Любовь вкуса боли (СИ) - Мираббилис Татьяна. Страница 9

       - Кто ты? - в пересохшем горле саднило. Голова Драгона тяжелела с каждой минутой, разум мутился. - Покажись!

   Маленькая, хрупкая танцовщица предстала пред глазами принца драконов.

       - Ты?.. Ты же из близких подруг моей жены! - Мужчина боролся с хмелем и вожделением. - Зачем ты здесь? - язык не слушался, а глаза блуждали по оголенному телу соблазнительницы.

       - Да, я - Ламия. Дальняя родственница твоей уже жены. Ваш союз освящен богами, и я не в силах его разбить. Но, если б я встретила тебя раньше, - градус шепота стремительно шел вверх, - ты был бы мой! Мой! И ни одному богу не удалось бы вырвать тебя из моих рук! Я влюбилась, едва увидела тебя, - повторила Ламия.

       - Чего же ты хочешь от меня теперь?

              Страсть стремительно отравляла кровь, разгоралась подобно костру на ветру. Она пожирала мужчину, разбивая в щепки его самообладание. Драгон едва сдерживался, чтоб не схватить в охапку это одуряющее тело с такими манящими формами, нарочито мозолящими глаза.  А Ламия... она дышала громко, призывно, требуя желаемого.

       - Тебя! Пусть на одну ночь! Я проведу ее в твоих объятиях. А завтра уйду! И никогда больше не потревожу ваш союз! И пусть сомнения не тревожат твою душу, - убеждала Ламия. - Я позаботилась об этом. Твоя жена не проснется до утра! О, Драгон, властитель моей души, возьми же то, что само просится в твои руки, не противься зову тела! О, Драгон! - последние слова утонули в жарких поцелуях смуглой красавицы, не желающей терять более ни минуты и ломая оставшиеся линии обороны одурманенного мужчины.

        - Что было в напитке? - прохрипел он, изо всех сил цепляясь за последние нити рассудка.

        - А ни все ли равно теперь? Твой дракон спит так же крепко, как и твоя жена. А твоя вторая сущность полностью подчинена мне.

              Ламия указательным пальцем нарисовала небольшое кольцо напротив груди принца и ткнула в его середину, коснувшись тела мужчины. Он повалился на широкую постель, с другого края которой, окутанная тяжелым сном, лежала Офелия. Ничуть не смущаясь этого факта, Ламия скинула воздушные тряпочки одеяния танцовщицы, и обнажила свои подношения принцу черных драконов.

       - Разве мои дары не стоят одной лишь ночи с тобой? - бархатный, мурлыкающий голос прошелся по нервам принца. - О, Драгон, сильнейший из сильнейших! Возьми же их смело! Как воин, провозгласивший победу над побежденной, павшей ниц пред твоей красотой и силой.

             Девушка пристально всматривалась в черные глаза напротив. Женская упругая грудь равномерно колыхалась, вторя возбужденному дыханию и плавным движениям хозяйки, медленно ползущей вдоль тела мужчины. Ламия остановилась. Смакуя каждое движение, оседлала талию Драгона. То крепко сжимая коленками ребра мужчины, то широко раздвигая бедра, она двигалась поступательно, размеренно. Соски налились, подобно крупным спелым вишням, и вызывающе смотрели на объект страсти их хозяйки. Украшенные драгоценными камнями, они дерзко бросали вызов мужскому естеству. Драгон задыхался от поднимающейся волны дикой похоти, не способный ни отвлечься, ни прекратить происходящее. Взяв его руки, Ламия водрузила их себе на грудь, заставляя ласкать и мять их, как хотелось ей, жрице бога Любви. Каждое движение она контролировала своим поверх пальцев мужчины, ломая последние крохи его сопротивления.

             И Драгон сдался - бросился с головой в омут, где вход один и нет выхода. Его руки уже не нуждались в наставнике. Они с силой впились в бархатистую кожу, вызвав очередной глубокий стон наслаждения. С объемной плоти пальцы переместились на соски. Мужчина мял их, сильно сжимая спелые ягоды. Он перекатывал их между пальцами, будто наказывая за дерзость, кинутую их хозяйкой. Легкие поглаживания сменили жесткий захват, извлекая на свет женские всхлипы.  Они ласкали мужской слух, туманили мозг. Сквозь смуглую кожу девушки стали проступать красные пятна - мужчина не оставлял сомнений в праве обладания.

      - Ты этого хотела? - бросил через зубы в лицо соблазнительнице. Он кинул ее спиной на подушки и оседлал сверху.

      - О, да, любимый!.. Еще!.. Еще!.. Пусть все мое тело горит под тобой, - стонала Ламия, выгибаясь под его руками, напрочь игнорируя угрозу в голосе обезумевшего мужчины.

              Их взгляды скрестились, и девушка прочитала ненависть в глазах любовника, но лишь легкая полуулыбка скользнула по губам Ламии, еще больше подзадоривая жертву ее похоти. С силой сжав соски, Драгон медленно наклонился и впился в сочные губы соблазнительницы. Сладкий орехово-малиновый вкус добавил адреналина в крови, призывая к оргии и драконью силу. Драгон то кусал, то вбирал в себя нежные губы девушки, слизывая капли крови, выступавшие на них. Его язык исследовал все уголочки и складочки этого сладкого своей отравой ротика, проникая все глубже и глубже, лаская скользко-шершавую поверхность языка отравительницы. Взор сузился и обострился, заполнился одним предметом - горячим, вызывающим своей готовностью, телом Ламии. Мужчина видел каждый изгиб, каждую каплю влаги на ее теле. Мысли слились в одну, затопив сознание. Он зарычал, как зверь, вгрызаясь в нежные лепестки губ и погружаясь с головой в черную топь измены.

               С трудом оторвавшись от своего занятия, мужчина приподнялся. Тяжело дыша, он всматривался в девушку, что-то выискивая в облике любовницы. Та ответила дерзким, вызывающим прищуром и медленно облизала истерзанные уста.  Улыбнувшись, Ламия притянула к своим губам пальцы Драгона, до сих пор жестко сжимающие ее соски. Она нежно поцеловала каждый, а затем по очереди облизала, все глубже и глубже проталкивая их в рот. Взор мужчины зафиксировался на этом действе. Он звучно сглотнул, затем еще. Его дыхание снова сбилось. Ламия отслеживала каждый вздох, каждый взгляд Драгона. Теперь она захватила в рот несколько пальцев мужчины и, не прерывая с ним зрительной связи, стала перекатывать их во рту, лаская каждый шершавым язычком. Глаза мужчины налились кровью. Девушка вынула пальцы изо рта и потянула руку любовника вдоль своего тела вниз, оставляя влажный рисунок на своей разгоряченной коже. Достигнув цели, подтолкнула мужские пальцы внутрь себя. Драгон вздрогнул, и совершенно обезумев, ринулся в открытые ворота крепости. Тело требовало награды - злой, жестокой и сладкой.

              Совершенно обессилив, Драгон забылся тревожным сном.

       - Мой Драгон! Теперь мой, - довольная Ламия засыпала подле мужчины, зарывшись в черные кудри тонкими пальцами. - Еще немножко, лишь несколько минут... - сон обволакивал, растягивая наслаждение и ломая все планы.

Глава 4.

              Офелия блуждала в отяжеленном каплями тумане. Она спотыкалась о невидимые преграды, задыхалась от насыщенного влагой воздуха. Только одно желание выбраться держало ее на ногах. Душу терзала все нарастающая тревога, грозя перейти в панику. Странные ощущения словно щупальцами охватывали ее тело, обжигая его, присасываясь к нему. Своим тонким концом противные конечности блуждали по коже, выискивая возможность проникнуть внутрь. Офелия скидывала призрачные путы и брела дальше, на едва различимые голоса, захлебываясь от волнения. Звуки доносились откуда-то издалека. Они казались знакомыми. Девушка пыталась звать на помощь, но звук умирал в тумане, так и не родившись. Голоса стали меняться, что-то происходило. Офелию накрыла паника. Слезы, таящие страх, душили. Споткнувшись в очередной раз, она упала - и все исчезло. «Мой Драгон! - услышала откуда-то издалека и... очнулась. Ощущения эйфории и блаженства накрыли ее с головой. Они настолько разнились с ее собственными переживаниями, что заставили искать источник этих эмоций.

                Нагиня окинула взглядом комнату - их с Драгоном спальня. Она - все в том же праздничном наряде, с венком из белых орхидей. Повернула голову, разыскивая мужа. Он размеренно дышал, чему-то улыбаясь во сне. Голый!.. Насладив взор линиями тела любимого, Офелия протянула руку к черным кудрям мужа. Они рассыпались по подушке беспорядочно, вызывая умиление и легкую улыбку счастья на лице молодой жены. Пальцы погрузились в шевелюру мужа и... натолкнулись на чужие, тонкие.  Офелия вихрем сорвалась с кровати, невзирая на боль в голове. Подле ее мужа, блаженно улыбаясь, спала Ламия, бесстыдно выставив на показ свое обнаженное, измятое страстью тело. Эмоции шли от нее.