Шерхан (СИ) - Кострова Валентина. Страница 38

Он проходит мимо меня, я оборачиваюсь и улыбаюсь. На меня с его спины прищурено смотрит тигр. К этой татуировке уже привыкла, порой разговаривала с этим полосатиком, как с живым существом, Ярослав только ржал, как сумасшедший, когда слышал мои беседы с его спиной.

— Лер! — зовет меня Яр из кухни. Я торопливо иду на зов. — Ты будешь есть?

— Нет. Не хочу, — а у самой бабочки порхают в животе от волнения, трясутся поджилки от того, что у меня есть секретик. Пока еще такой маленький секрет, размером с грецкий орех.

— Ты какая-то странная. Вчера готова была сожрать буйвола, а сегодня ничего не ешь. Ты случаем не беременная там? — он стоит ко мне спиной, не видит, как у меня изменилось лицо, как я прикусила губу. Тигр на спине внезапно изменил выражение своей морды, Ярослав расправил плечи, обернулся. Несколько минут мы смотрим друг другу в глаза. Я пытаюсь сказать ему все взглядом, ибо у меня внезапно онемел язык.

— И сколько?

— Примерно шесть недель, — робко делаю шаг в его сторону, он выключает газ на плите, прикусывает зубами верхнюю губу. Мне его серьезность не нравится. И радости не вижу, а ведь сам говорил, что хочет от меня ребенка.

— Ты не рад?

— Рад. Просто это немного не вовремя, — тянет губы в улыбке, но вижу, что в глазах тревога, сдвинутые брови к переносице подтверждают его смятение.

— Все хорошо, Лер, справимся! — подходит ко мне, нежно обнимает, но я чувствую, как эта новость его не всполошила, не обрадовала. — Только давай договоримся, что теперь ты не будешь носиться по городу, как угорелая, перестанешь хвататься за все заказы. Я не запрещаю тебе работать, но думай теперь не только о себе! А на жизнь я заработаю! — отстраняется, обхватывает мое лицо ладонями, заглядывает в глаза, поглаживая щеки подушечками больших пальцев. — Хорошо?

— Да! Надеюсь, ты рад? Я не планировала, просто так получилось!

— Не оправдывайся, это прекрасно, что у нас будет малыш! Лер, если бы тебе предложили жить в другом городе или стране, куда бы поехала?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Мне нравится Москва. Я прям чувствую, что это мой город с его бешенным ритмом, суетой. Питер более уравновешенный, неспешный. Мне даже там скучно становится через три дня. А так…жить возле моря…ну вот живем сейчас, на пляж не ходим, потому что некогда и кажется, что успеется. За границу не хочу, путешествия приветствую, но жить в чужой стране, с незнакомым менталитетом — морально не готова.

— Значит Москва. Ок.

— А чего ты спрашиваешь?

— Я думаю, куда нам с тобою перебраться после рождения ребенка. Я бы выбрал город поменьше, чем столица. Но раз тебе нравится Москва, уедем в Москву.

— У тебя проблемы?

— У меня нет проблем, а ты не забивай свою красивую голову глупыми вопросами, — улыбается, вынуждает улыбнуться в ответ, хоть и не верю его положительному настрою. — Как думаешь, кто у нас будет? — вот так быстро сменил тему. Смотрит на мой живот, гипнотизирует его потемневшим взглядом, но не трогает.

— Мальчик!

— Ах да, ты мне сына обещала, потом лапочку-дочку, потом опять сына или доченьку последнюю, чтобы пацаны были ее защитниками.

— Ты хочешь большую семью? — осторожно спрашиваю. В моих планах на жизнь у меня был один ребёнок. Зная, что Ярослав из детдома, сложно угадать, какие у него планы в действительности, а не шуточные.

— Да. Я всегда мечтал иметь брата-сестру, маму и папу, бабушек с дедушками, дворового пса и без породы кота. Я мечтал, что когда вырасту, у меня обязательно будет большой дом, большая семья. Не потому что я боюсь одиночества, нет, а потому что это круто приходить в родной дом и видеть любимые лица. Считай это розовыми соплями.

— Не знаю, я могу поспорить с этим мнением. У моей мамы три сестры, когда она вышла замуж за папу, еще общались, как только в нашей семье стали водиться деньги, папа пошел на повышение, со стороны сестёр пошла зависть. Черная такая, со злостью. Мама от этого сильного страдала, возможно в ее смерти виноваты сестрицы, навели порчу. Не сумели они справиться со своей завистью, не смирились с хорошей, сытой жизнью сестры, не порадовались по-человечески. Они даже на похороны не пришли. Каждая, конечно, за свои мысли получит свое. Поэтому большая семья — это еще не залог дружбы между детьми.

— Я знаю одного человека, у него довольно интересная жизнь, не в этом суть. У него четверо сыновей и дочь, взрослые, которые уже сами имеют семьи, живут отдельно, но что для меня загадка — они все как единое целое, один за всех и все за одного. Они разные, но одновременно очень одинаковые. Я не знаю, как объяснить, но увидев их, не сомневаешься в их дружности.

— Я считаю, что это заслуга родителей. Когда мать и отец вкладывают в головы своих детей, что они самые близкие и родные, что они есть друг у друга. У нас с сестрой такого нет, я не пойду к Вике и не стану решать ее проблемы, как и она мои.

— К слову, их воспитывал отец.

— О, отец-одиночка?

— Типа того. Конечно, были няни, но вот я хочу, чтобы наши дети были дружны между собой, знали, что в брате-сестре смогут найти опору, поддержку. Младшим детям в той семье очень повезло иметь таких старших братьев и сестру.

— Младших? Ты ж говорил, что четыре брата и сестра.

— Это старшие, а там еще есть еще два маленьких мальчика и девочка.

— Ого! — изумленно распахнула глаза, уставившись на Ярослава большими глазами. — Ты шутишь? Восемь детей???? Я стесняюсь спросить, сколько родителям там лет.

— Ну, сколько отцу этого почтенного семейства лет я не в курсе, могу только догадываться, разные источники указывают на разные года рождения, а жена у него вторая и молодая, младше меня на пару лет. Дети от разных матерей, но я не это хотел сказать, когда начинал говорить об этой семье. Просто я хочу большую дружную семью, чтобы все стремились домой к домашнему огню, ужину, к близким. И все, по-другому никак.

Когда неделя заполнена делами, проектами, заказами — время летит быстрее скорости света. Впервые мы с Яром совпали в работе. У него начался ажиотаж, сезон отпусков резко пошел вверх, люди стремились урвать последние теплые денечки, комплекс на трассе постоянно требовал его присутствия, внимания. Ресторан пока отложили на неопределенный срок. О нем дома предпочитали не говорить, кожей чувствовала, как Ярославу данная тема была неприятна.

— Блин, — расстроено стою в спальне перед распахнутым шкафом. Любимые джинсовые шорты не застегивались на пуговицу. Я совсем забыла, что нахожусь в «интересном» положении. Беременность протекала удивительно без происшествий. Начитавшись на форумах о токсикозе, о смене настроения, о сонливости и прочих прелестях нового состояния, была морально готова к худшему варианту развития событий. Меня больше всего напрягало прикосновения к груди, на мимолетные касания я реагировала с легкой неприязнью, сексуальное желание могло разом исчезнуть. Яр теперь лишь шумно вздыхал, когда между нами появлялась футболка, как бы намекая на запрет, а он любил засыпать, положа свою ладонь на мою чувствительную грудь.

— Чего ты ругаешься? — Ярослав появился в спальне в одном полотенце после душа, подошел к шкафу и вытащил джинсы. Я не смотрю на него, сейчас меня волновала чёртова пуговица.

— У меня шорты не застегиваются!

— Ну, ты заметно округлилась.

— Реально? Я как-то не планировала сейчас сообщать всему миру о своей беременности!

— Тогда прекрати носить шорты и обтягивающие футболки, одевай лосины, рубашки, платья без талии, и не будет вопросов! Не, ты, конечно, можешь отмазываться плотным ужином-обедом, но, когда пузо окажется впереди тебя, посчитай сколько надо сожрать хот-догов, которыми ты грешишь, для такого внушительного живота! — засранец улыбается, поглядывает через плечо, одеваясь, в голосе слышатся нотки смеха. Я швырнула в него его футболкой, которую использовала вместо пеньюара. Шёлк тоже стал раздражать, перешла на хлопок, лен.

— Не смешно!

— Лера! — ловит мои руки и притягивает к себе, задираю голову и млею от его нежности в глазах. — Не будь эгоисткой, подумай о ребенке! — его рука легла на животик, который еще можно оправдать плотным ужином. Я задержала дыхание, когда Ярослав присел передо мною и прикоснулся губами к пупку. Аж в дрожь бросило от этого интимного жеста.