Воображала (СИ) - Тулина Светлана. Страница 26

Воображала смотрит скептически. Монстр вопросительно повизгивает. Воображала обходит его вокруг, осматривая со всех сторон критическим взглядом, трёт в задумчивости подбородок. Монстр следит за ней с опаской, вывернув голову на 180*, и пытается вилять свежеотрощенным хвостом. Хвост рыжий и очень лохматый, упруго загнутый кверху, как у длинношерстной борзой (всё это время Рома и Сеня находятся в застывшем состоянии, неподвижными отпечатками на заднем плане, а стаканчик с кофе так и не долетел до пола).

Воображала двумя пальцами брезгливо поднимает рыжий хвост за кончик, качает головой, отряхивает руки, роняет неодобрительно:

— Чушь собачья…

Монстр поскуливает, нерешительно виляет хвостом. И тут же отчаянно взвизгивает — Воображала безжалостно отрывает этот хвост. Срывает с монстрообразного дубля рыжий косматый парик, кусками сдирает слоистую маску с лица, обламывает когти, выдирает вставную челюсть. Одёргивает рубашку, поправляет волосы, говорит удовлетворённо:

— Обойдёмся без лишней экзотики. Внимание! МОТОР!

(Закадровая суета, женский голос:» Кадр бырбырбыр, дубль бырбырбыр». Щелчок. Мужской голос: «Поехали!»).

— Она свихнулась! — взвизгивает Рома, отпрыгивая за край стола.

Воображала оборачивается. Никаких клыков-когтей, личико обиженного ангелочка: бровки домиком, губки бантиком, глаза сиротки Марыси.

— Я поняла… — говорит она тихо, — Это не вы… Это я… То есть, это вы думаете, что я… Вы меня считаете ихней шпионкой, правда? Потому и не доверяете.

Огромные глаза переполняются слезами, крупные капли градом катятся по щекам. Воображала садится на пол, скорбно покачивая головой:

— Злые вы. Уйду я от вас…

— Это я отсюда уйду! — говорит Сеня с тоской. — В спецназе — и то спокойнее было!..

*

смена кадра

*

Воображала, танцуя, идёт по коридору. Лицо сияющее, голова запрокинута, глаза закрыты. Звучит бравурный марш, синий плащ вьётся за спиной как крылья (на ней костюм «леди Вольт»). Продолжая кружиться и не открывая глаз, плавным и точным движением заныривает в свою комнату (марш теперь звучит приглушённо).

От двери пункта слежения ей вслед смотрят истерзанные Сеня и Рома. Грязные и мокрые халаты висят тряпками, на шее у Ромы — обрывок ковбойского платка, у Сени из оторванного с мясом кармана торчит сломанная стрела. Он пытается закурить, но ломает третью сигарету подряд. Глаза дикие.

— А не слишком ли? — спрашивает Рома неуверенно. Сеня опять пытается прикурить, на этот раз роняет зажигалку. Руки у него дрожат. Голос хриплый:

— Там двенадцатый уровень сложности. Что она сможет понять?..

— А… вдруг?

— Не глупи. Пусть побалуется… или ты что — хочешь, чтобы она — опять?!

Рома содрогается всем телом. По его лицу видно, что он совсем этого не хочет.

*

смена кадра

*

Дежурная часть.

За столом теперь Михалыч, по уныло-терпеливому лицу видно, что дежурство не относится к числу его любимых занятий. Лейтенант на этот раз выглядит гораздо веселее, удобно устроившись на краю стола. Разгневанный человечек потрясает перед ними стопкой отпечатанных листов:

— …это нельзя даже назвать просто хулиганством!.. Это же форменная дискредитация! И что характерно — намёк на мою профессиональную несостоятельность! Злостная порча оборудования! Пришлось вызывать бригаду специалистов… Что характерно — они до сих пор не смогли устранить! Форменный бандитизм! Да если бы только этот вирус! Что характерно — повсеместно ведь, понимаете?! Повсеместно!

Михалыч смотрит страдальчески, говорит успокаивающе:

— Хорошо, хорошо, я понял… но от нас-то вы чего хотите? Поймать этих хакеров? Хорошо, мы будем их ловить… Заявление вы написали, мы его приняли. Теперь несколько стандартных вопросов. Подумайте, кто из ваших коллег мог бы сотворить эту грубую шутку? Не торопитесь, хорошенько подумайте.

— Коллеги! — человечек презрительно фыркает. — Сказали бы уж лучше — завистники. Было бы правильнее! Что характерно, любой бы из них был бы только рад! Но вряд ли. Кишка тонка. А эти гадёныши будут безнаказанно…

— Хорошо, хорошо, — Михалыч успокаивающе поднимает ладони. — Мы обязательно проверим. И, если окажется…

— При чём тут эти, с позволения сказать, коллеги?! Что вы мне ерунду-то городите?! Что характерно, это же какая-то новейшая технология! Да будь у любого из них такие возможности… Уж лучше тогда конкурентов проверьте. Что характерно, кому-то должен быть очень выгоден срыв номера! Вы хоть представляете себе, какие это деньги?!

— А этот срыв… он обязателен?

— Конечно! Что характерно, они отлично знают, что я не дам согласия на правленый без моего ведома материал! Это был бы прецедент, понимаете?! А моя статья тоже обязательна, что характерно, анонс уже был, интерес подогрет. Нет, они всё хорошо рассчитали.

— Послушайте, я, конечно, не специалист… — вид у Михалыча несчастный, как у ленивого и достаточно мудрого кота, которого слишком активные и недостаточно мудрые хозяйские дети пытаются использовать вместо половой тряпки. — Мне не совсем понятно, в чём проблема? Если редактор согласен с вашим вариантом, то кому какое дело до этих шутников? Перепечатайте заново…

— Да в том-то и дело, что я не могу перепечатать это! — человечек со всего размаха шлёпает на стол пачку листов, — Я пытался! Всеми способами! На разных машинах! Но у нас в редакции — ни одной нормальной машины! Все с этой вирусной придурью! Все! Что характерно!

Михалыч крякает. Чешет волосатую грудь. Искоса бросает злой взгляд на радостного старлея. Говорит осторожно:

— Техника — оно, конечно… того, этого. Но раз уж так… хм-м… вышло… Почему бы просто не взять ручку и не… хм-м… исправить? По старинке?

Выражение лица сочувственно-добродушное и очень терпеливое. Акула пера секунду смотрит на него, наливаясь тихой злобой, шипит ядовито:

— Умный, да?! — неожиданно суёт пачку гранок и маркер Михалычу, кричит с ненавистью. — На! Сам попробуй! От руки! По старинке!

— Гражданин, а вот за оскорбление при исполнении… — с полтычка заводится старлей, и даже встаёт, делая намёк на движение в сторону зарвавшейся акулы, но Михалыч вдруг говорит изменившимся голосом:

— Ша!..

Негромко вроде бы говорит. Но оба оборачиваются к нему. Камера крупным планом выхватывает замазанный чёрным кусок текста, над которым от руки написано «Электра», и успевает поймать тот момент, когда по буквам проходит лёгкая рябь, слово разрывается на два, изменяясь. Теперь почерком Михалыча над зачёркнутой фразой написано «Леди Вольт».

Удивлённый свист. Голос старлея растерянно:

— Ничего себе!..

— Вот видите? — говорит акула пера устало, и становится видно, что никакая это не акула, а просто насмерть перепуганный карась со вставной челюстью.

В дверях возникает растерянная машинистка с листком.

— Ребята, тут какая-то ерунда получается… Я отчёт оформляла, по делу Конти… Ну, помните, с потеряшкой, он заявление отозвал, а с контроля сразу не сняли… И, похоже, что-то с принтером. Вроде бы не сломался, но… Как только доходит до имени…

Она замолкает испуганно, потому что все оборачиваются к ней. Голос Михалыча мягок и обманчиво ленив:

— Ну так и что же там с именем?

— Вы будете смеяться! — обиженно говорит машинистка, выставляя перед собой лист, как щит.

Старлей, хихикая:

— Что, тоже Леди Вольт!

Машинистка (растерянно):

— А как вы догадались?..

Пауза.

Михалыч (в пространство):

— И что нам теперь с этим делать?..

*

смена кадра

*

На сером экране компьютера два коротких синих слова «Конец игры».

Несколько секунд Воображала продолжает смотреть на экран, лицо напряжённое. Встряхивает головой, трёт пальцами виски. Задевает прицепленные датчики, машинально отдирает их. Медсестра невозмутимо подхватывает провода и пытается прилепить датчики на место. Воображала второй раз их отбрасывает, думая о своём. Медсестра с таким же невозмутимым видом пытается прикрепить их опять.