Кровь (СИ) - Альбин Сабина. Страница 61

Доктор удрученно качает головой:

— Mogoče nisem najbolj poštena oseba na svetu, ampak trenutno, mislim, da bi bila vsaka laž negativna. (Я, конечно, не самый честный человек на свете, но сейчас, я думаю, любая ложь будет пагубной.)

Бэла с энтузиазмом поддерживает доктора:

— Да, доктор, в конце концов, нам важно не отделаться от святого отца, а помочь людям.

Взгляд доктора грустнеет:

— V tem je hakeljc! Ni znano, koliko ljudi bo prepričal, da ne pridejo v šolo za noč. In vsi bodo v nevarnosti. (Вот тут-то и загвоздка! Неизвестно, сколько людей он убедит не приезжать на ночь в школу. И все они будут в опасности.)

Ирена сокрушенно вздёргивает ломкие брови:

— Kakšna škoda, da Martin ni mogel priti! (Как жаль, что Мартин не успел приехать!)

Доктор качает головой, но, приободрившись, добавляет:

— Dobro! Ne bomo odnehali! Zdaj inšpektor bo položaj raziskal. Gospod Kovač bo prišel, (Ладно! Не будем опускать руки! Сейчас инспектор разведает обстановку. Приедет господин Ковач,) — кивает в сторону Ирены, — in še enkrat bomo govorili z vsemi, ki dvomijo. (и мы ещё раз побеседуем со всеми, кто сомневается.)

Лиза, нахмурившись:

— But!.. (Но!..)

Но доктор успокоительно берет её за плечо:

— Tega spomnim se. Greva! (Я помню-помню. Пойдем!) — бросает прощальный взгляд на Ирену и Бэлу, — In medtem… (А пока…)

Но Ирена заканчивает за него:

— Medtem pojdiva domov. (Мы пока пойдем домой.)

Доктор:

— V redu. Se bosta spet me videli tukaj ponoči. (Хорошо. Мы с вами ещё встретимся здесь ночью.)

Лиза с радостным облегчением прощается:

— Hvala za vse! Vse dobro! (Спасибо за всё! Всего хорошего!)

Доктор Пеклич и Лиза уходят. Ирена и Бэла, невесело переглянувшись, одновременно поднимаются. В зале кроме них уже никого нет.

***

В доме Тинека. Над большим столом ярко горит свет. В полутёмной глубине дома перед телевизором сидит Тинек. На кухне перемывает чистую посуду госпожа Ковач. Входят Ирена и Бэла. Тинек сейчас же подскакивает:

— Že gremo? (Уже едем?)

С кухни, держа в руках полотенце, выходит хмурая госпожа Ковач:

— Utihni ti, mali hudič! Samo vidve? (Да угомонись ты уже, бесёнок! Вы вдвоем?)

Ирена, направившись к телевизору:

— Ja, za zdaj. Martin še vedno je na poti. (Пока, да. Мартин ещё едет.)

Она выключает телевизор, несмотря на протесты Тинека, и, что-то сказав ему на ухо, подталкивает его в спину. Тинек нехотя уходит в другую комнату.

Госпожа Ковач, деловито вытирая руки:

— Ne govorim o Martinu. Vem o njem. Je odšlo ameriško dekle? (Да я не про Мартина. Про него я знаю. Уехала американочка?)

Бэла, уже севшая за стол, с готовностью кивает:

— Одшло. (Искаженный словенский: «Уехала».)

Пожилая дама удовлетворенно хмыкает:

— Mmh! No, in hvala Bogu! Ona seveda je zelo današnja, ampak stari oče bil je preveč krut do nje. (Ммх! Ну, и слава Богу! Она, конечно, современная штучка, но уж больно круто дед с ней поступил.)

Бэла при этих словах прищуривается, как будто что-то припоминает. Ирена, которая уже хлопочет с чайником на кухне, тоже не оставляет реплику госпожи Ковач без внимания и недоуменно сдвигает брови:

— Mati, kaj hočete reči? (Мама, Вы о чем?)

Госпожа Ковач садится за стол и, стараясь говорить как можно более непринужденно, поясняет:

— No, doktor je želel jo naučiti. Kot bi ona bila tam neumna. Ne tiče se me, res že zelo prosil je me za pomoč. Upam, da ni preveč jezna name. (Ну, доктору вздумалось её проучить. Вроде как она вела себя там легкомысленно. Мое дело сторона, но он уж очень просил меня помочь. Надеюсь, она не слишком на меня обиделась.)

Бэла со смехом трясет головой. Ирена, явно не понимающая, о чем же речь, собирается что-то сказать, но тут её отвлекает подошедший с какой-то тетрадью Тинек. За окном слышится звук подъехавшей машины, мелькает свет фар. Госпожа Ковач, Тинек и Ирена спешат посмотреть, что происходит на улице. Ирена, оторвавшись от окна:

— Prišel je Martin! (А вот и Мартин!)

Госпожа Ковач:

— Grem po njega. (Пойду встречу.)

Тинек тоже рвется встречать отца, но мать твёрдо удерживает его за плечо и вкладывает в руки тетрадь. Насупившись, малец садится за обеденный стол и начинает, что-то ожесточенно писать в тетради, периодически стирая, и записывая заново.

Входят Мартин и госпожа Ковач. Мартин с порога здоровается сразу со всеми: «Dober večer!» (Вечер добрый!) Тинек встречает отца улыбкой: «Živjo, očka!» (Привет, пап!) — но, поглядывая на мать, не решается встать. Мартин приветственно треплет сына по плечу и целует жену.

— Kako se počutiš? (Ну как ты?) — спрашивает Ирена со смущенной улыбкой.

— V redu. Že se ste spakirali? (Порядок. Вы вещи собрали?)

— Ja, stvari že so v avtu, (Да, уже в машине.) — вставляет реплику госпожа Ковач.

Мартин молча кивает и переводит разговор на другое:

— Pojdiva, mama, greva k Tomažu. Kristina me je prosila, naj prinesem mu nekaj. (Пойдем-ка, мать, зайдем к Томажу. Кристина просила кое-что ему привезти.)

Госпожа Ковач с готовностью уходит вслед за сыном.

Ирена присаживается за обеденный стол с двумя чашками горячего кофе, заглядывает в тетрадь к Тинеку, указывает ему на что-то, и тот снова начинает энергично работать ластиком и царапать карандашом.

Отхлебнув кофе, Бэла, старательно подбирая слова, спрашивает:

— Ирена, ты видела призрак… дух Катарины… дух в граду? (Искаженный словенский: «Призрак в замке».)

Ирена задумчиво:

— Kdo tako preprosto lahko ga vidi? Poizkušali smo ga priklicati, ko smo bili še otroci. Spomnim se, da potrebuje mesečine, ogenj in njene stvari — imeli smo njen portret… (Да разве его так просто увидишь? Пробовали мы вызывать его, когда были совсем детьми. Помню, что нужно, чтобы была лунная ночь, огонь и её вещь — у нас был её портрет…)

Бэла смотрит выжидательно:

— Ну…и как прошло?

Ирена пожимает плечами:

— Nikakor ni šlo. Verjetno smo naredili nekaj narobe. (Никак. Наверное, что-то неправильно сделали.)

Тинек не выдерживает и встревает:

— In mi tudi smo priklicali duha! Je šlo dobro! (А мы тоже вызывали! И у нас получилось!)

Бэла с интересом смотрит на Тинека. Ирена скептически:

— Ne poslušaj ga! Zdaj bo lagal! Si vse dokončal? (Да не слушай ты его! Сейчас наболтает! А ты? Всё сделал?)

Тинек придвигает тетрадь к матери, а сам, раскрыв пошире для убедительности глаза, настаивает:

— Saj lažem pa ne! Če mi ne verjamete, vprašajte druge. Nekoč stric Tomaž je vzel nas v grad ponoči… (Ничего я не болтаю! Не верите — спросите у других. Один раз дядя Томаж пустил нас в замок ночью…)

***

Тёплый летний вечер. Край неба уже отдает зеленоватой бирюзой. Группа ребят (5 человек) в возрасте от девяти до двенадцати лет шумно толчется у замковых ворот. Внезапно распахивается небольшая дверца в воротах, и оттуда выглядывает серьёзное лицо Томажа. Приложив палец к губам, он заставляет ребят притихнуть и осторожно оглядывается по сторонам. Убедившись, что, кроме детей, поблизости никого нет, он отходит чуть в сторону и открывает мальчишкам путь внутрь. Когда последний из них исчезает в глубине замкового двора, Томаж ещё раз обводит внимательным взглядом окрестности и только тогда закрывает дверцу.

***

Ирена покашливает и иронично хмурится, глядя на Тинека. Не выдержав материнского взгляда, Тинек нехотя сознается:

— No, pravzaprav, seveda je bilo malce drugače. Skrili smo se v gradbenim oderu. Takrat varnostnik je bil stari Marjan, in ni nas opazil. (Ну, вообще-то, конечно, всё было немного не так. Мы спрятались в лесах. В тот раз сторожил старый Марьян, и он нас не заметил.)

***

На замковый двор опускаются тёплые летние сумерки. От замка к административному корпусу неспешно идет щупленький головастый старичок. Немного постояв на пороге, он наконец входит в белое, недавно оштукатуренное здание. Недалеко от входа всё ещё не убраны строительные леса, заботливо обернутые толстым полиэтиленом.