Одиссея барона Урхо - Голубев Алексей. Страница 49

— Ну, если остаться в Академии ей важнее, чем сохранить здоровье… — Тонен вспомнил бой Дрейза и не стал заканчивать предложение. — На входе был тотализатор, я, пожалуй, пойду поставлю деньги на то, что он сделает раньше — отобьет ей все внутренности или переломает конечности. Я думаю, раз он действительно извращенец, то сначала начнет бить ей по груди и животу. Первой откажет печень или почки, а если он ударит чуть-чуть ниже, то ее детородные органы превратятся в кровавое месиво…

— Хватит! — заорали сразу несколько человек, включая саму Селену и ее братьев. Терапия, которой осознанно воспользовался Тонен, подействовала мгновенно. Мыслей о продолжении соревнований ни у кого больше не возникало.

— Секундант, иди и сними ее с боев, — твердо сказал старший брат Селены Максиму. Все одобрительно молчали. Максим решительно встал и уже подошел к дверям, когда снова раздался спокойный голос Тонена:

— Странно, я был единственным, кто не читал здесь глупые правила этих поединков, и то я вижу минимум одно решение, как ей не драться и в то же время сохранить свои результаты. Это хороший пример того, как женщины замутняют разум воинов.

Все замерли, и Тонен продолжил:

— Просто здесь, наверное, еще ни один бой не заканчивался таким образом. И все же мне странно, что никто не видит этого простого выхода.

— Как? Что нужно сделать? — ожила на своем стуле Селена. Остальные тоже с надеждой смотрели на Тонена.

— Насколько я знаю, секундант может остановить бой, правильно? Как он это делает?

— Бросает полотенце на ковер, — ответил один из младших братьев девушки.

Жак понимающе распахнул глаза.

— Отлично, Тонен! Максим, ты просто выведешь ее на ковер, и, когда объявят начало боя, бросишь полотенце. Формально мы ничего не нарушим, они не смогут отменить все ее результаты.

— Только сразу же уведите ее с ринга, — добавил Тонен. — А то этот убийца все равно ее искалечит, с полотенцем или без.

— Хорошо, — кивнул Жак. — Максим, ты понял?

— Да. — Максим взял со стула полотенце и бросил его одному из братьев. — Тренируюсь, — объяснил он довольно в ответ на смущенный взгляд. Все облегченно засмеялись.

Из комнаты Селены они ушли перед самым боем, чтобы успеть занять места. Родители, которые уже знали имя противника их дочери, перенервничали до предобморочного состояния. Братья, едва сев, сразу зашептали им про найденное решение, и отец Селены благодарно посмотрел на Тонена, придумавшего этот план. Судья уже объявлял их поединок, и первым снова появился Дрейз. Еще никогда его лицо не излучало такую радость. Он предвкушал предстоящее почти сексуальное удовольствие. Селена вышла очень спокойно, и зал встретил ее сочувственным молчанием. Все помнили, что случилось с первым противником Дрейза. Селена медленно поднималась на ковер, за ней шел Максим, держа полотенце в руках. Жак встал сразу же за ними. Дрейз пытался найти глаза девушки, чтобы своим взглядом показать, что ее ждет, но Селена без каких-либо эмоций смотрела мимо него.

— Сейчас повеселимся! — хрипло крикнул ей Дрейз и засмеялся. Судья словно ждал этого смеха, как сигнала.

— Бой начинается, — объявил он.

Медленно, словно во сне, Дрейз заскользил к Селене. Максим размахнулся и кинул на ринг полотенце, Дрейз ошеломленно остановился, и Селена начала спускаться с ковра. Он опомнился, бешено заорал и бросился вперед, но Селена уже переступила край ковра, и Дрейз, продолжи он движение, налетел бы на Максима. Он был вынужден остановиться. Тонену пришло в голову, что можно было закончить бой и таким способом — обойтись без секунданта и без полотенца. Девушка должна была лишь специально выйти за ковер, чтобы победа автоматически осталась за Дрейзом. Правда, способ, которым воспользовались они, был более красочным и эффектным.

Зал снова взорвался бешеными криками. Секундант и тренер Дрейза побежали к судьям, чтобы что-то им доказать, сам Дрейз стоял на ковре, еле сдерживаясь, чтобы не прыгнуть вниз, но перед ним стояла уже не хрупкая девушка, а мощная фигура Жака. В той какофонии криков, которая заполнила зал, ничего нельзя было услышать, и Максим только по жестам понял, что его зовет к себе главный судья. Его оппонент, секундант Дрейза, смотрел на него ненавидящими глазами, к чему Максим отнесся вполне флегматично.

— Вы сняли ее с состязания. — Главный судья не спрашивал, а утверждал. — Знаете ли вы, что она автоматически теряет свои предыдущие результаты?

— Это не так. — Максим достал из кармана брюк диск с правилами. — Здесь указано, что, если во время боя секундант снимает бойца с поединка, считается проигранным только этот бой.

— Вы сняли ее без всяких оснований, — выплюнул слова секундант Дрейза.

— В правилах не указано, что нужны какие-либо основания, — возразил ему Максим. — Если хотите, я процитирую дословно.

— Не нужно. — Старик предупреждающе поднял руку. — Ваши схоластические споры здесь ни к чему. Вернитесь к своим бойцам. Я приму решение сам.

Он наблюдал, как секундант этой девушки возвращается в ее угол, и они втроем с ней и ее тренером начинают ждать его решение. Его младшие судьи так же выжидающе смотрели на него, но мысли судьи, хоть были такими же четкими и ясными, как и сто лет назад, текли уже гораздо медленнее. Ему нужно найти решение. Мне, подумал он, нужно найти решение. Эта девочка, еще почти ребенок, начала тренироваться где-то на стороне. Предыдущие ломались, вспомнил старик. Приходили абсолютно неподготовленными и все проигрывали. Она же пыталась что-то изменить, и в награду за это он дал ей самого легкого противника. Но за все нужно платить, этому принципу он не изменял никогда в жизни. И никогда еще этот принцип его не подводил. Если первый противник был самым легким, то второй должен стать самым тяжелым, так он рассуждал, когда в графике второго круга он поставил ее фамилию напротив фамилии Дрейза. Возможно, он был слишком жесток. Эти люди, которых она нашла где-то на стороне, захотели уберечь ее от судьбы. Он их очень хорошо понимал. Однако они отказывались жить по его принципу. Сама девушка вряд ли придумала бы фокус с полотенцем. Стало быть, дело в них, в ее тренере и секунданте, а не в ней. За все нужно платить. Они не хотят, чтобы платила девушка? Пусть расплачиваются сами.

Главный судья поднял вверх то устройство, которое служило ему микрофоном, и зал затих.

— Правила не предусмотрели возможность подобного исхода поединка, — разнесся по залу сильный, совсем не старческий голос. — Поэтому данной мне властью я вношу в этот раздел изменения. Если секундант снимает с поединка своего бойца, он обязан по первому требованию противника занять его место. При любом исходе боя соревнования продолжает его противник. Если секундант отказывается, то боец обязан вернуться на ковер, в противном случае он проигрывает соревнования. — «И выбывает из Академии», додумали все присутствующие. Судья уже заканчивал. — Это правило действительно сданного поединка.

На лице Дрейза зажглась радость. Максим, наоборот, воспринял это решение на редкость спокойно.

— Он убьет вашего друга, если тот согласится, — упавшим тоном обратился к Тонену отец Селены. Сидевшая между ними Мария смертельно побледнела — теперь опасности подвергался ее брат. — Боюсь, моя дочка на этих соревнованиях закончит свою карьеру в Академии. Пусть лучше он откажется, я не хочу, чтобы на ее совести висела чья-то смерть.

Тонен был с ним абсолютно согласен. Максим не выглядел соперником Дрейзу. Он был на голову ниже и килограммов на двадцать легче, и у него не было того огня в глазах, который Тонен полагал необходимым для любой победы. К его удивлению — и к удивлению всего зала, — Максим затеял с Жаком какое-то обсуждение. Селена обреченно застыла на заднем плане. Дрейз на ковре нетерпеливо ждал, кого из этих двух — девушку или ее секунданта — отдадут ему на растерзание. Максим наконец медленно кивнул главному судье.

— Кадет Дрейз, вернитесь в свой угол, — приказал тот в микрофон.