Люди Икс. Дни минувшего будущего - Ирвин Алекс. Страница 21

– Мне все равно, – повторила Китти, хотя ей было не все равно. Она переживала об этом больше, чем о чем-то другом, ведь умри Рейчел Китти Прайд никогда не почувствует, как растет ее собственное тело. Она больше никогда не увидит никого из своих друзей. Скорее всего, она умрет в течение ближайших двадцати четырех часов от оружия Стража или от ядерного взрыва. Так что ей было совсем не все равно!

И она переживала за этих побитых, циничных, постаревших версий ее друзей. И она чувствовала себя виноватой за то, что в порыве эмоций использовала свои силы. А они стояли и смотрели на нее, ожидая, когда она – ребенок, подросток, беглянка – прекратит истерику и начнет действовать в команде.

Так она и сделала.

– Простите, – наконец, произнесла она. – Я не хотела... ну, вы знаете.

– Проблема не в том, хотела ты или нет. Проблема в том, что ты это сделала, – сказал Логан.

– Я знаю, знаю... – ответила Китти со слезами в голосе.

– Дай ребенку передохнуть, Логан. Я тоже... использую свою силу, чтобы не потерять сознание, – вмешалась Рейчел.

– Рейчел, прекрати это немедленно, слышишь? – закричала Шторм.

– Не могу, – сказала Рейчел, грустно покачав головой. – Если я прекращу, то, к тому времени когда мы доберемся до конца туннеля, у вас на руках будет только мое тело...

– Может быть, но если ты не прекратишь, очень скоро мы все превратимся в трупы!

– Не думай так. Просто мое тело разговаривает само с собой. Когда я хочу, я могу быть тихой, пользуясь только крошечной частичкой силы...

– Видите! – вскричала Китти. – Я тоже могу быть тихой. Мы потеряли Франклина. У нас скоро не станет Рейчел. Вы не думаете, что мы могли бы использовать Магнето в этом бою? Или ты, Логан, слишком упрям, чтобы слушать меня, потому что я ребенок?

– Следи за словами, котенок, или Пит помоет твой рот с мылом!

– Мне неприятно это говорить, но Логан прав, – произнесла Ороро.

– Ороро, – растерялась Китти. – Я думала...

– Послушай меня. Ты права, нам нужен Магнус. Ты права, мы истощены. Ты права и в том, что возвращение за ним – это вопрос этики, и неверный ответ на него будет тяготить нашу совесть всю оставшуюся жизнь. Но вслушайся в эти слова: оставшуюся жизнь.

– Как долго будет продолжаться эта наша «оставшаяся жизнь», если мы не уничтожим здание Бакстера? И хватит ли у нас сил противостоять всему гарнизону Стражей в Бронксе? Сумеем ли мы выжить и все-таки вернуться сюда вовремя, чтобы предотвратить ракетные удары из Европы? Нет, котенок, мы не можем. Таким образом, единственный способ спасти Магнето – это отключить всю систему управления Стражами в здании Бакстера. Как только это произойдет, все остальное станет возможным; ну а пока мы ничего не можем сделать.

– И нам нужно действовать, прежде чем Стражи снесут крышу и с этого туннеля, – добавил Логан. Бойцы СКА тревожно посмотрели вверх.

– Это неправильно, – упрямо повторила Китти.

– Мы вернемся за ним, как только сможем. Если он все еще жив.

Китти кивнула. Она понимала правоту Ороро и Логана, но не могла это признать. И понимала, что совершила глупость, использовав силу. Зная, что Рейчел также нарушила правила, она чувствовала себя лучше, но не намного.

Китти задавалась вопросом, что сейчас делает Магнето, если он еще жив. И она вынуждена была признать, что это было маловероятно. Все эти Стражи, против одного старика...

– Пойдем тогда, – предложила она.

– Пора, – сказал Логан и повел их на запад.

«МНЕНИЕ о том, что силы мутантов неисчерпаемы – совершенно неверно, – думал Магнус. – И идея, что мутанты – бесстрастные машины, а не люди, которым свойственно уставать, ошибаться, грустить – способствовало возникновению страха и беспокойства у многих обычных людей...»

Он знал это, потому что не раз слышал подобные суждения из уст ненавистников мутантов, от демагогов всех сортов, а также от разного благонамеренного сброда. Все они были убеждены, что изъян в геноме мутанта означает, что ни одно из правил естественного мира к ним не относится. Вопросы, которые они задавали ему... Ты спишь? Тебе нужна еда? Ты бессмертен? И подобная чушь.

Никого из людей не интересовало, каково быть в буквальном смысле одним на миллион и обладать уникальной способностью, отличающей тебя от своего вида. На словах все выступали за индивидуальность, но никто не хотел быть им. Не по-настоящему. Они хотели по-другому одеваться, раскрашивать себя по-разному, наносить разные рисунки на собственную хожу, но реальная разница была выше их, и поэтому те, кто действительно отличались, казались... ну, как богами. И это, признал Магнус, было и его заблуждением, которое разделили многие мутанты.

Но все было не так. Даже когда он был на вершине славы, он ощущал странное чувство неудовлетворенности, когда его ум и тело начинали испытывать усталость от битв, и в конце концов даже воля начинала сдаваться. Сейчас он не был на высоте, не был таким сильным, как когда-то. Он был стариком, отметившим свой сотый день рождения единственной, с трудом найденной свечой на буханке относительно свежего хлеба, с Питером, поющим на русском Happy Birthday и другими, которые громко и искренне хлопали от радости. Ему хотелось навсегда остаться в этом радостном мгновении.

Но оно прошло. И он устал. Магнето был стариком, его силы уменьшились, и он слишком устал даже для того, чтобы подняться с земли. Перед ним стояла еще одна задача, и он не знал, сможет ли быстро восстановиться.

Магнето заработал свою усталость. Гарнизон Стражей Центра управления мутантами в Южном Бронксе подвергся максимальному сокращению штата и состоял теперь из настоящего лома. Некоторых из роботов он вывел из строя, поразив электромагнитными импульсами, от которых компоненты и узлы разлетелись на куски. Других просто взорвал, когда внутренние узлы Стражей сконцентрировались в одну молекулу. Одного он расчленил, когда тот поднялся, выкрикивая предупреждения и угрожая вызовом подкрепления.

Магнето ждал целых двадцать лет, чтобы выместить на Стражах всю накопившуюся в нем ярость. Ему понравилось начало, но он еще не закончил.

Он снес ограду лагеря. Скрутил ее вокруг Стражей, которые теперь лежали беспомощные на улицах вокруг лагеря. Он был последним мутантом в Центре интернатуры мутантов, но не последним человеком. Более девяноста процентов заключенных здесь людей были просто бездомными и так называемыми «нежелательными элементами», официально содержащимися в находящемся тут же заведении, тактично именуемом «Центр обработки Южного Бронкса». Сейчас они активно участвовали в полномасштабных беспорядках и даже убивали охранников.

Магнето не делал ничего, чтобы остановить их. Он не испытывал сочувствия к тем, кто решил работать на Стражей. Любой из заключенных Освенцима сделал бы с ним то же самое, если бы во время его заключения там он бы сотрудничал с зондеркомандой⁸, и был бы полностью оправдан.

Большинство людей, впрочем, разбежались и не стали мстить. Все вокруг было в пламени, люди кричали. Группы заключенных бежали по территории, таща какие-то вещи и бог знает что еще из лагерного имущества.

К нему приблизилась группа заключенных, скорее всего, уголовников.

– Эй, смотрите, мутант потерял свое инвалидное кресло, – завопил один из них.

С правой стороны от говорившего, в груде развалин, Магнето разглядел какие-то деревянные блоки, из которых торчали ржавые, согнутые гвозди. Слегка шевельнув запястьем, Магнето вытащил гвозди и с силой всадил их в лоб говорившего. Тот издал долгий свистящий вздох, из его рта вывалился язык, и он упал на землю.

Магнето повернулся к остальным:

– Вы можете идти, – сказал он. – Но если вы предпочитаете смерть, я могу это устроить. Мне все равно. Решайте.

Бандиты не стали раздумывать, а быстро унеслись прочь.

На северо-западе Магнето заметил вспышки ракет-носителей Стражей. Подкрепление. Они окажутся здесь раньше, чем он закончит, но эта проблема может подождать. Прежде чем покинуть лагерь, нужно сделать кое-что еще.