Опасный груз (СИ) - Каменистый Артем. Страница 13

– Да оно понятно, – не своим голосом ответил Шуст и подчеркнуто-бодро затараторил: – А я вчера пеликана видел. Прикиньте? Южная птица, в этом регионе, вроде, не должно их быть. Но есть. Здоровенный гад, рыбу ловил под камышами.

– Может из зоопарка вырвался, – предположила Диана.

– Всё может быть. А под утро сегодня проснулся в поту холодном. Зашумело непонятно. Подскочил к иллюминатору, светало уже слегка, разглядел, как вода колышется. Волна прошла по озеру, хорошая волна. В борт ударила так, что железо загудело.

– Может, где-то рядом перезагрузился кластер с высоким уровнем, – предположил Карат.

– Да всё может быть. Ну что, спать думаете, бродяги, или еще посидим? У меня дров маленько осталось, могу, пока темно, в трюме костерок устроить, чаек с дымком заварить. Такой на примусе не сделаешь.

– На ночь чай вредно, не заснешь потом, – заявила Диана.

– Да ты и так не заснешь. Никто после жемчуга сразу заснуть не может.

На это все промолчали.

Ну а что тут можно сказать?

Ничего.

Глава 6

Сон бывалого иммунного всегда чуткий. И это неудивительно, ведь те, кто дрыхнут беспробудно, бывалыми стать не успевают. Карат, открыв глаза, еще ничего не осознавая, ухватился за автомат, предусмотрительно размещенный возле туристического коврика, служившего подстилкой под спальным мешком.

По барже пронесся протяжный, стонущий звук. Даже спросонья мгновенно осознал, что его источником является металл одного из бортов, или обоих. А может и днище загудело.

Что может заставить металл издавать подобные звуки? Очевидно, какая-то нагрузка.

Нешуточная.

В темноте компактной рубки, приспособленной под спальню для отряда, тихо, но отчетливо раздались слова Шуста:

— Опять эта хрень. В прошлый раз так же было. Как волна без ветра. Только эта посильнее. Что тут, блин, у нас за цунами?

Карат, ничего не отвечая, на ощупь подхватил прибор ночного видения, надел, старая ступать бесшумно, подошел к иллюминатору, отодвинул прикрывавшую его фанерку. Оптика не из рядовых, в инфракрасной подсветке и долгом прогреве электроники не нуждается, четкую картинку выдала сразу. Черно-белую, и это даже утешало, потому как означало, что поблизости в поле зрения нет предметов, значительно отличающихся от фона по температуре.

В высшую сторону.

Известное явление, – метаболизм у зараженных ускорен до безумных значений, и чем дальше они развиваются, тем больше это усугубляется. Для поддержки существования, они вынуждены сжигать прорву пищи, а всякое сжигание подразумевает нагрев. Вот и светятся в таких приборах издали.

Приблизившись к другому иллюминатору, Карат и там ничего не разглядел. Но зато ощутил удар новой волны, отчего металл загудел вдвое пуще прежнего.

— Слыхали?! – нервно прошептал Шуст.

Можно даже сказать, не прошептал, а шепотом проорал.

— Да тихо ты! – заткнул его Карат.

Он понятия не имел, что тут творится, но происходящее ему не нравилось. Очень даже не нравилось. Если ты попал в Улей и чего-то здесь не понимаешь, готовься к тому, что это что-то, непонятное, вот-вот тебя прикончит и сожрет.

Вновь загудело, а затем раздался новый звук: непохожий на прежние, громкий, неописуемый. Душераздирающий скрежет в сочетании с чем-то невообразимым. Такое Карат смог бы устроить, будь он великаном с огромным ломом, острием которого с силой проводил по борту и одновременно ладонью второй руки торопливо шлепал по воде.

Шуст, приблизившись, встал рядом, уставившись в соседний иллюминатор, после чего склонился, прошептал в ухо:

– Я первый раз такую музыку слушаю.

– Готовься сваливать, — ответил Карат. — Присмотри за Ди и Грандом.

– Всё сделаем.

Шуст много чего навидался, потому лишние вопросы не задавал. Да и о чём сейчас можно спрашивать? Ни он, ни Карат понятия не имели, во что именно на этот раз вляпались. Но оба крепко биты Стиксом, причем, неоднократно, вновь сталкиваться с негативным опытом не хочется, а самый логичный способ избежать этого в столь непонятной ситуации — бегство.

Ну или отстреливаться, если уверен в своих силах. Вот только нет этой уверенности в помине. Да и выживает здесь не тот, кто по любому поводу жмет на спуск, а тот, кто этого всячески избегает.

Потому у троицы заранее подготовлено всё на случай экстренного драпа.

Карат не торопился отворачиваться от иллюминатора. Он приблизительно определился с направлением на то и дело повторяющийся скрежещущий звук и ждал с той стороны появления пакостей, на которые придется реагировать. Или новой информации, ведь ее, как правило, полезно узнавать.

За бортом вспыхнуло, по ушам ударило грохотом. Сработала одна из мин, установленных Шустом. По его уверениям, никто без его позволения не сможет забраться на баржу, не потревожив эту жестокую сигнализацию.

Следовательно, кто-то ломится в гости.

Взорвалась еще одна мина, после чего металл не только загудел, а зашевелился, сминаемый, грубо сдираемый со шпангоутов. Выше борта резко взметнулась темная масса. Карат, в тот же миг отшатнувшись от иллюминатора, бросился назад, подхватил хранимый у изголовья рюкзак, выскочил через уже открытую Шустом дверь.

Спутников догнал, когда старший товарищ, склонившись за борт, присматривал, как по канату спускается Диана.

-- Бегом за ней! – прошипел Карат в ухо.

Тот, по голосу осознав, что уточнять подробности нет времени и вообще, ненужное дело, поспешно скользнул вниз. Карат, дав ему ровно три секунды, почти полетел следом, ни капли не переживая по поводу того, что может свалиться кому-нибудь на голову.

Ведь это будет такой пустяк, о котором даже задумываться не стоит.

На последних метрах спуска вновь сверкнуло, грохнуло, после чего послышался новый звук, традиционно неописуемый. Будто пар струится из перегретого чайника, чем-то при этом позвякивая и всё также скрежеща по металлу.

Вот только чайник этот должен вымахать до размеров многоэтажного здания. Поверить в то, что такую посуду не просто прибило течением к борту, а прибило в кипящем состоянии, Карат не мог и потому начал спускаться быстрее прежнего, таки задев подошвой чью-то голову.

Еще толком не плюхнувшись в лодку, прошипел:

– Сваливаем!

Перед лицом сверкнула сталь, – Диана, молчаливая, как никогда, не стала тратить время на возню с узлами во мраке, начала перерезать канат. Он толстый, не поддался напору руки подростка, потому Катар вытащил свой тесак, бесцеремонно отодвинул девочку, взялся за работу сам.

– Заводить можно?! – чуть ли не перекрикивая всё тот же шум, спросил Шуст.

– А Гранд где?!

– Ты что, разве своего котяру не знаешь?! Да он тут первый место занял, пассажир хренов.

– Давай, – решился Карат. – Заводи.

Канату осталось жить секунд пять, не больше, нечего время терять.

Чёрт, надо было заранее продумать момент с бегством до мелочей. Сейчас, в потемках и впопыхах, из головы и у Дианы и у Карата вылетело всё, что они должны знать об узлах. Ведь канат легко должен отвязываться, тут только с виду накручено сильно.

Мотор завелся с таким ревом, что Карат чуть не подпрыгнул. Не так уж и громко, но в ситуации, когда стараешься ни звука не издать, сильно бьет по нервам.

Поддались последние волокна.

– Жми! – заорал он в тот же момент.

Лодка медленно начала отходить от борта. А ведь должна отпрыгивать. То, что Карат разглядел перед тем, как отпрянуть от иллюминатора, подсказывало, что шум мотора незамеченным не останется. Тот, кто потревожил сон группы, теперь знает, что добыча рядом, и он вряд ли станет медлить, направится к ней сразу.

Уже направился.

И очень быстро.

Шуст, очевидно, мыслил аналогично, потому с мотором не деликатничал, с места газанул так, что за кормой забурлило, будто там случилось извержении неслабого гейзера. Что-то прокричал, но за ревом двигателя ни буквы не расслышать.