Шерхан (СИ) - Кострова Валентина. Страница 26

— Сделаем вид, что ты этого не произносила! — благодушия Тигра ни в одном глазу, расслабленность тоже ушла. Он отстранился, я села на кровати, Яр встал, подошел к шкафу. На меня со спины грозно взирал тигр, сдвинув угрожающе брови.

— Ты ведешь двойную жизнь? В жизни ты бизнесмен Ярослав Леонидович, а где-то ты Шерхан? Ты играешь в какие-то сетевые игры? Или что? Почему я от посторонних людей узнаю о том, что тебя называют совершенно по-другому, что у тебя еще есть жизнь, скрытая от меня? Ты мне не доверяешь или что??? Яр, у меня возникает ощущение, что я тебя совершенно не знаю!!!

— Я не буду отвечать на твои вопросы! Не обязан! — поворачивается ко мне лицом, зло сверкает глазами. — Есть вещи, Лера, которые тяжелы для твоего понимания, поэтому о них лучше не знать!

— Я хочу понять тебя, ты мне не безразличен, поэтому сейчас и происходит этот разговор! Почему какие-то темы должны быть сокрыты, по умолчанию не подниматься??? Мы планируем вместе ребенка, а нас нет, есть я и есть наполовину ты! Так нечестно, Ярослав!

— Лера, оставим этот разговор!

— Нет! — вскакиваю с кровати, подбегаю к нему. — Между нами должно быть все четко и ясно, я уже нахлебалась этой недосказанности!!!

— Лера, если твой московский хахаль ебал на стороне твоих подруг, это не означает, что я такой же! Я тебе уже сказал, что между нами не будет третьих лиц! Все! Этого достаточно знать, чтобы принимать меня, остальное тебя просто тупо не должно касаться!!!! Понятно, женщина???

— Ты знаешь о Жене? — ошеломленно смотрю на Ярослава, он натягивает футболку. — Ты из-за него ездил в Москву?

— На хрен сдался мне твой придурок! Пробить пару лиц, с которыми ты общалась последний год, не составило труда, я просто раньше как-то не додумался проверить твою личную жизнь! Все просто, никаких тайн и интриг, пресно, Лера!

— Пробить? Пресно? — озираюсь по сторонам в поисках платья, вспомнила, что оно осталось в прихожей. Мне как-то неуютно стоять перед Ярославом голой. В прямом и переносном смысле. До меня только сейчас доходит смысл его высказывания.

Обхватываю себя руками за плечи, передергиваюсь. Ярослав стоит напротив и молчит.

— Кто ты? — мне не хочется знать ответ. Не хочется и мне нужно его знать, но Яр продолжает молчать. Я вспоминаю папу, вспоминаю, как он говорил, что Тигр может быть милым человеком, но это только видимость.

Не дождавшись ответа, иду за платьем. В голове хаос. Смятение. В прихожей нахожу свои вещи. Привожу себя в подобие порядка, прячу от Ярослава глаза, он стоит в дверях, наблюдает за моими сборами. Он ничего не произносит, молчит, только сверлит меня тяжелым взглядом.

— Я думаю, нам пока стоит прекратить видеться, мне нужно подумать, как тебя принимать!

— Лера… — Яр пытается поймать мою руку, но я прижимаю их к груди. Желание остаться сильнее желания уйти, но я ухожу. Я чувствую, как Яр идет по пятам, как его взгляд держит меня. Но я, все-таки, нахожу в себе силы и выхожу на лестничную площадку, ждать лифта нет сил и желания, поэтому спускаюсь по лестнице. Я подсознательно жду, что Ярослав последует за мною, схватит за руки и что-то скажет. Пусть и банальное, что мне ничего не нужно знать. Я все еще жду его, когда сажусь в машину, смотрю на дверь подъезда и молюсь всем Богам мира. Три минуты. Пять. На седьмой понимаю, что он не выйдет. Я еще не знаю — это точка или точка с запятой в нашей истории.

12 глава (Шерхан)

Не любил высказывание: «Жизнь-как зебра». Сначала белая полоса, потом черная. А кто-то мне сказал, что если идти вдоль белой, всегда будет хорошо. Большую часть жизни я шел по белой, может где-то и было хреново, но это, скорей всего, оттенки серого, но не черного.

Когда ушла Лера, когда я себя просто осадил на первой ступеньке лестничной площадки, не поддался импульсу бежать за нею, все у меня пошло в этой жизни вкривь и вкось. Словно нарушился мой баланс добра и зла.

Мелкие проблемы в кафе на трассе, сорванные сроки по постройке нового ресторана. Лера не отвечала на звонки, просто внесла мой номер в черный список без объяснений. Все раздражало, бесило и хотелось сорваться на ком-то, но приходилось вымещать свою злость на боксерской груше. Теперь в зал я стал чаще наведываться, мне нужно было избавляться от напряжения мирным способом.

К Лере не ездил, дал время ей подумать о том, как дальше нам быть. Что-то ей объяснять, осторожно подбирать слова, чтобы открыть изнанку своей натуры — не считал нужным. Она должна была меня принять либо таким, какой есть, либо «до свидос». Моя жизнь — моя, только я решаю, что и кому рассказывать.

Я после встречи с Саидом впервые подумал о том, что хочу семью. Пусть не официальную, пусть без штампа в паспорте, это, по сути, формальности, главное, чтобы дома ждали дорогие люди. Лера подхватила мое желание. По глазам увидел, что эта идея ей понравилась со всех сторон.

Теперь ночью в моей голове крутились картинки счастливой семейной жизни с Лерой, с тремя детишками и с собакой на фоне красивого двухэтажного дома неподалеку от моря. Это было настолько реалистично, что я просыпался в холодном поту, когда видел, как на мою семью направляли снайперскую винтовку. Нет…семью мне нельзя создавать! Разочарование, тупая боль в груди, какое-то глухое отчаянье гнало меня от Леры, я ее стал избегать, занялся вплотную проблемой Гриши, окунулся с головой в свои рабочие моменты. А потом она пришла. Был крышесносный секс, от которого опасно участился пульс. Я умер, но дышал.

Всего лишь одно слово из уст Леры напомнило мне собственно кто я такой, чем занимаюсь и вообще живу. Я разозлился. В первую очередь, на себя, потом на девушку, потом уже на судьбу в целом. Зачем она мне создала такие мученические проблемы, при которых сердце разрывалось от боли, рвалось за девушкой, а разум холодным голосом напоминал мне о цели всей моей жизни! Во мне, все же, победил рассудок. За Лерой я не побежал, не позвонил, напомнил о себе через пару дней, но она уже внесла мое имя в черный список. Звонить с других номеров и выяснять отношения, считал ниже своего достоинства. Если она решила таким образом прекратить наши отношения, значит так надо.

Никогда не любил ночные звонки. Ничего хорошего они, как правило, не приносят. Обычно, в такое время говорили о том, что кто-то умер, кому-то стало плохо, что-то сгорело, потонуло, разбился, растворился. Поэтому, продрав глаза ото сна, судорожно вздохнул, увидев Ленин номер.

— Да!

— Яр, Грише плохо, Вера Ивановна тоже тут с давлением свалилась, я вызвала «скорую», ты можешь приехать сейчас?

— Конечно. Буду минут через десять! — не прощаемся, вскакиваю с кровати. Время полтретьего ночи. Одеваюсь в спортивный костюм, хватаю с комода ключи от машины. Все делал в спешке, чуть не забыл телефон, вспомнил о нем, когда уже открыл входную дверь.

Город пустой. Светофоры мигают желтым, поэтому я мог гнать на допустимой скорости, чуть-чуть превышая норму. Подъезжая к дому Карениных, увидел две кареты «скорой помощи». Сердце ухнуло куда-то в желудок, руки похолодели.

Третий этаж. Дверь открыта. Осторожно захожу в квартиру. Слишком много людей для шестидесяти квадратов. Вижу Лену, она словно меня почувствовала, вскидывает голову. Бледная, растрепанная, пытается улыбнуться. Мне становится ее жалко, хочется обнять и прижать к груди, шептать о том, что все будет хорошо.

— Мы его забираем, — мужчина в возрасте со смешными очками на носу выходит из комнаты, где обитали Гриша с Леной. — Состояние стабилизировали, но нужна госпитализация. Маме вашей сделали укол, давление через некоторое время придет в норму.

— Хорошо. Визите его в первую городскую! — голос Лены сух, она направляется в комнату.

— Но там все переполнено!

— Я сотрудник этой больницы, поэтому везем моего мужа туда! — рявкнула девушка, вызвав мое удивление. Никогда не слышал, чтобы Лена выходила из себя, не было в памяти такого события, где она повышала голос. Даже на Даню не кричала, когда он нашкодничает. Нет, Ленка всегда была уравновешена, суховата на эмоции, красивой внешне, но по моим меркам бесчувственна. Хотя когда-то именно ее сдержанность меня подкупала.