Сердце огня и льда. Леди (СИ) - Серина Гэлбрэйт. Страница 3

– Волчица, – ответила Лиссет. – Ну что, рассказывай, как ты докатился до жизни такой и что привело тебя в нашу тихую обитель.

Беван действительно прошёл много дорог. Бегство из императорского дворца не иначе как чудом – и благодаря Дрэйку, задержавшего Рейнхарта. Бегство из столицы, из империи.

Тропы, ведущие в храмы. Не общественные, расположенные в городах, посёлках или по соседству с жилыми местами, открытые для посещения, но уединённые, затерянные в лесах, в горах и на пустошах, куда редко ступает нога человека.

Долгие поиски ответов. Мысли, идеи и зацепки. Ошибки и неудачи, снова и снова. Путь Бевана закончился в древнем высокогорном храме, укрывшемся среди отвесных склонов Восточного хребта, что разделял наш континент надвое, где молчаливые служители бога смерти разрешили измученному скитальцу прикоснуться к тайным знаниям, сокрытым даже от ока братства. Но прежде искатель должен пройти испытание, доказать жрецам чистоту помыслов своих и лишь тогда решат они, достоин ли путник слова божьего.

О самих испытаниях Беван нам не рассказал, заметив только уклончиво, что их можно или пройти, или сдохнуть в процессе. Однако испытания прошёл всё же и старшие жрецы, убедившись в чистоте намерений искателя, допустили Бевана в библиотеку храма. В храме мужчина провёл почти девять месяцев.

– Ты и девять месяцев в высокогорном храме? – удивилась Лиссет.

– Постился, молился, медитировал, учился заново пользоваться собственной силой. Оказывается, за два с лишним века я отвык от исходного уровня. Да и от смертного тела тоже.

– И никаких женщин?

– Какие женщины, Лиса? Там только храм, маленькая долина, в которой он находится, да горы вокруг.

– В лесу что-то сдохло, как говаривала одна моя знакомая суккуба.

– Да, сдохло, – подтвердил Беван серьёзно и, отодвинув тарелку с недоеденным супом, встал из-за стола. – Я.

Снял куртку, развязал шнуровку на желтоватой рубахе старого фасона, обнажил правое плечо. Повернулся спиной к нам, демонстрируя кожу без единого следа знака братства – чёрной звезды о тринадцати лучах.

– Ты… действительно сумел покинуть круг? – я приблизилась к мужчине, рассматривая внимательно правую лопатку, где должен быть символ-татуировка. И заметила вдруг линию шрама, пересекающего наискосок спину, исчезающего под приспущенной с плеча рубахой.

– Сумел.

– Норд говорил, что из братства можно уйти лишь одним способом – умереть, – не удержавшись, я коснулась пальцем шрама и Беван, дёрнувшись, отступил от меня, натянул рубаху обратно.

– Именно. Чтобы покинуть ряды братства по-настоящему, а не просто с пафосной речью швырнуть перстень под ноги старшему, надо умереть, – мужчина завязал шнурки, сел вновь за стол. – И возродиться.

– Как это? – нахмурилась лисица.

– Храм бога смерти, как бы его ни называли в разных культурах, – напомнил Беван, берясь за ложку. – Его жрецам виднее, как такие дела обстряпываются. Конечно, всех подряд они там не воскрешают, существует куча ограничений и прежде всего тебя должны счесть достойным, а окончательный вердикт выносит сам бог смерти.

После бегства и скитаний, после поисков и пройденных испытаний Беван умер? И вернулся к жизни?

– И он счёл тебя достойным? – уточнила Лиссет.

– Ну я же здесь, перед вами. Не счёл бы – и я умер бы сразу, безо всякого права обжалования.

Мы с лисицей переглянулись, не скрывая своего изумления.

– Ты теперь смертен? – спросила я.

– Да. Но благодаря крови моего неведомого отца я всё равно проживу дольше, чем обычные люди, и убить меня по-прежнему несколько сложнее.

– А яд и клыки?

– Как мне любезно пояснили, с этим я, во-первых, не в ту инстанцию обратился, поскольку клыки и яд нам достались от богини, считающейся супругой бога смерти, а она дама своенравная, и принимать свои дары обратно крайне не любит, и, во-вторых, поэтому от них-то как раз уже не избавиться. С другой стороны, лишнее оружие мне нынче не повредит.

– И вдруг встретится на твоём пути какая-нибудь прелестная лунная дева, которую ты возжелаешь пометить? – поддела Лиссет.

– Вряд ли, – мимолётная тень печали в карих глазах. И знакомая бесшабашная улыбка. – После стольких тягот, стольких лет вынужденного целибата я просто-таки обязан наверстать упущенное.

– Пойдёшь по бабам?

– Только не в общине, – донёсся из-за двери голос Тайи.

– Почему сразу по бабам? И ваши воинствующие оборотницы и поборницы женских прав мне и даром не нужны, – добавил мужчина погромче. – Пойду по прекрасным, нежным, умелым… профессионалкам.

Презрительное хмыканье за створкой.

– Как ты нас нашёл? – я опустилась на свободный стул.

– Немного логики и магии. Куда ещё два оборотня могли увезти беременную девушку, если не в одно из этих ваших поселений для женщин-беглянок?

– Община скрыта от поисковой магии, – возразила лисица.

– Часы, проведённые в библиотеке, не так уж и бесполезны, как я думал когда-то. И медитации тоже. В процессе может и осенить. Или боги идейку какую подкинут.

– Так ты теперь на короткой ноге с богами?

– У нас тесные дружеские отношения.

Лиссет состроила гримасу, веря отнюдь не каждому слову Бевана.

– Не волнуйтесь, братство вас здесь не найдёт, – мужчина доел суп, положил ложку в опустевшую тарелку. – Они сейчас вообще стараются поменьше распыляться. Рейнхарт пытается удержать Эллорийскую империю даже ценой освобождения завоёванных Октавианом стран.

– Мы знаем, – кивнула лисица.

– А помните случай с прорывом нашей защиты, в империи в том числе?

Захочешь – не забудешь.

Дыхание смерти не стереть из памяти, не вытравить. Не забыть холода, пустоты, бескрайней тьмы, в которой можешь исчезнуть в любой момент. Мне не вообразить, каково это – не ощутить прикосновение близкой смерти, но уйти за грань, не зная, вернёшься ли оттуда или растворишься среди теней навсегда. Да и не уверена, хочу ли это даже представлять.

– Неопознанные заговорщики по-прежнему не дремлют, – продолжил Беван. – То утечка информации из архивов братства, то крепнущие и неистребимые слухи, будто связывающиеся с братством заключают сделку с тёмными богами и продают им свои души, соответственно, людьми управляют бездушные марионетки, а то и вовсе всякие казусы. Например, в прошлом году короля Афаллии, Георга за номером семнадцать, стали преследовать несчастья, мелкие неприятные происшествия, неудачи. Ничего критичного, в целом. Нынешний Георг мужик в принципе неплохой, но крепко чтящий светлых богов и суеверный похуже иной деревенской бабы. И кто-то из его окружения донёс до правителя и начал культивировать мысль, что все беды от братства. Вроде бы мелочь, однако быстро нашлись недовольные вмешательством ордена в дела королевства, не преминувшие высказаться вслух, перечислить все прегрешения, промашки и неудачи братства за последние пару-тройку веков и заодно припомнить трёхкратный прорыв защиты, не делающий ордену чести, и вот уже больше половины местного парламента стала голосовать за отказ от каких-либо связей с братством. Через несколько месяцев бурных обсуждений и попыток Двенадцати объяснить, что они тут не при чём и что всё есть неудачные совпадения и происки недоброжелателей, Афаллия разорвала всякие отношения с братством. Также они вынужденно отказались от парочки партий, запланированных ещё лет пять назад, – потому что сейчас орден не в состоянии их ни провести, ни вытянуть на должный уровень.

– И всё это ты узнал, сидя в том храме?

– Лиса, храм я покинул три месяца назад. Успел уже и послушать, и порасспрашивать. Крайне мало людей обращает внимание на скромного паломника и уж тем более присматривается к запылённому искателю истины. Рейнхарт практически постоянно находится в империи, Дрэйк при нём. Рейнхарт явно опасается отпускать Дрэйка куда-либо одного или оставлять надолго без присмотра. Где они упрятали Норда, выяснить мне не удалось, но, полагаю, вряд ли Рейнхарт придерживался принципа «бросай далеко – найдёшь рядом», да и в теории Дрэйк должен был воспрепятствовать любой транспортировке Норда в неизвестное далёко. Хотя, конечно, Дирг разберёт, что ныне творится в голове Дрэйка, может, Рейнхарт уже давно его обработал до нужной кондиции.