лидером, и пора искать счастья в другом месте.

Он мысленно обратился к Джету, который скрывался на остроконечной крыше здания, стоявшего рядом с храмом. Наемник тут же ощутил, что грифон не заметил ничего подозрительного.

Аот нахмурился от разочарования. Но в этот момент дверь распахнулась и фигура в робе с капюшоном проскользнула в спальню Церы. Наемник не удивился, что убийца был один. Одного должно быть достаточно, чтобы убить немощного, да и одному убийце будет проще проникнуть в комнату, чем большой группе, даже с помощью невидимости.