Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт. Страница 16

– Передай Дрэйку, чтобы пошевеливал зад… поторопился. Мне не улыбается торчать здесь, зная, что там ты в опасности и тебя некому защитить.

– Я не одна. Со мной Лиссет…

– О да, лисичка надёжная защитница, не спорю.

– И Беван.

– Бев оказался ещё безумнее, чем я. Ты знаешь, что его пафосное заявление не входило в план Дрэйка?

– Знаю, – кивнула я. – Но Беван сумел покинуть братство по-настоящему, он искал и нашёл способ. Он теперь смертный, как я или Лиссет. Только ради освобождения от круга ему пришлось умереть и воскреснуть.

Нордан нахмурился, коснулся ладонью моей щеки.

– Для нас такой вариант вряд ли возможен.

– Почему? – спросила я и поняла вдруг.

– Из-за тебя, – отвечая на мои мысли, объяснил мужчина. – Беван ни с кем не связан, ему нечего терять и некем рисковать.

Мы же связаны. Если Дрэйк или Нордан умрут, пусть и ненадолго, пусть я и буду знать о благоприятном исходе, но я почувствую боль их и свою. И неизвестно, не убьёт ли она меня.

Нордан улыбается уголками губ, и мне чудится горечь поздней осени, сдающейся под неумолимым дыханием зимы. Слышу девичий смех под самой галереей, оборачиваюсь…

Аромат кофе, далёкие голоса, утренняя суета.

Запах большого, шумного, многолюдного города, который почти не замечаешь, живя подолгу среди него. Но когда возвращаешься из деревни, запах преследует, скулит уличным попрошайкой. Заполняющие друг друга автомобили и дороги, теснящиеся дома и люди.

Я перевернулась на бок, натянула одеяло на ухо, пытаясь приглушить доносящийся с улицы шум. Надеюсь, у Дрэйка есть план по пробуждению Нордана, потому что в противном случае я отправлюсь на его поиски сама, ведомая запахом, невзирая на трудности, препятствия и возможную охрану. Знаю, подобный поступок глуп и безрассуден, но это лучше, чем бездействие, чем ожидание, чем эти сводящие с ума сны. Наверное, Нордан прав, когда решил лишний раз не тревожить меня во сне.

Вдали было легче, проще. Теперь мы рядом, но между нами пропасть более глубокая, чем настоящее расстояние. И всё же я готова рискнуть, готова прыгнуть, лишь бы преодолеть её.

Глава 4

Веледа

Спала я даже не плохо – отвратительно. Обрывки сновидений мешались в кашу, невкусную, комковатую, перемежались воспоминаниями о маскараде и встрече за гранью. В первую минуту тяжёлое пробуждение показалось спасением, но едва я встала с кровати и дошла до ванной, как стало хуже.

Вернулись воспоминания о вчерашнем вечере.

О Беване, увидеть которого в этом мире я уже не чаяла.

О запахе, быть которого не должно.

Обо мне самой, смущённой, растерянной, встревоженной этой нежданной встречей.

Папа, как обычно, встал раньше меня и уехал во дворец, поэтому завтракала я в одиночестве, думая о Беване. Как он смог, как выжил, вернулся? Я знала, что он покинул братство почти три года назад, предав собратьев, но выяснить подробности не удалось – отец не распространялся о произошедшем, а я не хотела рисковать, вызывая подозрение лишними расспросами.

Беван был не один. С леди Айшель Ориони. Имя показалось знакомым, но я не помнила, когда и при каких обстоятельствах слышала его.

И с другой девушкой, высокой, рыжеволосой, зеленоглазой.

Сразу с двумя.

Похоже, Беван по-прежнему верен себе. Легкомысленный бабник, не пропускающий ни одной юбки, ни одного хорошенького женского личика. Наверное, запах – единственное, что сохранилось в его памяти обо мне.

С некоторых пор у собратьев отдельные комнаты в императорском дворце, обустроенные под контору. Папин кабинет и приёмная, кабинет Дрэйка, небольшое помещение под временный архив, переговорная. Длинная внутренняя галерея соединяла комнаты с остальной частью дворца, но в корпусе есть свой выход к выезду через Восточные ворота.

Во дворец я поехала неохотно. Желания работать нет, и я вполне могла бы, сославшись вновь на плохое самочувствие, вообще не приезжать, но не хотелось беспокоить папу. И сеять подозрения.

Прежде я радовалась, что отец наконец-то прекратил прятать меня ото всех, разрешил помогать ему. Я не называла его «папой» ни при ком, кроме Кадиима, мы скрывали нашу родственную связь, и я знала прекрасно, что меня считают его любовницей, но всё же такое положение лучше запретов и постоянных игр в прятки, бесконечного сна и жизни на несколько суток. Быть может, мне больше не придётся растворяться за гранью, превращаться в тень самой себя.

Быть может, я наконец-то стану обычной девушкой, имеющей право на нормальную жизнь, на счастье.

До полудня я разбирала отчёты, регулярно присылаемые другими членами братства. Отчитывались еженедельно, и по большей части на заполненных от руки листках бумаги не было ничего интересного, что требовало бы передачи отчёта моему папе для дальнейшего детального рассмотрения. Порой я даже не понимала, зачем отписываться так часто, если партии ордена рассчитаны на длительный срок и редко когда что-то может произойти или измениться за одну неделю. И формулировки повторялись от отчёта к отчёту, написанные явно под копирку.

– Госпожа Ритт?

Я подняла глаза от разложенных на столе бумаг, привычно вежливо улыбнулась вошедшему в приёмную Дрэйку.

– Милорд.

– Рейнхарт у себя? – мужчина указал взглядом на закрытую дверь папиного кабинета.

– Нет, он завтракает с Её императорским величеством в её личных покоях, – я посмотрела на напольные часы в углу приёмной.

– Действительно, как я мог забыть о втором завтраке, – Дрэйк, будто только что вспомнив о времени и неизменном почти расписании отца, тоже посмотрел на часы, затем скупо, извиняюще улыбнулся мне. – Заработался, должно быть, и не заметил, который час.

– Милорд Рейнхарт вот-вот вернётся, – завтрак в одиннадцать и занимал около часа вместе с путём в обе стороны практически через весь дворец.

– К сожалению, я не могу ожидать его возвращения. Передайте, пожалуйста, Рейнхарту, что меня не будет до завтра. Семейные дела.

– Да, разумеется.

– Благодарю. Доброго дня, госпожа Ритт.

– Доброго, милорд, – я стиснула карандаш в руке и решилась вдруг: – Милорд Дрэйк?

Мужчина остановился на пороге, обернулся ко мне.

– Могу я… спросить вас кое о чём?

– Конечно.

– Я… видела вчера на балу вас и вашего собрата… бывшего. Бевана.

Выражение лица Дрэйка, вежливо-вопросительное, доброжелательное, не изменилось, но карие глаза потемнели настороженно.

– Признаться, я не поверил своим глазам, когда увидел его, – произнёс мужчина подчёркнуто ровно. – И подошёл, дабы убедиться, что этот предатель и впрямь жив и не растерял былой наглости, раз заявился прямо на императорский бал.

– Я тоже не поверила, – пробормотала я.

– Вы были знакомы?

– Мы? – от меня не укрылся огонёк удивления в глазах Дрэйка. – Мы виделись… пару раз. Мельком. Несколько лет назад, – добавила я поспешно.

– Вот как? Не знал.

– Беван… немного пофлиртовал со мной тогда. Ничего серьёзного. И… как вы думаете, он действительно… мог умереть и вернуться к жизни?

– Похоже на то. Мне неизвестные иные способы покинуть братство, кроме как умереть.

– И Беван теперь смертен?

– Скорее всего. К его несчастью.

– Почему? – мне неожиданно послышалась угроза в последней фразе собеседника.

– Беван предал нас. Более того, он нанёс по нам удар, осмелившись выйти из круга. Наказание за предательство только одно – смерть. До свидания, госпожа Ритт, – Дрэйк вышел, прикрыл за собой дверь.

Они убьют Бевана?!

Я устремила невидящий взгляд на отчёты на столешнице. Убьют, в этом можно даже не сомневаться. И смерть будет страшна и мучительна, потому что братство не откажет себе в удовольствии продлить страдания предателя, хотя бы через боль отомстить за потерянные силу, власть, за саму мысль о возможности покинуть орден. Я не могу, не должна вмешиваться и всё же меня охватывал ужас, дикий страх, что Беван снова умрёт, а прежде подвергнется пыткам.