Шерхан (СИ) - Кострова Валентина. Страница 42

Лера поджимает губы, сверлит меня убийственным взглядом, когда видит, как Лена обхватывает меня за локоть и делает пару шагов в мою сторону.

— Ты хочешь, чтобы я с тобою пошел? — предлагаю Лере вариант усмирения ее ревности.

— Нет, я сама, а вы можете кофе попить, — кивает в сторону кофейного автомата и, задрав голову вверх, не спеша двинулась в указанную сторону.

— Ревнует?

— Да пипец, выдумает в своей беременной голове небылицы, а мне потом расхлебывай. Кофе тут сносный?

— Никто не жаловался.

— Отлично, спать видимо мне больше не придется сегодня, надо взбодриться.

Мы идем к автомату, я только возле него соображаю, что свое портмоне оставил дома, Лена меня поняла по растерянному взгляду, достала из кармана своего белого халата сто рублей и вставила в денежноприемник. Я выбираю латте.

— Ну, что там с Гришей? — дую на горячий напиток, иду к окну и опираюсь на него задницей, Лена встает напротив.

— У Гриши депрессия. С тех пор как мы вернулись из Москвы его ничего не интересует, не будь нас рядом давно бы усох. Я боюсь за него, единственное после чего оживает, после твоего ухода, сразу впадает в воспоминания. И он только с тобою улыбается. Врач говорит, что ему надо побольше положительных эмоций.

— Лен, у меня своя жизнь, я не могу к вам каждый день ездить. У меня беременная жена…

— Вы не женаты же!

— Да какая разница, главное то, что я ее считаю женой, она очень злится, когда я часто к вам езжу, а в ее положении тоже нужны положительные эмоции. Так что давай как-нибудь без моего постоянного присутствия!

— С тех пор как в твоей жизни появилась Лера, ты почти забил на нас, хотя говорил, что никогда не оставишь.

— Лен, ты кажется путаешь берега. Да, у меня появилась личная жизнь, я стал не так часто появляться перед вашими глазами, но это не означает, что забил! Лен, услышь меня, у меня будет ребенок, которому тоже нужно мое время, я не могу на всех в равной степени разделиться!

— Мы с тобою почти полжизни рядом, а она? Где она была раньше? Пришла на все готовое и села на твою шею! А сейчас еще диктует свои правила! Яр, она попросит оставить нас, ты оставишь? Перестанешь звонить? Перестанешь приходить просто так??? — Лена взбесилась. Я видел по глазам, что держится на честном слове, что еще минута этого странного разговора и все полетит к чертям.

— Лен! — ставлю стаканчик на подоконник, хватаю девушку за плечи и слегка встряхиваю, чтоб пришла в себя. — Прекрати! Слышишь? Мне не нравится эта ваша подпольная вражда, смысла которого не понимаю!

— А чего понимать? — хватает меня за толстовку на груди, сжимает ткань и смотрит в глаза расширенными зрачками, дышит тяжело, я даже слышу, как неровно бьется ее сердце. — Ты ее любишь?

— Люблю! — быстро произношу без раздумий, разжимаю тонкие пальцы у себя на груди. — Лен, я ее люблю и мне важно ее состояние, важно приходить домой и видеть, что она улыбается.

— Но…Яр… — Лена явно не находит слов, чтобы выразить какую-то свою мысль. Я улыбаюсь, подношу ее пальцы и слегка целую кончики.

— Лен, я вас тоже люблю. Говорят, что родственников не выбирают, но я выбрал, поэтому не надо во мне сомневаться, пытаться поделить. Я люблю вас все так же крепко, сильно, ничто и никто не заставит меня от вас отвернуться.

Лена облизывает свои губы, просто ее обнимаю, глажу по спине, пытаясь успокоить ее, развеять какие-то надуманные страхи. Мы вместе, даже если Гриша умрет, а я все еще верил, что этого не случится, я не уйду в закат от этой семьи. Родных не выбирают, а я выбрал, ими дорожил.

Поднимаю глаза. На нас в упор смотрит Лера, если верить ее выражению лица, то хорошего мне достанется мало за эту сцену. Слава богу, с ребенком все обошлось, раз в глазах не паника, а ревность.

— Все, я позвоню Грише сегодня, поболтаем, на неделе постараюсь заехать, — отстраняю от себя Лену, она не понимающе на меня смотрит, а потом догадывается, почему я стал завершать разговор.

— Хорошо, я ему передам.

— Вере Ивановне и Деньке тоже! — чмокаю опять на автомате в щечку, иду к Лере, слегка виновато улыбаюсь. Подхожу к своей девочке, вопросительно приподнимаю бровь.

— Все хорошо. Просто тонус. Ты был прав, пора мне перестать носиться с фотоаппаратом.

— Ну вот видишь, не слушаешь меня, а я потом все равно оказываюсь прав! — обнимаю Леру за плечи, направляюсь к выходу. Она доверчиво жмется ко мне, напряжение между нами спадает, сцены выяснения отношений явно не будет.

— Яр, — Лера поднимает голову, смотрит на меня своими ведьмовскими глазами, улыбается. — У нас будет сын.

— Ты ж не хотела узнавать пол ребенка.

— А я и не просила, просто врач сказала, что с мальчиком все хорошо!

— Ну вот видишь, все хорошо с нашим мальчиком, зря только переживала.

— Яр!

— Ммм?

— Я люблю тебя, прости за все заскоки и истерики. Я, правда, очень тебя люблю!

— Я тоже люблю тебя, малыш! Не, я вас обоих очень-очень люблю! — останавливаемся возле машины и крепко обнимаю Леру, прижимаю к себе, хочу сжать ее, но между нами ее живот, в котором активно куролесил наш ребенок. Наш сын.

— Люблю, — произношу одними губами и целую в висок. Моя любовь — мое слабое место.

20 глава (Лера)

Разглядываю слипики с маленькими тигрятками. Когда увидела этот комбез в магазине, не смогла пройти мимо. Я в воображении уже рисовала, как мои Тигры, большой и маленький, будут друг с другом. Яр будет замечательным отцом, это чувствовалось в его заботе обо мне и нашем ребенке. Не знаю почему, но имя выбрала без согласования с Тигром, очень надеялась, что не будет устраивать бурю в стакане. Последнее время во многом он со мною соглашался, а если что-то не нравилось, как-то корректно до меня доносил свою точку зрения. А еще я за него очень переживала, видела, что у него какие-то проблемы, что-то тревожило изнутри, но мне не раскрывался, приходил домой и, как большой кот, устраивался возле меня, чуть ли не свернувшись клубочком, и мгновенно засыпал. А я не дышала, даже сынок переставал буянить, когда наш папка сладко сопел рядом. Наш защитник.

Зазвонил мобильник. Посмотрела на дисплей. Вика. Сестрица внезапно стала часто мне звонить, навязываться в гости, иногда приходила без предупреждения. Плохо скрывала свое разочарование, когда не заставала дома Ярослава. А она его не заставала, он уходил очень рано, я еще спала, а приходил, когда нормальные люди по гостям не ходят.

— Да.

— Лерусь, ты дома? Я такой обалденный наряд купили племяннику, просто закачаешься, а зная твой фетиш, будешь пищать от восторга!

— Вик, зачем, не стоило, мы решили, что все купим после рождения! — а сама поглаживаю слипик, улыбаясь.

Для всех мы верим в примету, а между собой решили, что я позволяю себе покупать все, что мне понравится. Яр только и успевал переводить деньги мне на карту. С тех пор как я перестала снимать, узнал размеры моих аппетитов, как-то пошутил, что с такими запросами меня очень сложно содержать. Задавать на прямую вопрос, откуда у него приток финансов, не хотела, наивно предполагала, что основной источник — комплекс у трассы. Как-то краем уха слышала о том, что это не просто кафе-гостиница-заправка, а тайный притон проституток, наркоты и еще каких-то махинаций с топливом. Естественно этому не верила. Ярослав не похож на бандита, конечно, временами проскальзывала наглость, скрытая агрессия, властные замашки, но этими качествами наделены все мужчины, кто хоть чуть-чуть имел власть в руках. В остальном он милый, ранимый человек, скрывал от всех свои слабости, передо мною почти обнажался до самых сокровенных тайн, но все равно оставался загадкой. Были темы, которые он не обсуждал. Например, работа. Потом родители.

— Приезжай, у меня как раз запеченная курочка с апельсинами!

— Я тебя не узнаю! Ты никогда не любила готовит! — Вика смеется, а я улыбаюсь. Не стала разубеждать сестру в своих кулинарных способностях. На самом деле это приготовил Яр рано утром, мне оставалось только проснуться от сногсшибательного запаха. Готовка его успокаивала, как и мытье посуды, хотя не раз признавался, что готовить не любит.