Академия Полуночи (СИ) - Риа Юлия. Страница 73

Но сбоку от них танцевала еще одна нить воспоминаний. В прабабкином дневнике упоминается светлая, что посмела сунуться на земли империи. Светлая по имени Эвис, которую жестоко казнили недалеко от границы.

— Вот ведь! — тихо выругался Эйхолд, роясь в поясной сумке. — Из-за оторванной части не удается стабилизировать облик души.

Будто подтверждая его слова, туманный контур снова задрожал. И на секунду лицо Эвис исказила мука. Эйхолд замер, так и не выплеснув зелье из уже откупоренного пузырька.

— Лард, а пусти-ка любое заклинание третьего уровня. Нужно убедиться…

Без лишних вопросов хозяин замка взмахнул рукой и укрыл себя тяжелым пологом.

В тот же миг Эвис задергалась. Рот ее искривился в беззвучном крике, тонкие пальцы вцепились в лицо. Рябь по туману побежала так часто, что, казалось, душа вот-вот утратит форму. Испугавшись, я выплеснула свет и направила поток в центр узора. Но только не к призрачной Эвис, а к лежащей на полу Сельве. Вилард тут же снял полог. Эйхолд выкрикнул короткое слово-команду, и с потолка посыпалась золотая пыль.

— Даже хуже, чем я думал, — заключил Эйхолд, едва туман успокоился. — На этой метле нельзя летать: любой темный всплеск заставляет душу переживать ее худший кошмар. В такие моменты она себя не контролирует.

Худший кошмар…

Им стало прабабкино проклятье. Каждый раз, ощущая давление чуждой силы, Эвис заново переживает свою смерть.

— Как ей помочь?

— Не знаю, Илэйн. Я могу забрать ее в царство и отнести к опытному кэллеру, но, по правде сказать, сомневаюсь, что в этом будет толк. Чтобы защитить душу, нужно вернуть ей целостность. Однако в таком случае придется забрать утраченный фрагмент из кайроша.

— Или поставить заплатку, — предложил Вилард.

— Чтобы залатать душу, нужна частица души, — возразил Эйхолд. — А учитывая, что метла признала Илэйн, то и душа потребуется ее.

Все внутри меня сжалось. Я не желала мук Сельве, не хотела ни заставлять ее переживать агонию снова и снова, ни прятать в очередном хранилище в надежде, что там тьма ее не достанет. Но и отринуть часть собственной души оказалась не готова.

В прошлый раз, когда речь шла об Ардене, я не верила, что у меня есть будущее. И тогда спасти чужую жизнь, пусть и такой высокой ценой, не казалось мне неправильным. Но сейчас все изменилось.

Сзади подошел Хэйден. Скользнул руками мне на талию и не обнял — впечатал в свое тело. Широкая ладонь опустилась на мой живот, будто в отчаянном стремлении защитить.

Не Сельву. И не меня. Наше будущее.

Я поспешила накрыть его пальцы своими, без слов уверяя, что хочу того же, что не поставлю нас под удар.

— Хотя… — Эйхолд нахмурился. — Можно попробовать залатать силой. Наш дар — часть нас самих. И если влить его достаточно, он может заполнить пустоты, вернуть душе целостность.

— Нужна только сила? — уточнила я.

Эйхолд кивнул. Тогда я обернулась и посмотрела на Хэйдена. Дождалась кивка от него и решилась.

— Хорошо. Я готова рискнуть.

Идея Эйхолда оказалась простой, чем-то напоминающей мои попытки вытравить из Сельвы тьму. Хотя, если задуматься, суть действий одинакова. Разница лишь в том, что до этого я воздействовала на метлу, теперь же мне предоставили шанс воздействовать на саму душу.

— Встань здесь, — руководил Эйхолд. — Да, возле этой линии. Отлично. Теперь закрой глаза и потянись к собственной силе. Нырни в нее, попытайся прочувствовать каждую ее крупицу, позволь им сиять, доверься…

И я доверилась. Отринув сомнения и страхи, раскрылась, как никогда прежде, и ощутила ее — мою силу. Теплую, живую, удивительно яркую. Она затягивала меня, увлекала все глубже, словно брошенный в морскую пучину якорь. Опутывала, мягко сдавливала и продолжала тянуть вниз. Но дно все не появлялось. Его будто и не было вовсе.

Гелиодор — сильнейший камень светлых. Я помню ощущение врезающихся в ладонь граней, помню, как красиво преломляется свет, проходя через них. И в глубине души до сих пор боюсь поверить, что вытянула свой камень, что я действительно сильная.

Но как все изменится после обряда? Кем я стану? Рубином? Топазом? Янтарем? Неважно. Ради спасения Эвис я готова рискнуть.

В сердце алым цветком вспыхнула уверенность. На каждом лепестке, словно капли росы, замерло желание защитить, вдоль тонкого стебля протянулось беспокойство. И тут же, отвечая, сила чародейки вырвалась из тела. Прорвавшей плотину рекой хлынула в центр узора и накрыла Эвис. Не метлу — саму душу. На секунду туманный фантом дернулся, будто испугавшись, а потом раскрылся и принялся жадно пить. Он захлебывался, подрагивал в нетерпении, тянулся вперед и обиженно скользил полупрозрачными руками вдоль невидимой стены ловушки.

Ободряющий голос Эйхолда прозвучал приглушенно. Моя сила словно отрезала меня от остального мира, замкнула его на нас двоих: на мне и Эвис. Лежащая на полу Сельва заметно дрожала. Вдоль черенка прокатывались волны света, на кончиках жестких прутьев вспыхивали искры.

Время замерло. Прошла минута или десять — не угадать.

Насытившись, душа Эвис сама закрылась от моей силы. Дождалась, когда я посмотрю на нее, и улыбнулась. Широко, счастливо и с таким облегчением, что у меня сладко заныло в груди. Подняв руку, Эвис скользнула пальцами по стене ловушки, очертила мой силуэт и замерла, держа ладонь ровно напротив моей щеки.

— Прости, — одними губами прошептала я.

Эвис мягко качнула головой. Снова огладила меня, не касаясь, и прижала ладонь к груди. Я повторила ее жест.

— Обещаю, мы еще поднимемся в небо.

Улыбка Эвис стала шире. Сама она кивнула. Потом оглядела присутствующих, помахала Хэйдену, снова посмотрела на меня и… растаяла. Истончилась вмиг и сизым облаком нырнула в Сельву.

Я повернулась к Эйхолду.

— Это нормально? Все хорошо?

— Конечно. Она вернулась в свое тело. Отныне тьма не причинит ей вреда. Ну, если только не вытравит еще один кусок души, — усмехнулся он.

Я посмотрела с укоризной.

— Больше с ней такого не случится. Я не допущу этого. А сейчас, артиэллы, если не возражаете, я проверю Эвис. Хочу убедиться, что обряд не повлиял на нее и она по-прежнему с нами.

— Подожди, — мягко остановил Хэйден. — Есть еще кое-что.

Эйхолд с готовностью достал из сумки бархатный мешочек с завязками-кисточками. Еще до того, как ощутить зов, я уже поняла, что в нем камни светлых чародеев.

Стало страшно.

Пока камень не выбран, можно представить, что я все еще гелиодор: чародейка с мощным даром, достойная пара наследнику севера. Но стоит запустить руку в мешочек…

Нет, я не сожалею о содеянном — ради Эвис можно отдать даже больше сил. Однако отринуть сладкий самообман оказалось сложно.

— Лэйни? — тихо позвал Хэйден.

Повернувшись, я встретила его обеспокоенный взгляд.

— Если я вытяну янтарь, ты будешь любить меня так же сильно?

— Нет.

Ответ выбил почву из-под ног. Но я не успела даже отстраниться, как Хэйден продолжил:

— Больше, Лэйни. Я буду любить тебя еще больше. Мою смелую луну, что не побоялась лишиться части сил ради чужого блага. Какой бы камень ты ни вытянула, он не твой. Твой восходит утром над горами, окрашивая их в розовый, и скрывается вечером в алых отблесках.

— Но солнце — это гелиодор.

— Только если ты сама так решишь, — возразил он с улыбкой.

Я кивнула. Собралась с силами и посмотрела на бархатный мешочек.

— Думаю, ты знаешь, что делать, — заметил Вилард, подходя ближе. Поймал мой взгляд и подмигнул. — Когда происходит что-то столь важное, всегда хочется оказаться в первых рядах.

Эйхолд, будто дразня, развязал кисточки и немного — едва ли на полпальца — ослабил тесемки. Зов камней усилился. Он манил до того сильно, что не оставлял возможности сдержаться. Быстрым движением я запустила руку внутрь мешочка, не думая, сжала в кулаке один из камней и вытащила его.

Зов прекратился.

Я раскрыла ладонь и замерла. Смотрела при этом только на Хэйдена, опасаясь заметить на любимом лице тень недовольства. К моему удивлению, сам Хэйден тоже не сводил с меня взгляда. Обманчиво жесткие губы подрагивали, будто готовые вот-вот растянуться в улыбке.