Ключи от бесконечности (СИ) - Альшанская Снежана. Страница 55

Я почувствовала касание к лицу чего-то тёплого, мою голову приподняли, что-то прикоснулось к моим губам.

Вода!

Она показалась кипятком, но я жадно пила глоток за глотком.

— Еще, — прошептала я.

Глотнула еще несколько раз, и туман перед глазами рассеялся. Я увидела нависшее надо мной лицо Стаса, попыталась опереться на руку, подняться, но рука скользнула по слизкому полу. Кажется, я лежала в какой-то красно-бурой жиже.

Я почувствовала, как взлетаю.

Нет, не взлетаю. Стас поднял меня с пола и аккуратно переложил на кровать. По телу все еще проходила мелкая дрожь, но с каждой секундой становилось всё легче. Силы возвращались.

Что-то укололо в руку.

— Это поможет восстановить силы, — сказал Стас. Голос его показался растянутым, словно доносился из древнего магнитофона, в котором зажевало плёнку. Я почувствовала, как меня укрывают одеялом. Снова затошнило, но я смогла сдержать рвотные позывы.

Кажется, потихоньку прихожу в норму.

Я приподнялась, оперлась на подушку. Посмотрела на Стаса, сидевшего рядом, потом на Джованни, меряющего шагами комнату и хитро поглядывающего в мою сторону.

Черт!

Только сейчас заметила, что ночнушка, в которой я была одета, изодрана в клочья. Инстинктивно я прикрылась одеялом и сморщилась от стыда, а Джованни что-то хмыкнул про себя. Кому-кому, а ему точно не хотелось показываться в голом виде. Это что, я сама её так разодрала?

— Как ты? — поинтересовался Стас.

— В голове немного гудит, а так ничего, — ответила я и поняла, что мой голос стал другим. Ниже и немного хрипловатым, как у заядлой курильщицы. Это было непривычно и даже противно — говорить чужим, и близко не похожим на мой, голосом. То ли просто запершило в горле, то ли от осознания, что мой голос больше не является моим.

— По-моему, вышло нормально, — посмотрев на меня с видом знатока, сказал Джованни. — Нам нужно спешить, одевайся, красься, что там тебе еще нужно.

Я молча показала технику средний палец и удивилась сама себе еще больше. Никогда никому я не демонстрировала подобных жестов. Не то, чтобы я была святошей, могла и прикрикнуть, и заматериться, если до того доходило дело, но вот демонстрация среднего пальца в мой набор жестов не входила никогда.

А потом я поняла, что рука тоже другая. Другая форма пальцев, более ухоженная и гладкая кожа, родинка на запястье. Только сейчас до меня дошло посмотреть в зеркало. Нет, это была не я! Кто-то иной, совсем не похожий на меня. Конечно же, я ожидала чего-то подобного, но созерцание в зеркале чужого лица заставило на миг затаить дыхание.

Лицо смотрело на меня так, будто видело призрака. Оно приоткрыло рот, а его глаза напоминали два выпученных круглых шара.

— Пусть привыкнет, успеем, — услышала я голос Стаса, но не смогла оторваться от созерцания своего нового облика. Моя рука сама потянулась к лицу, медленно ощупала его, словно убеждаясь, что все это на самом деле. Оно оказалось на удивление гладким, и это ощущение мне даже нравилось. Исчез даже мой небольшой шрамик под подбородком, заработанный еще в детские годы.

— Ладно, — сказал Стас. — На себя налюбоваться еще успеешь, но нам нужно поспешить.

— Конечно, — пробормотала я, найдя в себе силы оторваться от зеркала. Эти мои жесты…

— Все нормально, — усмехнулся он. — Это не навсегда. Просто в твое подсознание запрограммированы манеры, походка, жесты и прочие вещи, которые человек делает не задумываясь. Учить все это самостоятельно — уйдет куча времени, сил, да и не факт, что получится. Когда все кончится, можно будет это убрать обычным звукокодом.

— Зачем это все? Они же никогда не знали Габриэллу Ульрихт.

— Во-первых, в организации знают тебя. Знаешь, как тарпакианцы запоминают людей? По жестам, мимике, походке. Лицевой памяти у них как таковой нет, зато память на моторику тела феноменальная, к тому же коллективная память — то, что помнит один тарпакианец, помнят все. Один его взгляд — и он тебя узнает. Во-вторых, тот человек, над которым поработал Джованни. Он запрограммировал ему в сознание этот образ.

— Ясно. А внешность? Ты говорил, что она не навсегда, это так? Возвращение в мой прежний вид будет таким же болезненным? — бормотала я, вслушиваясь в каждое свое слово.

— Нет, — покачал головой он. — Перенести такое дважды подряд может быть опасным для здоровья. Верхний слой кожи и лишних тканей отслоится сам, когда придет время, поэтому нужно торопиться. Компромат в компьютер того программиста необходимо подбросить уже сегодня. Твоя одежда в соседней комнате, мы с Джованни подождем внизу, — Стас улыбнулся. — Все будет хорошо.

Они вышли. А я молча встала, еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале. Кажется, изменились мои размеры. Не знаю, увеличилась я или уменьшилась, а может, мне всего лишь это кажется.

Я посмотрела на измазанный красно-коричневой жижей пол. Что это из меня вытекало, черт его дери? Вроде и не кровь. Так, некогда разбираться, потом спрошу у Стаса, надо принять душ и одеваться.

После недолгих процедур в огромной ванной, больше походившей на небольшой бассейн, я оделась, посмотрела на себя в зеркало и снова удивилась. Почему из всего разнообразия имеющейся здесь одежды я умудрилась выбрать именно бежевый юбочный деловой костюм и туфли на невысокой шпильке? К деловым костюмам моя душа не лежала никогда, еще со школы, где согласно дресс-коду нужно было носить пиджак. Туфли же на шпильке, по моему мнению, предназначены исключительно для тех, у кого сидячая офисная работа, и весь их путь, проделываемый на своих двоих, — это пройти от квартиры до машины и от машины до офиса.

— Вот и зачем ты так вырядилась? — спросила я свое отражение в зеркале. — Организация никогда не требовала определённой формы одежды. Почему не взять, скажем, вон те голубые джинсы и ту зелёную легкую курточку, которая еще вчера тебе, наверное, понравилась бы?

И почему это я говорю сама с собой? Черт!

Отражение моего лица снова превратилось в удивлённую физиономию. Никогда у меня не было привычки разглагольствовать с самой собой, стоя перед зеркалом.

Так, кажется, нужно перестать удивляться своим новшествам. Если начну так реагировать на каждый свой необычный поступок, в организации могут что-то заподозрить. Просто делать как получается.

Я спустилась по лестнице, вышла на улицу и поняла, что моя походка тоже отличается от той, что была раньше. Не знаю, чем именно, но отличается. Пожалуй, это надо просто игнорировать.

На улице меня уже ждал Стас. Он курил, опершись о машину — не его черный «БМВ», а серый «Мерседес», явно из дорогих. Это у меня теперь такой автомобиль? Но какой еще может быть у владелицы подобной виллы?

Посмотрев на «Мерседес», я поняла, что вести мне совершенно не хочется. Раньше я бы не отказалась сесть за руль подобной машины, почувствовать её, проверить в действии, но сейчас таких желаний не возникало. Да еще и Стас будет играть роль моего личного водителя! Я усмехнулась про себя.

— Поехали, — улыбнулась ему и села на пассажирское сиденье. Я заметила, как глаза Стаса жадно скользнули по мне. Никогда раньше таких взглядов я от него не замечала. То ли всё из-за того, что произошло вчера вечером, то ли ему нравились такие женщины, как Габриэлла Ульрихт, а может…

Я сглотнула подступивший к горлу колючий комок.

Что, если он всегда так смотрел на меня, и только сейчас я смогла это заметить? А ведь еще Машка, моя знакомая из Москвы, говорила, что я абсолютно не замечаю знаков внимания от мужчин, поэтому кажусь им холодной и создаю впечатление, что никакие отношения мне и вовсе не нужны.

Хм, а смотреть на мир чужими глазами мне даже начинало нравиться. Возможно, получив такой опыт, я и сама смогу измениться в лучшую сторону?

Я прокрутила в памяти некоторые моменты из прошлой жизни…

Вот как? Как я могла раньше не замечать подобных взглядов от Стаса? А ведь они были, еще когда мы с ним только познакомились. Как я могла не обратить внимания на то, что вполне симпатичный бывший коллега, которого звали, кажется, Петр, почти каждый день на работе делал мне кофе? Как я могла упорно не замечать знаков внимания от своего московского соседа сверху до тех пор, пока ему не надоело и он не переключился на какую-то коллегу, с которой они спустя полгода поженились?