Шерхан (СИ) - Кострова Валентина. Страница 6

Была ночь. Душная ночь последнего летнего месяца. Прогуливаясь по городу, не заметил, как ноги меня привели к общежитию, где жила Лена. Да, позволял себе слабость, приходил, садился на скамейку и гадал в каком окне горит свет именно в Лениной комнате.

Не сразу заметил, как за углом общаги возникла какая-та потасовка. Слышу девичий визг и крики о помощи. Студенческие разборки? Пытаюсь делать вид, что меня это не касается, но сила изнутри толкала меня поднять свою задницу и пойти разобраться или просто поинтересоваться, что происходит. Когда подошел к кучке, опешил. Во-первых, узнал в жертвах Лену и Гришу, второй отважно сопротивлялся, пытался защитить свою девушку, но против четверых здоровых пацанов, у которых ум в руках — это было нереально. Во-вторых, нападавшие были мне знакомы. Они были не друзьями, но пару раз мы пересекались на совместных «делах».

— Шерхан? — ко мне повернулся Лось, он высокий, волосы вечно в разные стороны, на его тупом лице удивление. — Ты каким ветром здесь оказался?

— Мимо проходил, — говорю с хрипотцой, прячусь в тени деревьев. Загадка, как меня Лось то узнал. Лена всхлипывает, держит на груди разорванное платье, тушь размазана по всему лицу. Гриша порядком побитый, из разбитой губы кровь, бровь рассечена. Дышит тяжело, его держат двое.

— Ну и иди мимо!!!

— А что тут происходит? Чего вы к студентам лезете? С них то и взять нечего! — пытаюсь хоть как-то понять, что происходит, почему Лось напал на Гришу.

— Слых, Шерхан, не лезь не в свое дело, не твой должник, не тебе с ним разбираться, ты уже на хорошем счету у разных шефов, дай и нам примелькаться!!!

— Я не вмешиваюсь, но вдруг вы поспешили с выводами и невинного тут избиваете? — достаю сигареты, руки ужасно трясутся, не с первого раза удается чирикнуть спичкой. Пламя на секунду освещает мое лицо.

— Яр? — удивленно воскликнул Гриша и дернулся в мою сторону. Лена вскрикнула, одной рукой все еще сжимала верх платья, второй прикрыла рот.

— Яр? — Лось полностью повернулся ко мне, сощурил глаза. — В какие игры ты играешь, Шерхан?

— Лось, коротко и по существу! — в голосе сталь, волнение ушло, я перестал бояться, что меня узнают. Сам себя попалил. Теперь можно быть собой. Делаю шаг вперед, почти впритык к Лосю и смотрю ему в глаза. Приподнимаю бровь, он сглатывает, ибо за мной уже тянулся шлейф «подвигов», обо мне стали говорить, на меня все чаще стали посматривать сверху люди Каюма и не только они. Неделю назад в городе внезапно умер крупный бизнесмен, мешающий другому крупному бизнесмену. Умер от сердечного приступа. И только очень узкий круг людей действительно знал, от чего тот откинул копыта. Ведь мало кто обратит внимания на маленькую точку в области груди, учитывая, что умерший был волосат и веснушчат. Откуда я знаю? Нетрудно догадаться.

— Он бабло торчит, — мямлит Лось, а я стискиваю зубы, чтобы не повернуться к Грише и не обматерить его с ног да головы.

— Скок?

— Тыщу…зеленых, — присвистнул от суммы, подвигал челюстью. В принципе у меня есть эти деньги, закрыть долг можно уже утром, но вот что делать с самим Гришей??? Это вопрос. И зачем ему столько денег?

— Приди завтра ко мне, я отдам долг, а их, — киваю головой в сторону парочки. Друга уже отпустили, он обнимал Лену, вдвоем напряженно вслушивались в наш диалог. — Больше не трогаешь. Узнаю, что обижаете, яйца всем по отрезаю. Лично! — в руках блеснул мой нож-бабочка, Лось шарахнулся в сторону.

— Я понял тебя, Шерхан, что Зиме говорить?

— Скажешь, что деньги будут утром!

— Заметано, братан, я тебя понял! — Лось руку не протянул, да мне этот жест и не нужен был. Когда эта стайка дебилов исчезла с горизонта, с робостью внутри посмотрел на друзей. Гриша хмурился, кусал поврежденную губу, Лена отвела глаза в сторону.

— Если тебе нужны деньги, приходи завтра, я тебе просто так дам, без счетчика. И больше не влезай в долги к этим ребятам, Гриша! Избить человека для них милое дело, как и убить, — тяжело вздыхаю, я понимаю, что нашей дружбе пришел конец.

— Ты хочешь сказать, что как-то связан с этими??? — на слове «с этими» голос друга срывается. — Яр? — он кричит на меня, отпустил Лену и подошел в плотную. Его голубые глаза метали молнии, он был зол. Зол на жизнь, зол на меня, зол на себя. — Скажи мне, что это просто ошибка!!! — он умолял меня в очередной раз солгать, сделать вид, что вот этой извращенной реальности между нами нет.

— Это не ошибка! — мне больно терять. Потерявших нежно храню в своем сердце, под броней равнодушия, под жаждой мщения. — Я навсегда останусь твоим другом, Гриша… — в носу противно щиплет, еще минута и заплачу, как девчонка. Поэтому поджимаю губы, хлопаю друга по плечу и ухожу в темноту города, пряча свою боль от случившегося, тихо скуля от образовавшейся пустоты в груди.

На следующий день Лось пришел за деньгами. Я ждал Гришу, весь день ждал, сидел дома, надеялся, что он придет. Хотя бы для слова. Но никто не пришел. Не искал с ним встреч, не хотел терять надежду на то, что наша дружба сохранится. Просто ему нужно время над всем подумать. Потом в почтовом ящике нашел не маркированный конверт, где Гриша сообщал мне о том, что при первой возможности отдаст деньги.

Мы с ним столкнулись на улице. Случайно. Через год после того события, когда небо постоянно затянуто серостью, когда ветер неприятно бил в лицо.

Смотрели друг другу в глаза. Он такой родной, самый близкий, и я такой чужой и опасный для него. Жадно вглядываюсь в его округлившее лицо, в его чистые голубые глаза. Я, черт побрал, скучал по нему. По нашей болтовне, по вкусному чаю и выпечке у него дома, скучал по разговорам его родителей, которые слушал, открыв рот. Я просто скучал по нему, как скучает старший брат по младшему брату.

— Привет, — первый подает голос Гриша. Воспитанный, мать его. Улыбаюсь, хотя очень хочется схватить его и обнять. Крепко-крепко. Но держу руки в карманах черной куртки. Контроль над эмоциями мне дает легко, научен скрывать свои чувства.

— Привет. Как дела?

— Все хорошо, — губы дрогнули в улыбке, взмахивает рукой у меня перед носом. — Женился! — вижу на безымянном пальце правой руки обручалку. — На Ленке!

— Поздравляю! — выдавливаю из себя скупые слова, сдерживая в себе приступ разочарования и обиды. Меня не позвали, не посчитали достойным быть на их празднике. — Извини, мне пора! Был рад тебя увидеть! Родителям и жене передавай привет! — обхожу его, как вынужденное препятствие.

— Яр! — на секунду замираю, потом медленно оборачиваюсь. Гриша стоит на месте, улыбается, ему не хватает только нимба над головой, чтобы полностью сойти за ангела на земле. — Я рад, что с тобою все хорошо! Заходи, адрес не изменился! И это… — мнется, словно ему стыдно мне что-то сообщать. — Я помню про долг.

— Как-нибудь зайду! — пожимаю плечами, зная, что никогда не приду к нему. Про долг предпочитаю не думать. Мне не нужны те деньги. За год моя жизнь полностью окрасилась в черный цвет, таким людям, как Гриша, Лена и его родители, не место возле меня.

Он сам меня нашел. Через десять лет. Нашел по месту прописки, где я бывал очень редко. Но именно в день его прихода, оказался в той квартире. Он всю ночь говорил. Говорил, как испугался моей деятельности, просил прощения за трусость, постоянно твердил, что вернет деньги, которые я отдал за него тем страшным людям. Ведь брал для того, чтобы покрасоваться перед Леной. Потом хвастался семьей. Лена родила ему ребенка после долгих лет ожидания. Сына. Даня — свет окошко всей семьи. Его отец умер два года назад от воспаления легких. Врачи не долечили. Его мать одинокая и, по-прежнему, красивая. Гриша втянул меня в свою жизнь, делая вид, что не было между нами десятилетней разлуки. Все остальные тоже не упоминали о десятилетнем молчании. Мы дружно сделали вид, что я вернулся из длительной командировки. О моей работе не спрашивали, в душу не лезли. Просто были рядом. И я их оберегал от всего, что могло произойти в этом городе, стране, в мире в целом. Потому что для меня они — семья.