Некромант для рыжей шельмы (СИ) - Гринберг Александра. Страница 23

И Бездна знает, почему он ляпнул именно это. Наверное из-за так некстати вспомнившегося Берка, которого она не отталкивала, а позволяла себя обнимать, гладить по спине и плечу. В чём, если подумать, нет ничего плохого — Найдж молод, мил и добр, а по ночам не просыпается от жутких кошмаров и не расцарапывает себе ногу до крови, чтобы убедиться, что она ещё на месте…

Что-то не успокаивает ни разу. Совсем наоборот — бесит до красной пелены перед глазами.

— Я что-то сейчас не поняла твоего юмора, — подала голос Билли, озадаченно хмурясь.

— Никакого юмора. Я просто только что вспомнил, что тебя наверняка ещё ждет Найджел, — Максу и самому впору хмуриться — всё происходящее явно покатилось куда-то не туда. И он сам же в этом виноват. — Или что, он не фанат офисной мебели?

— Понятия не имею, — такого холодного тона он от мелкой Фоули прежде не слышал — и честно сказать, не ожидал услышать. Что ещё хуже, глядела она так, словно сама не знала: заплакать от обиды или проклясть чем позабористее. — Как узнаю — обязательно расскажу. Хотя нет, не расскажу — пошёл-ка ты на хер!

Она споро втиснулась в сброшенное было пальто, остервенело пригладила волосы и направилась к выходу. Стоило бы дать ей уйти, но Бездна знает какой демон дернул Макса окликнуть:

— Билли…

Та резко повернулась на каблуках.

— Я-то думала, ты нормальный! — выпалила она, разрумянившись от злости и буквально меча взглядом молнии. — И пришла я к тебе, а не к Бёрку, потому что мне ты нравишься! Жаль, я позабыла, что западаю строго на всяких самовлюбленных козлов. Ах, простите, ваша грёбаная светлость, что была вежлива с Найджелом! — она склонила голову с нарочито кающимся видом. — Как это я посмела не отшить его, зная… то есть догадываясь, что его шеф глазеет на меня как на комплексный обед? Несомненно, это означает, что я даю каждому встречному-поперечному. Пойду устрою оргию на две дюжины человек, я так каждые три дня делаю. И нет, больше не побеспокою, счастливо оставаться.

— Билли!

— Да пошёл ты в Бездну, обмудок!

Вся мебель в кабинете опасно задребезжала, по оконным стёклам пошла мелкая паутина трещин. Но всё это тут же прекратилось, едва за спиной разъярённой заклинательницы оглушительно хлопнула дверь. Наверняка вся ночная смена выбежит поглядеть, как злющая Билли-шельма дефилирует по коридору, кляня их шефа на чём свет стоит. Но вот незадача — реакция «ночников» сейчас заботила Макса меньше всего.

17

Как это часто бывает в жизни — особенно в такой долбанутой, как у Вильгельмины Фоули, — конфеты в кульке иссякли раньше, чем прорва незамутненного бешенства внутри. Билли плелась по сумрачным улочкам родного Синтара, свирепо грызла последнюю лакричную палочку и всеми фибрами души жалела, что не подправила чванливую некромантскую рожу хорошим ударом.

Хотя, если уж начистоту, она сама не знала, отчего так обозлилась. То есть… её ведь частенько записывали в шлюхи. Такое время от времени случается, если ты на свою беду общительна, не прочь пофлиртовать, да ещё и любишь приодеться. Стоило ли обращать внимание на лишённые всякого остроумия ремарки очередного узколобого кретина? Определенно нет. Билли и не обращала; ей давным-давно стало наплевать, что о ней думают.

Как оказалось, ей с некоторых пор не наплевать, что о ней думает Макс. Дерьмово оказалось вообще-то, если кто спросит саму Билли. Она сердито тряхнула головой и, догрызая конфету, достала из кармана портсигар.

Увы и ах, если Макс о ней что и думает, то явно ничего хорошего. Даже, вон, озвучить не постеснялся.

«Вот и протирай такому стол задницей, — негодующе подумала она, закурив и выпустив вверх сизое облачко дыма. — Может, мне ещё извиниться надо было, что пришла не девственницей? Найджел меня ждёт, ну офигеть теперь».

Обиднее всего было то, что от Эгертона она подобного не ожидала. Билли достаточно хорошо успела узнать людей, каким дерьмом они могут быть, и иллюзий не питала. Но Макс… он не был похож на её обычных поклонников, хотя бы в силу возраста и жизненного опыта. Поправочка — не был похож до сегодняшнего дня. Обидно чуть не до слёз, едва ли не сильнее, чем после фокуса Мэла. Что взять с заправского подонка, умеющего только жить за чужой счет да трахаться по чужим койкам? А тут вроде как взрослый мужчина и вообще целый коммандер…

Само собой, она была бы дурой, если бы не догадалась, что причина той глупой сцены — банальная ревность к Бёрку. И была бы лгуньей, если бы сказала, что ей это вовсе не приятно и ни капельки не лестно. Если тебя ревнуют, значит, и виды имеют посерьезнее, чем разовый перепих на столе. (Хотя не стоит спешить и огульно сочинять клички вашим общим котам.) И всё же принимать ревность в такой неадекватной форме Билли отказывалась. Как бы ни нравился ей Макс (а учитывая недавнюю мудаческую выходку, нравился он ей слишком), ведь должно же быть и какое-то уважение к себе любимой? Сейчас у Билли имелись другие заботы, кроме как с разбегу влипать из одних нездоровых отношений в другие.

Она настолько погрузилась в собственные мысли, что первым делом заметила отсутствие Персика — тот каждый вечер, заслышав шаги любимой хозяйки, принимался выносить дверь своим крохотным тельцем. И уже потом, высвободив силу, сообразила — защитный контур нарушен.

Ей бы следовало развернуться и со всех ног бежать к Ханнэ, а оттуда сразу к Найри. Но Билли была почти уверена, что ей отрезали выход из парадной… и кроме того, ну какого демона? Кто бы ни был ухарь, забравшийся в жилище Билли-шельмы, а зря он это сделал.

Вот только Билли-шельме следовало бы подумать, что ухарь может быть не один.

В гостиной её повстречали прицельным ударом в челюсть. Она увернулась, чужой кулак прошел вскользь. Получив ногой в живот, крепко сбитый белобрысый парень в дорогом костюме рухнул прямо на хрупкий чайный столик.

— Чтоб тебя, сука, он же шесть золотых стоил! — взвыла Билли, всплеснув руками. И тут же, резко повернувшись, схлопотала по лицу от второго типа — тот под шумок подкрадывался сзади. Вечно эти жулики норовят напасть со спины!

Они покатились по полу, вцепившись друг в друга; Билли отбивалась как могла, но силы были неравны. Одна шустрая на руку и расправу заклинательница — такой себе противник для двух специально обученных мордоворотов, с ног до головы увешанных побрякушками-блокаторами. Билли, само собой, вскрывала их одну за другой — но чересчур спешно и неосторожно. Поди ж ты: ребята оказались не пальцем деланые и тут же надавали по башке за такие фокусы.

Башка была единственной ценностью Билли Фоули. Она беспомощно прикрылась руками, почти готовая сдаться и просить пощады.

— Хватит, мальчики, — раздался откуда-то сверху ненавистный голос. — К слову, усердствовать можно было и поменьше — девушка всё-таки. Ну-ка, бросьте её… сюда вот. Разговаривать буду.

Билли подхватили под руки, заставляя подняться, и отволокли на диван. Рядышком примостился архимаг Макэлрой собственной персоной.

— Ах, как неаккуратно вышло, — Лоуренс сокрушенно поцокал языком и извлек из воздуха сложенный вчетверо белоснежный платок, промокнул им кровь на подбородке и разбитых губах Билли. Та недовольно скривилась. — Билли, солнышко, я так скучал по твоему прелестному личику. Зачем было вынуждать меня его портить?

— Чеши ты, Лори, ко всем демонам Инферно, — хрипло огрызнулась Билли, отпихивая его руку и опасливо ощупывая ребра. — Ну отмудохали меня тебе на радость, так и что дальше?

Лоуренс вздохнул и покачал головой, отчего длинные золотистые волосы упали ему на лицо. Нынче он их перестал зализывать назад, заметно укоротил и подстриг как-то по-модному; что, признаться, очень ему шло. Хотя таким слащавым синеглазым блондинчикам вообще всё к лицу.

— Ты срываешь нам продажи новой линейки защитных артефактов. Снова, — процедил Лоуренс. И тут же, словно бы спохватившись, вернулся к обычному своему снисходительно-вкрадчивому тону: — Солнышко, ну я ведь не железный. Сколько ты ещё будешь испытывать мое терпение? Ты ведь уже всё мне доказала. Был неправ, не ценил по достоинству, ну что ещё ты хочешь услышать от своего глупого ментора?