Коллекция (ЛП) - Литтл Бентли. Страница 13

Высокий мужчина продолжил свою речь, смотря на картину с благоговейным трепетом.

− Он вкусил человеческое мясо во время зимы, тогда он и его люди голодали без подкрепления и продовольствия. Солдаты начали есть погибших, Джордж Вашингтон понял, что ему нравится вкус человеческого мяса. Долгое время он вырезал вилки, ложки и амулеты из костей, съеденных людей. Даже после того, как привезли продовольствие, он продолжал убивать по человеку в день.

− Он понял, что, контролируя армию, он контролирует всю страну, − сказала стоящая за спиной женщина. — Он мог создать страну каннибалов. Нацию, которая славит и посвящает себя пожиранию человеческой плоти!

Майк повернул голову и посмотрел на нее через плечо.

− Но ему это не удалось, не так ли? − он покачал головой. — В людях полно дерьма.

− Посмотрим, как ты будешь рассуждать, когда мы съедим почки твоей дочери.

Майк задохнулся от гнева и попытался вырваться. Вашингтонцы схватили его еще крепче, вскоре он обмяк и сдался.

В центре комнаты стояло странное сооружение, напоминавшее стол. Высокий мужчина нежно провел рукой по его верхушке.

− Здесь заживо освежевали Джона Хэнкока, − сказал он. — Его кровь пролилась сюда. Его крики до сих пор слышны в этих комнатах.

− Вы все дерьмо!

− Я тоже?

Высокий вашингтонец мечтательно оглядел комнату.

− Джефферсон отдал за нас жизнь, ты знал? Он принес себя в жертву прямо здесь, позволил нам, вашингтонцам разорвать себя зубами. Франклин тоже отдал нам свое тело.

− Не было никакого Бенджамина Франклина.

Вашингтонец улыбнулся, обнажив белые зубы.

− Значит, это ты знаешь.

− А почему вы не надели свои деревянные зубы?

Вашингтонец ударил его в живот, Майк согнулся пополам.

− Ты здесь не гость, − сказал он. — А пленник. Наш пленник. Теперь.

Он ухмыльнулся.

− А потом, можешь стать ужином.

Майк закрыл глаза, он отчаянно старался сдержать рвоту. Когда ему удалось восстановить дыхание, он посмотрел на вашингтонца.

− К чему все это джеймсобондовское дерьмо? Вы хотите преподать мне курс вашей истории, прежде чем убить? Хотите рассказать про свои игрушки? Надеетесь, что я буду восхищаться всем этим? Да пошли вы! Жрите меня, больные ублюдки!

Женщина улыбнулась.

− Не волнуйся, съедим.

В противоположном конце комнаты распахнулась дверь. Там стояли Пэм и Эми в окружении еще трех вашингтонцев. Жена и дочь побледнели от страха. Эми плакала, она зарыдала еще сильнее, когда увидела отца.

− Папа! — кричала девочка.

− Время ланча, − объявил высокий вашингтонец. — Приступим к барбекю.

Вашингтонцы захохотали.

Женщина повернулась лицом к Майку.

− Отдай нам письмо, − сказала она.

− А вы меня отпустите? Да? Хорошо.

Но где же письмо? Майк задумался. В последний раз его держал в руках Харткинсон. Он его уничтожил? Или смыл в туалете, как наркоманы до прибытия полиции делают? Где вообще Харткинсон? Почему они его не похитили?

Майк уже собирался задать этот вопрос, как вдруг из-за двери раздались шум и звуки отчаянной борьбы. Вашингтонцы посмотрели туда.

В дверях стоял Харткинсон.

Он был одет в костюм британских войск, времен войны за независимость. За ним стояла группа солдат со штыками в руках. Из-за них выглядывал испуганный юнец, напоминавший экскурсовода.

− Отпустите этих гражданских! — потребовал Харткинсон, теперь он говорил с сильным британским акцентом.

Профессор и его друзья выглядели довольно комично в этих потертых британских костюмах, но вместе с тем в них чувствовался героизм. У Майка кровь закипела от адреналина, когда они ворвались. Их было много, пятнадцать или двадцать, они превосходили вашингтонцев по численности как минимум вдвое.

Два вашингтонца достали ножи и побежали к Пэм и Эми.

− Нет! — крикнул Майк.

Мушкетные пули остановили злодеев.

Майк снова попытался вырваться. То ли держащие его вашингтонцы растерялись, то ли хватка у них ослабла, но он без труда выскользнул из их рук, развернулся и врезал одному из них в пах. Другой вашингтонец отскочил прочь с его дороги, но Майк не обратил на него внимания, он побежал на другой конец комнаты, мимо пыточных устройств прямо к Пэм и Эми.

− В атаку! — крикнул кто-то.

Завязался бой.

К счастью он длился не долго. Майк слышал выстрелы, рикошеты, крики, видел резкие движения, но он пригнул голову и ничего не знал о том, что там творилось. Главное, что он, Пэм и Эми на свободе. Вскоре Майк выпрямился и оглядел комнату. Он увидел, что большинство вашингтонцев мертвы. Высокий мужчина лежал на полу с темным кровавым пятном на своей напудренной синей форме, это придало Майку сил. Подонок получил по заслугам.

Пэм и Эми обнимались и плакали, Майк обнял их, тут он понял, что тоже плачет. Он почувствовал, как кто-то тихонько хлопнул его по плечу. Майк инстинктивно развернулся со сжатыми кулаками, но это оказался Харткинсон.

Секунду Майк смотрел на него, затем мигнул.

− Спасибо, − сказал он и снова заплакал. — Спасибо.

Профессор кивнул с улыбкой на лице. Его седая диснеевская борода была испачкана кровью.

− Уходите, − сказал он. Вам не захочется видеть то, что будет дальше.

− Но…

− Вашингтонцы не единственные… люди с жуткими традициями, − сказал профессор спокойным голосом.

− Вы ведь не каннибалы, да?

− Нет, но… − он покачал головой. — Вам лучше уйти.

Майк взглянул на Пэм и Эми. Затем кивнул.

Из-под красной военной формы Харткинсон извлек пергамент в пластиковом пакете.

Письмо.

− Отправьте его в Смитсоновский институт. Поведайте миру правду. Это история, − сказал он тихим, благоговейным голосом.

− У вас тут все будет в порядке?

− Сначала мы закончим начатое.

Профессор указал рукой на «гида», который стоял в углу.

− Он знает дорогу.

Профессор покачал головой и горестно улыбнулся.

− История не такая, как кажется на первый взгляд.

− Наверное, нет.

Майк приобнял Пэм и повел их с Эми к двери. «Гид» с бледным лицом тихо пошел вверх по лестнице.

− Лучше не оглядывайтесь, − посоветовал Харткинсон.

Майк махнул рукой в знак согласия и пошел по лестнице, сжимая в руке письмо Вашингтона.

За спиной он слышал крики ужаса и боли. Майк не хотел этого, но все равно невольно улыбнулся, он вел семью из подвала в дом Вашингтона.

Жизнь с отцом

Я написал «Жизнь с отцом» и «Пруд» для экологического сборника ужасов «Земля наносит ответный удар». Обе работы были отклонены. Судя по названию книги, я предположил, что большинство, если не все содержащиеся в ней рассказы, будут относиться к негативному эффекту загрязнения, перенаселения, уничтожения лесных массивов и пр.

Поэтому, я решил написать нечто другое.

Моя жена — убежденный приверженец вторичной переработки сырья. Консервные банки, бутылки, газеты, пакеты — она сохраняет все. Даже во время путешествий она привозит с собой пластиковые сумки, заполненные емкостями от газировки.

Для этого рассказа я преувеличил ее одержимость.

Все можно довести до крайности.

Шари никогда не видела рабочий унитаз. Ситуация изменится — в следующем году она должна пойти в детский сад, и я уверена, что у них есть нормальные уборные. Но пока она знакома только с нашими туалетами. Или емкостями, которые были ими, пока Отец не превратил их в стационарные контейнеры для хранения соевых кур.

Я не знаю, почему подумала об этом. Наверно, потому что сейчас Шари присела над емкостью для биологических отходов, в которые Отец заставляет нас мочиться. Для нас предусмотрены две емкости. Голубая — для мочи, красная — для экскрементов.

Я не знаю, как Шари справится в школе. Как по мне, она несколько медлительная. Отец никогда ничего не говорил, но я знаю, что он тоже это заметил. Шари не воспринимает действительность так, как должна, или так, как это делала я. Ей исполнилось три года, когда она смогла понять разницу между красной и голубой емкостью. В четыре года она сказала свое первое слово.