Академия Полуночи (СИ) - Риа Юлия. Страница 48

— Ну-у да, — смутилась она, однако уже в следующую секунду вскинулась. — Я не нарушила ни одно правило! И вообще, это только ради знаний! Лерн-а-тэ — учусь у тебя. Вот я и учусь! А ты, если такой зануда, можешь не пробовать усиленное зелье восстановления.

Киган растерялся, глядя на пыхтящую, словно закипающий чайник, подругу.

— Прости, Ллос. Если Кайлор правда готов тебе помогать, то… ну… это здорово. И новое зелье в арсенале нам точно не помешает.

— А мы сможем его насытить? Все же совсем другой уровень, — усомнился Морриган.

— Думаю, если делать это не одному, а хотя бы вдвоем, то должно получиться.

— Кайлору можно доверять? — спросила я.

Ллоса кивнула.

— Он халцедон. И, как говорит сам Кайлор, если годы в академии чему его и научили, так это тому, что халцедоны должны помогать друг другу. Так что на этот счет можете не переживать, Кай нас не выдаст.

— Тогда я согласен, — улыбнулся Киган.

Морриган тоже высказался в поддержку идеи. За ним я.

Вот только интересовало меня не зелье. Точнее, не столько оно, сколько возможность заполучить книгу по лунным ритуалам. Оставался лишь один вопрос: как убедить Ллосу попросить Кайлора мне помочь, не раскрывая всех причин?

После ужина я поспешила к себе. Уже привычно, почти не замечая высоты, взлетела на восьмой этаж и нырнула за ставшую родной дверь.

— Эвис? — позвала я.

Заслышав мой голос, маленькая проныра вылезла из-под кровати и радостно засеменила навстречу. Я присела, подставила ладони, дождалась, когда ящерица заберется на них, и переместилась к кровати.

— Эв… — начала я и замолчала.

Стало страшно. А вдруг в теле ящерицы действительно скрывается кайрош? Вдруг, поняв, что его секрет раскрыт, он обернется, сожрет меня, потом вновь примет безобидный вид и спрячется, например, в северном хранилище? Крыс, а значит и еды, там много. Посетителей же, напротив, почти не бывает. Чем не идеальное убежище?

Видя мои сомнения, Эвис мягко переступила лапами и вопросительно задрала мордочку.

— Эв, ты… не убьешь меня?

Второй раз за день я задаю этот вопрос. И, что самое обидное, спрашивать приходится тех, кому бы я хотела доверять безоговорочно.

Зеленая голова склонилась к плечу. Судя по всему, начало беседы озадачило маленькую хищницу.

— Ты ведь кайрош, верно?

Эвис ощутимо напряглась. Томительно долго вглядывалась в мое лицо. И наконец медленно, с видимым недовольством топнула правой лапой.

Да.

Сердце забилось быстрее.

— Но кайроши — создания Полуночной Матери, верно? Они темные по сути.

Топ.

— А у тебя имя светлой. И ты привела меня к метле светлых, — принялась я рассуждать вслух.

Топ.

— То есть ты… светлый кайрош?

Эвис закатила глаза. Потом снова посмотрела на меня, подняла переднюю лапу и застыла. Она в открытую потешалась надо мной: специально не торопилась отвечать, вынуждая озвучивать все новые догадки. Я хмыкнула.

— Ты светлая?

Топ. Топ.

— Темная?

Топ. Топ.

Хм, интересно.

— Ты как я?

Топ. Топ.

— Как Сельва?

Топ.

Топ. Топ.

Я застонала.

— Да ты издеваешься надо мной!

Моей руки дважды коснулась маленькая лапа. Причем сделала это до крайности возмущенно. Улыбнувшись, я нежно провела пальцами от зеленой макушки до середины спинки.

— Прости. Знаю, что ты не можешь сказать прямо. Это у меня не получается угадать.

Эвис ласково ткнулась мордой мне в ладонь.

Я не чувствовала опасности от своего приемыша. Знала, что она есть — обязана быть! — но не ощущала даже ее тени. С самого начала Эвис вела себя дружелюбно: помогала мне, переживала, поддерживала морально. И может, я спешу с выводами, но мне очень хотелось ей верить. Хотя бы ей. Без опаски, без сомнений. Как самой себе.

— Ты лучшая, Эв, — произнесла я тихо.

Внезапно она заурчала. Звук получился гортанным, низким, но очень ласковым. И в нем я услышала гораздо больше, чем можно выразить словами: искреннюю симпатию, надежду и такое же желание доверять, какое испытываю я сама. В Лунной империи я — светлое отродье, Эвис — безжалостная тварь. Но друг для друга мы стали кем-то большим… настоящим. Почти семьей.

— Я никому не дам тебя в обиду, — заверила решительно. — Ни здесь, ни среди светлых, если нам удастся бежать. Обещаю.

Эвис насмешливо склонила голову набок и вновь ласково потерлась о мою ладонь. Наверное, я опять забегаю вперед, но в ее взгляде мне почудилось такое же обещание. Молчаливое, но бесконечно искреннее.

Этой ночью я двигалась особенно осторожно. Ступала почти бесшумно и, прежде чем повернуть, плела слабый «ведьмин глаз» — простейшее заклинание, помогающее убедиться, что проход чист. Мне не хотелось повторить ситуацию с Ламией, заметившей меня в прошлую ночную вылазку. Но, к счастью, сегодня коридоры были пусты.

Оказавшись в северном хранилище, я спустила Эвис на пол, проводила взглядом ее и сбегающую в панике крысу и зашагала к нише.

— Привет, Сельва, — я коснулась древка и улыбнулась, почувствовав волну тепла в ответ. — И я соскучилась. Как ты?

Новый отклик получился робким, почти виноватым — Сельва явно вспомнила нашу прошлую вылазку и то, чем она обернулась.

— Не переживай, — я огладила черенок. — Главное, никто не пострадал. Но пока давай продолжим тренироваться в хранилище?

Идея метле явно пришлась не по нраву, но все же она согласилась. Я села на ящик и принялась осторожно, едва ли не по капле делиться светом. В прошлый раз мы обе поспешили, но больше рисковать я не стану. Пока не буду уверена, что тьма Сельвы под контролем, — никаких полетов вне хранилища.

Время здесь текло медленно. Возможно, так казалось из-за гнетущего флера тьмы, которым пропитался каждый сантиметр пространства, а возможно, все дело в обычной усталости: последние месяцы я редко спала больше четырех-пяти часов за ночь.

Внезапно, вырывая из ленивых раздумий, ко мне подбежала Эвис и начала взволнованно приплясывать на месте. Отпустив древко, я подхватила ящерицу на руки и с беспокойством вгляделась в ее мордочку.

— Ты что-то нашла?

Топ. Топ.

Впервые ответ Эвис прозвучал настолько быстро, почти нервно.

— Ты…

Топ. Топ-топ-топ. Топ!

Я замерла, хмурясь. Что происходит?..

Ответом стал приглушенный скрип открывающейся двери.

Сунув Эвис в карман платья, я схватила метлу и вместе с ней вжалась вглубь ниши, мысленно молясь Полуночной Матери, чтобы нас не заметили.

Кто-то вошел. Закрыл за собой дверь и медленно, будто оглядываясь или прислушиваясь, зашагал вдоль стеллажей. Шорох подошв о каменный пол слышался все отчетливее. Кажется, я могла даже уловить звук перекатываемых под чужими туфлями камешков: крохотных, размером с рисовое зернышко. Жаль только, что понять, какие это туфли — мужские или женские, — не удавалось. Разглядеть вошедшего — тем более.

Я видела лишь скрытую капюшоном голову, мелькающую в просветах между захламленными полками стеллажей. Из-за приглушенного света даже цвет накидки не получалось определить. То ли темно-коричневый, то ли темно-фиолетовый, то ли синий, то ли… Слишком много «то ли», чтобы гадать впустую.

Прижимаясь спиной к холодной стене, я даже дышала через раз. Если бы могла — заставила бы сердце биться размереннее и тише. Эвис замерла в кармане и, судя по всему, вместе со мной прислушивалась к окружающим звукам.

Вошедший приближался к нише. Шорох его шагов звучал все громче и будто отдавался эхом у меня в груди. Хотелось зажмуриться, закрыть уши руками, чтобы только не видеть плывущий в полумраке капюшон и не слышать пугающий до стылых мурашек звук.

Я делала так в детстве, когда просыпалась по ночам от очередного кошмара.

Мне не разрешали оставлять зажженной лампу, и единственный свет, который проникал в холодную комнату, был лунный. Он рождал глубокие кривые тени, тянущиеся по полу, словно десятки жадных рук. Ветер шевелил густые кроны за окном, и тени на полу приходили в движение.