Некромант для рыжей шельмы (СИ) - Гринберг Александра. Страница 18

Не весна, а трындец какой-то.

А дома-то как раз имеются креветочный салат, запеканка под устричным соусом и бутылочка аэльбранского креплёного. Самое то, чтобы задобрить Эву и развязать ей язык. Только десять золотых взять не забыть.

На всякий случай.

13

Неделя прошла в работе над прототипами новых артефактов, в создании заготовок для действующих моделей и в нескончаемых попытках Ханнэ найти ей ухажера поприличнее. «Ничто так не помогает забыть о бывшем парне, как парень новый!» — убежденно заявляла маленькая принцесса большого босса Найри. Как если бы Билли не жила себе спокойно, а в слезах и соплях убивалась по придурку Мельхиору сутки напролёт. Ну ради всех богов!.. Она, может, и рада бы поплакать в подушку, однако предательство Мэла словно выжгло её изнутри, оставив лишь пепелище да щемящую тоску, что изредка ворочалась под рёбрами…

Ключевое слово здесь именно «изредка». Её и саму порой удивляло такое равнодушие.

И потом, она без всяких доставучих феек способна найти себе парня! Уже нашла вообще-то. Правда, вредный некромантский мудила Эгертон покуда не подозревает о своем счастье… Но Билли, как девушка практичная, пока решила удовольствовался тем, что есть.

А есть у неё Персиваль. Так был наречен маленький тощий найдёныш. Точнее, Билли поначалу звала его Персиком, но затем подумала: «Да какого хрена, я что, одна тут буду с идиотским именем?!» — и вот Персичек-рыжий-бочочек обернулся Персивалем. Не то чтобы тот проникся важностью события, конечно…

Билли, сколько себя помнила, обожала всякое зверье — которое всегда платило ей взаимностью. У папы жили две донельзя надменные кошки, Лотти и Агати, и дружелюбный лохматый пес Рольф; лет через семь после появления Билли кошки померли от старости, а бедняга Рольф пропал, и какое-то время ни сама Билли, ни её отец не могли и не хотели думать о новых питомцах.

А затем её мягкосердечный папа вдруг взял и завёл в доме вместо новой собачки настоящую суку. Будучи любящей дочерью, Билли искренне желала ему счастья — и столь же искренне недоумевала, какое может быть счастье с Эдит Харпер, женщиной прехорошенькой, но капризной, себялюбивой, ужасно требовательной. Да ещё и беременной непонятно от кого (чего она, к её чести, не скрывала). И животных она терпеть не могла, а уж в глазах одиннадцатилетней девчонки это грех почище убийства младенцев…

В общем, отойдя от нападения Саймона и его дружков, Билли ужасно обрадовалась внезапно свалившемуся в руки котенку. Персик оказался ласковым, игривым и чересчур доверчивым для уличного кота. Как если бы родился и жил вовсе не на помойке. Когда он одним махом слопал миску странно пахнущих сухариков, купленных в магазине для животных, и без всяких понуканий побежал копаться в выставленной для него ванночке с песком, Билли в этом окончательно убедилась. И пожелала всего распрекрасного сукиным детям, бросающим на улице крошечных беззащитных котят.

Ну да ничего. За прошедший десяток дней тощий бедолажка Персиваль отъелся чуть не вдвое, распушился до безобразия и вообще стал куда больше соответствовать пафосному имени. Такого всего из себя Персиваля и людям не стыдно показать…

— Билли, это что, котик?! Билли!

…но не в такую же рань, Бездна их всех пожри!

Билли мученически застонала и заворочалась в постели, тиская любимую подушку и тщетно надеясь затеряться в куче её разномастных собратьев.

— Ненавижу тебя, маленький монстр.

— Вранье! — кровать ощутимо прогнулась под чужим весом, что каждый раз удивляло — на вид Джем легонькая и тоненькая как тростинка. — Ну Билли же! Посмотри, ну посмотри, ну какой же он хорошенький!

— Я чё, кота своего не видела? — изумилась она, но всё же кое-как отлепился от подушки, чтобы поглазеть на Персика сквозь завесу перепутавшихся волос. Тот довольно урчал и топтал лапками тонкий розовый свитер Джем. Не будь его когти аккуратно подстрижены, уже оставил бы кучу зацепок; впрочем, сестрица бы всё равно ничего не заметила, очарованная маленьким и дружелюбным бело-рыжим комочком.

— Такая прелесть! А как его зовут?

— Персиваль.

На пару секунд в комнате повисла пауза.

— Ты нормальная вообще?

— Как ты разговариваешь со старшей сестрой? — хриплым голосом возмутилась Билли, тоже погладив котенка.

— Да с тобой только так и надо! — фыркнула Джем, сложив под грудью тоненькие ручки. — Нет, ну почему Персиваль?

— Ты глупая, что ли? — она протянула руку и привычно поймала толстую тёмную косу, чтобы легонько дернуть. — Разумеется, это потому что у него рыжий бочок! Как у персика… понимаешь ты, нет?

Она рассмеялась и удрученно помотала головой.

— Прости, Билли, я и впрямь разбудила тебя слишком рано.

— Вот именно, — проворчала Билли, подвинувшись поближе и сгребая сестру в охапку. Такой вот у неё был странный бессознательный рефлекс: участь любимой подушки постигала всякого, кто имел глупость улечься с ней в одну постель. — Сколько времени?

— Уже одиннадцать!

— «Уже»?! Джем, мать твою грымзу, я легла в начале восьмого!

— Билли такая Билли, — неодобрительно фыркнула Джем, убежденный жаворонок и новоиспеченный светлый маг.

— Билли работала всю ночь!

Ну, по крайней мере, большую часть. Ближе к утру их с ребятами напряжённая работа над новой моделью кристалла связи как-то сама собой скатилась в спонтанные посиделки с мятным ликёром и кучей разной еды, заказанной в ближайшем ресторане. И то сказать, отдохнуть иногда тоже полезно, от одной работы свихнуться можно.

— Ну прости, прости-и! Я просто так соскучилась… Ты поспи ещё, а мы с котиком почитаем, ладно?

Билли махнула бы рукой, не будь ей так лень поднимать ту самую руку.

— Я тоже скучала, — нетвердо промямлила она, прежде чем уткнуться носом в мягкие волосы сестры и намертво отрубиться ещё часа на четыре.

Когда Билли наконец-то продрала глаза, было уже далеко за полдень. На крыше назойливо щебетали птички, а с кухни соблазнительно пахло беконом и вафлями. Жаворонки, безусловно, самые ужасные люди в подлунном мире; однако Джем с пониманием относилась к причудам своей дурковатой сводной сестрицы и была рада осчастливить её вкусным завтраком, даже если время близилось к ужину.

Как и покойник-отец, малютка Джемайма всегда любила её куда больше, чем она заслужила. Что неизменно бесило мачеху. Уж та её не любила не капельки… В последнее время, впрочем, отношение Эдит к ненавистной падчерице сделалось куда более сердечным. Должно быть, оставшиеся от папы средства она уже почти промотала и теперь прикидывает, можно ли что-то поиметь с его приёмной дочурки.

Нельзя, естественно. Ради Джем она помрёт, убьёт и вообще наизнанку вывернется, однако её мамаша не получит и медяка. Не после того, как выжила из родного дома.

— Персичек, ты мне изменяешь?! — трагично воскликнула она, едва войдя на заполненную дразнящими ароматами кухню. — Неблагодарный комок шерсти, и это после того, что я во имя тебя пережила на той помойке!

Персик старательно тёрся об ноги Джем, но, заслышав голос хозяйки, пуще прежнего задрал смешной рыжий хвостик и шустро побежал к ней. Билли скептически хмыкнула — мол, придуривайся сколько хочешь, изменник, да только я всё видела! — и села за стол, давая котёнку поиграть в скалолаза. Тот не подвёл и тут же принялся неуклюже карабкаться вверх по штанине, к вожделенным хозяйским коленкам. Стриженные когти затрудняли путь, но Персик не сдавался и упорно лез вверх.

— Билли, ты как большой ребенок, — укоризненно улыбнулась Джем, ставя перед ней две здоровенные тарелки. Их порции теперь почти одинаковые, и это всё ещё немного изумляло — раньше, не имея магического резерва, её крошечная сестра ела как птичка. — Иногда мне кажется, что ты моя младшая сестра, а не старшая.

— Взросление — социальный конструкт! Прекрати ущемлять мою ранимую творческую натуру! — пафосно потребовала Билли, втыкая вилку в сырный омлет. — Бездна, гадкий жаворонок, я снова тебя люблю. Ну почему я-то не способна без приключений даже вафельку пожарить?! Несправедливо!