Шкаф поперёк (СИ) - Романова Наталия. Страница 4

Проживание с парнем в одной комнате, конечно, вносило свои коррективы или смущающие моменты, как например, когда быстро вошедший Стас встретился глазами с голой грудью Громовой, которая всего-то на минуточку вышла за свою территорию, чтобы взять с сушки для белья, которая славно уместилась на половине Стаса,  свою футболку.

- Ой, - пискнула Громова, - ой-ой-ой, ай. - И, прикрывшись руками, побежала к себе.

- Я ничего не успел увидеть! - услышала в спину.

- Ага, - она быстро надела бюстгальтер, футболку и джинсы и стремглав пробежала мимо Стаса на улицу, где перевела дыхание и, наконец, покраснела, как свёкла, выругавшись в конце так грозно, как только могла.

- Пенис!

Когда пришло время отъезда Громовой, она тщательно убралась на своей половине и назидательно сказала студенту-медику.

- Только девушку свою на мою половину не приводи.

- Не беспокойся, она же не в этом городе.

- Да? А где?

Стас назвал город и смотрел на широко распахнутые глаза Таи.

- Ого! И оттуда, в смысле, я там жила.

- И я, - он оглядел ещё раз девушку, - не помню тебя, совсем... странно, мы вроде ровесники.

- Неее...

- Ты на четвёртом? На пятый перешла?

- Да... но я ведь вундеркинд, типа.

- И что?

- Я в пятнадцать лет школу закончила... и тогда же поступила.

- ВАУ! Как тебя родители-то отпустили?

- Они в меня верят и гордятся, - отчеканила.

- Лучше бы они твоей социальной адаптацией занялись, вундеркинд, - он улыбнулся, как-то до странного тепло, так тепло, что Громовой стало уютно под этой улыбкой. В неё захотелось закутаться и никогда не выбираться.

- Так значит, увидимся?

- Может, и увидимся, мне ещё месяц тут торчать.

Провожали её на вокзал Машка с Володенькой.

- Что у тебя со Стасом? - шепнула, пока не видит Володенька.

- Ничего...

- А тааааааак смотрит, как будто очень даже чего... ты, главное, помни про контрацепцию, Громова. Презервативы и ещё раз презервативы, как завещал великий вождь.

- У него же девушка! - возмутилась Громова.

- У кого? - Пропела Машка - Ум?

- У.... Стаса... - Тая отвела глаза и на всякий случай покраснела.

- Я вообще, не обязательно Стас, - Машка засмеялась, и Громовой показалось, что Машка что-то недоговаривает, но ей было не до загадок Машки, она затащила сумку и уселась на нижнюю полку плацкарта. Немного поёрзав и посмотрев в ночь, что отражала только саму Громову, она легла спать. Ехать было всего ночь, и самый лучший способ сократить путь - это поспать.

Часть вторая заключительная

Июль подходил к концу, ночи были тёплые, звёздные, низкие. Большую часть дня Громова оправдывала ожидания родителей и читала литературу по профилю или художественную, лишь иногда ныряя в планшет, чтобы с красными от смущения щеками прочитать какую-нибудь фривольную историю, где даже присутствовала нецензурная речь.

Громова зажмуривалась и даже с зажмуренными глазами отворачивала лицо от экрана. Продышавшись, она продолжала читать, иногда вздыхая или широко распахнув глаза. Пришедшая подружка, соседка по улице, пригласила «просто прошвырнуться».

- Пойдём, зайдём к одной, - сказала Марина.

- Пойдём.

Громова дооооолго смотрела на «одну» и на Стаса, который сидел рядом. Рука «одной» лежала на шортах нормального-студента-медика-не-гомосексуалиста, как раз там, где одна штанина встречается с другой, и этот собственнический и даже какой-то хищный жест не понравился Громовой.

- Какими судьбами? - довольный Стас улыбнулся и нагнулся к ушку «одной»: - Это та девушка, Тая Громова, я рассказывал.

- Здравствуй, Тая, - «одна» не выглядела дружелюбно. - Я Катя.

- Очень приятно, - Громова не ощущала себя приятно, напротив, рука Кати на шортах Стаса не приносила никаких приятных чувств Тае.

- Скучала по мне? - Стас выглядел очень довольным.

- Да, - ответила Громова, - особенно по твоему храпу у меня над ухом и булочкам по утрам. Он каждое утро приносил мне булочки, прямо в постель, таааааак мииииило, - глядя на Катю.

- Вообще-то я и пытался быть милым, - он смотрел на Громову как-то недобро, но Громову больше волновал недобрый взгляд Кати.

- Ты и был милый, особенно милым ты был в белых плавочках, такой милаха!

- Чтооооооо? - Катя, кажется, взвизгнула и уставилась сначала на Громову, а потом на Стаса. - Она видела твои трусы?

- Конечно, - подтвердила Громова, - мы же жили вместе, - она развела руками, всем своим видом показывая недоумение от столь нелепого вопроса.

- Да... ты! - Катя вскочила и выбежала на улицу, за ней побежал Стас.

- Вот это даааааааааааа, - протянула Марина.

- Хм, - вздохнула Тая и залилась краской, выругавшись про себя так отчаянно, как только могла: «Пенис»

- Прости меня, - увещевала несчастная и пристыжённая собственным поведением вундеркинд Громова, которой впервые в жизни не гордились и в неё определённо не верили.

- Да чего теперь, - вздохнул Стас.

- Я пойду и всё ей объясню!

- Не надо. Это даже хорошо... всё равно у неё другой.

- Как так?

- Вот так, - Стас уставился на носок ноги в сланце, которым ковырял мелкий гранитный песок на дорожке.

- Не бывает любви на расстоянии, - сказала Громова и сочувственно вздохнула.

- Бывает, - ответил студент-медик-не-гомосексуалист, - отношений, может, не бывает, а любовь бывает. Она вообще всякая бывает, вон в книжных героев влюбляются и сильно. - Он глянул на алые щёки Громовой, которая было влюбилась в книжного героя и даже представляла, как он приедет за ней и возьмёт её невинность, красиво, безупречно и не больно. - В актёров, в писателей. Любят же? Любят. А вот отношения, как оказалось... и то, от человека зависит, от внешних факторов, от желания, да много от чего...

- И почему мне кажется, что ты меня причёсываешь? - Громова смотрела с подозрением.

- Так заметно, да?

- Ага.

- Ты же у нас любительница прописных истин, Громова, вот... согласно ситуации. Да не парься ты, это даже хорошо, что так получилось. Ты-то точно не виновата, что у неё уже два года другой, - вздохнул, - да и я вроде как свободен. Всё отлично, - он подмигнул Тае и, приобняв за плечи, предложил «прогуляться куда-нибудь в этом захолустье»

Гуляли они почти каждый день, даже ездили пару раз на речку, но Тае не нравилось. Не то чтобы погода не располагала, не располагал купальник, который она купила с Машкой, на распродаже, в надежде, что никто его не увидит. Слишком уж номинальным он казался. Маленькие стринги и бюстгальтер-треугольничками. Выходя из воды, Громова видела собственные соски и краснела, как свёкла, пока Стас накрывал её лёгким полотенцем.

- Ты меня возбуждаешь, - как-то вдруг сказал Стас, между делом, жуя бутерброд с сыром. - Твоя невинность меня возбуждает, да так сильно... неожиданно.

Громова покраснела и отвернулась, готовая убежать в любую секунду.

- Не смущайся, я же не собираюсь с тобой... - он замолчал, как будто подбирая слово, - заниматься любовью. Меня много кто возбуждает, а то и вовсе само. Возраст такой, гормоны... но эти твои красные щёки, возмущённо трепещущие ноздри и пенис - это что-то.

- У меня нет... нет у меня... пениса, - последнее слова она прошептала.

- Знаю, - он засмеялся, - но твоё ругательство возбуждает меня. Жуй, - он пихнул ей в рот бутерброд, - не будешь нормально питаться, к тридцати годам будет язва, мешки под глазами и жёлтая кожа.

- Жаааааааааль, - кажется, про себя проговорила Громова и уставилась на речной песок.

- Да, всегда жаль, когда болезнь...

- Жаль, что ты не станешь... это... заниматься... да...

- Да? - он с интересом посмотрел на Таю, которая спрятала лицо в ладонях. - Подробней?

- Надоело быть девственницей, - она вздохнула.

- И чем же это может надоесть?

- Ну... мне мешает.

- Слушай, я тебе авторитетно заявляю, что девственная плева мешать не может. Она же крохотная, даже не ощущается.