Сердце Дракона. Том 11 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 15

После этого адепты, все же, соизволили прочитать бумаги. Анетт, которая последние несколько часов помогала Хаджару прибирать дом Оруна, и так была в курсе всех деталей.

Вообще, чернокожая некромантка не была обязана им помогать, но пока не могла найти своего места в новой для себя жизни. Так что стремилась держаться поближе к тому, что ей было хоть относительно знакомо.

Хаджар это понимал и… использовал.

На душе, от осознания, что он постепенно превращается в тех, кого так ненавидел, становилось паршиво.

– Удивительно, Хаджар, но… – Том отложил бумаги в сторону. – то, что я прочитал, выглядит как вполне сносный план. А совсем не как безумная авантюра.

В ответ на это Хаджар с Эйненом только переглянулись.

В отличии от остальных, островитянин получил полную версию “сценария”…

Глава 949

Брустр Динос лежал в своих покоях. Несмотря на видимую простоту, стены покоев были обшиты самыми дорогими породами дерева. На полах лежали лучшие ковры работы мастеров из Моря Песка. Гобелены и картины изображали сцены из мифов и легенд.

Под огромным балдахином, на постели, где даже носитель крови Вечной Горы мог бы лечь плашмя, спало сразу несколько человек.

Вокруг Брустра, как котята вокруг матери, свились клубками такое количество прелестнейших наложниц, что разобрать где чьи конечности было практически невозможно.

Жена Брустра, которая родила ему двух наследников, как и было положено находилась в женском крыле и без разрешения главы рода не имела права его покидать.

Веками так было и так будет – лучше и для женщины и для мужчины…

– Сын мой, – прошептал Брустр.

Поднявшись, не заботясь о том, что может кого-то разбудить Динос едва ли не по телам стонущих наложниц прошелся по кровати спустился на пол.

Зарываясь пальцами в густой ворс ковров, он накинул на плечи халат шелковый халат, вышедший из-под иглы самой Брами. Подойдя к разноцветному витражу, он взял с подоконника бутылку трех векового вина и бокал из прозрачного, как слеза младенца, хрусталя.

Брустр всегда любил все самое лучшее.
Лучшее вино в самых дорогих кубках.
Самые дорогие женщины в самых лучших нарядах.
Лучшие клинки в ножных, за которые можно купить чью-нибудь верность.
Дорогие кони, в стойлах, напоминающих чем-то дома вельмож.
Всего этого у Брустра не было. Этим владели его дед, его отец, его старший брат, но не он. Брустру доставались лишь объедки со стола главной семьи. Семьи, из которой его, младшего сына, выкинули как ненужную, паршивую отцу. Стоило ему отправиться в школу Святого Неба, как он мгновенно понял, что значит быть в кругу аристократов “младшим наследником”,
Шутом и балагуром. Никем не оцененной и незамеченной тенью того, кому по упущению богов повезло родиться на несколько лет раньше.
И не важно, был ли младший сын талантливее или умнее – кровную лини нельзя было прерывать и корону клана получал лишь первенец.
Так было всего…
Брустр так и не отпил вина и, поставив кубок обратно на подоконник, тяжело на него оперся.
Он ненавидел их.
Отца, деда, брата. Ненавидел за те пощечины, что украшивали его лицо алыми пятнами. За плевки, стекающие по спине. За объедки, которые он, после наказания, воровал у слуг.
Ненавидел за то, что за все провинности брата, в итоге наказывали его –Брустра. Ведь нельзя даже тронуть пальцем старшего наследника, которому впоследствии править домом Хищных Клинков.
Он ненавидел их…
Но больше всего даже не за унижения и лишения, а за разрушенную жизнь и растоптанную честь. За то, что жена, которую он должен любить, живет в другом крыле дворца и от одного её вида Брустра выворачивает наизнанку.
За то, что на его постели лежат наложницы, лиц которых по утру он даже и не вспомнит, если сам того не захочет.

– Ленис, – прошептал Брустр.

Он увидел её отражение в вине, плескавшемся в бокале.

Брустр любил все лучшее.

И он любил Ленис – младшую сестру Сальма Тареза, нынешнего главы торгового дома Тарез. Правда во времена, когда они вместе посещали занятия и испытания школы Святого Неба, главами их кланов были совсем другие люди.

Он любил её… каждый взмах ресниц, каждый вздох пышной груди, каждое движение тонких запястий, каждую ноту запаха каштановых волос.

Он думал, что это истинная любовь, что он нашел свою спутницу по пути развития, нашел утешение.

Ведь она отвечала ему взаимностью… Ведь они хотели уехать… сбежать на далекий северо-восток, где раскинулись неизведанные Чужие Земли, не принадлежащие ни одной из Семи Империй.

Регион полный тайн и опасностей.

По легендам, там, когда-то давно, жили драконы в том числе и величайший волшебник – Синий Пламени Ху’Чин. Но, кто бы не отправился в Чужие Земли, уже никогда не возвращался обратно.

Брустр этого хотел… Хотел не вернуться обратно. Не вернуться обратно вместе с Ленис.

Но его брат… он забрал даже её. Забрал Ленис.

Брустр, в день свадьбы, предложил сбежать. Предложил остаться вместе и…

Они лишь рассмеялась ему в лицо.

Зачем ей никчемный младший наследник, когда она идет под венец с будущим главой Хищных Клинков. И у неё будет все – лучшие мечи, лучшие платья, лучшие… лучшие… лучшие…

– Сын мой… – вновь прошептал Брустр.

Отражение предательницы в вине сменилось на облик его старшего сына. Его будущего наследника. Того, кто сможет снять бремя власти с самого Брустра и самого талантливого мечника, которого только видел Даанатан.

Младшего, второго сына Брустра – Париса. Того, кто сейчас спал в соседних палатах. Мальчика, к десяти годам достигшего ступени Оружия в Сердце и Рыцаря Духа развитой стадии.

Да, Парис станет Великими. Затмит даже Тирисфаля, да примут этого старого ублюдка праотцы. Но Париса не будет ждать судьба лишений отца. Нет, Парис будет свободен… Свободен, как птица. Он отправиться туда, куда позовет его сердце и будет владеть тем, что ему завоюет его меч.

Ларис же станет главой клана. Будет править. Ларис…

Слеза скатилась со щеки Брустра. Она упала в бокал вина и развеяла образ его умершего сына.

Он жил по кодексу меча. Мечом он завоевал свою корону. Мечом он отомстил отцу и брату, предательнице Ленис, вот только…

Он так и не смог убить ту, которая была так похожа на свою мать. И именем и взглядом, запахом волос, движением тонких запястий…

Анис стала слугой. Брустр выбросил её из своего сердца и дома, как щенка. Так же, как это сделали когда-то и с ним самим.

– Сын мой…

– Отец.

Брустр вздрогнул. Он медленно, едва не сползая по стенка, повернулся. Там, в глубине покоев, клубились тени. Из них выходил лучезарный красавец со светлыми волосами и бледной кожей. Высокий, статный, горделивый и чванливый. Свободный, как

и его брат. Свободный, как и его отец.

Готовый биться за то, что он считает нужным и важным. Пусть это и не всегда, да почти никогда, не сходилось со взглядами его отца.

Одно только мужеложество… но и это Брустр был готов простить сыну, лишь бы еще раз заключить его в объятья.

– Сын… – Брустр шагнул в сторону тени, но остановился. – Нет, это не возможно… я сам видел… видел как щенок Тирисфаля убил тебя.

– Ты видел, отец… – тень потянулась к Брустру. Постепенно её очертания, одновременно с тем, как она выходила на свет, менялись. Они истончались, кожа из бледной становилось серой. Сквозь неё проступали струпья, кости проедали черви, волосы падали на пол, обнажая белеющий череп трупа. – Ты видел, но ничего не сделал… почему ты меня не спас, отец?!