Акедия. Первый Шаг (СИ) - Нетт Евгений. Страница 24

- Спасибо, Велья. Словами нельзя описать, как я благодарна за твою помощь. Ты очень многое для нас делаешь…

- Не за что, дочка, не за что. В конце концов, когда-нибудь Мелли унаследует моё дело. И… - Старуха замолчала, но мысль была столь сильной, что лишь полностью доверившаяся знахарке Агнесса не услышала её.

«Станет ведьмой!».

◆◇◆◇◆

Примерно в десятке километров от деревни я принял вид человека и принялся мастерить своеобразные носилки, на которые можно было бы водрузить пару добытых у озера оленьих туш. Конкретно эти экземпляры весили примерно по полтораста килограмм каждый, так что работа предстояла кропотливая… Впрочем, мне хватит и того что носилки протянут до ворот дома Кира…

… однако ни спустя пятнадцать, ни спустя тридцать минут я так и не смог получить даже мало-мальски приемлемого результата. Всё упиралось в отсутствие верёвки, без которой даже соединить проклятые палки было нереально. В конечном итоге я просто плюнул на всё и, схватив туши за задние лапы, поволок их к деревне. Человек не сможет волоком дотащить триста килограмм мяса, костей и потрохов? Наверное, нет. Однако я-то даже через шестиметровую стену перепрыгнул не далее, как два-три часа назад, так что вряд ли кто-то сильно удивится. Но для завтрашнего похода всё-таки надо будет раздобыть верёвку. Просто чтобы не сильно выбиваться из толпы…

- Э-эй! Сова, открывай! Медведь пришёл! – Заорал я, тарабаня свободной рукой по воротам. В одной я ещё сжимал копыто оленя, в то время как второго пришлось бросить. Не всей тушей же в дверь барабанить… хотя выглядело бы, конечно, феерично.

- Луа! Дора фарта! – Рассерженный вопль и промелькнувшая голова немолодого усатого мужчины ознаменовали новую эру… говоря проще, моё прибытие часовые прошляпили, и, похоже, проспали, за что несчастных теперь отчитывал услышавший мои призывы открыть ворота глава караула. Как жаль, что стоял я прямо под стеной и не мог видеть, как именно происходит процесс наказания – крики, стук и подозрительно напоминающие удары ремнём хлопки из-за стен доносились почти десять минут. Но у всего есть конец, и экзекуция не исключение.

- Маро, дуриал. – Какой-то раскрасневшийся юнец лет пятнадцати распахнул калитку, пропустив меня внутрь. Правда, пришлось повозиться с оленьими тушами, но один только вид караульных того стоил – глаза по пять копеек, челюсти едва ли не до пола…

- Вот так охотиться надо, ребята! – Заявил я, пользуясь тем что никто из окружающих меня-таки не понимает. – А теперь – разойтись!

Подхватив обе туши, я поволок их к дому. Покажу сначала Агнессе, посмотрю, что она скажет и как отреагирует. Всё-таки меня грызли определённые сомнения по поводу пары оленей в день…

Наконец я остановился у ворот дома, где чуть ли не нос к носу столкнулся с Агнессой и одной из её дочек, той самой, которая с утра ходила меня будить и приглашать к завтраку. Почти два десятка лет провести на Киричи, поймать фортуну за хвост, пережить предательство лучшего друга, купить корабль и сбежать с планеты, осаждаемой военными, умереть от передозировки медикаментов, завести близкое знакомство с одним из мифических Грехов и лишиться тела, оказавшись в мире магов… Всё это стоило того, чтобы увидеть столь умилительно-озадаченные мордашки двух прекрасных представительниц слабого пола.

- Куда складывать, хозяйка? – Спросил я широко улыбнувшись… И замерев от осознания того, что эмоции на моём лице воспроизводились подсознательно. Да-да, если раньше мне приходилось на этом сосредоточиваться, то сейчас всё получилось словно бы само собой! Прогресс? Прогресс! Теперь я чуть больше похож на нормального человека… наверное.

- Корт… - Агнесса подошла к тушам оленя и, присев на корточки, недоверчиво коснулась массивных, испачканных в земле рогов животного. - … хало кесса… нио?

◆◇◆◇◆

- … добыл их… в одиночку? – Агнесса поднялась на ноги и, открыв ворота, ведущие во внутренний двор дома, жестами попросила Корта занести оленей во двор. Парень не озаботился даже первичной обработкой туш, что вполне могло привести к порче мяса. Очень большого количества мяса! А на такой жаре оно придёт в негодность буквально за пару часов. – Корт, помоги мне.

Женщина жестами объяснила, куда нужно нести туши, после чего побежала в сени – за необходимыми для разделки инструментами. К моменту, когда она вышла во двор, оба оленя уже были подвешены на специальных крюках. Пара отточенных движений – и на землю небольшим ручейком хлынула кровь, которую следовало бы спустить ещё Корту, но он, похоже, об этом ни сном, ни духом. Зато сейчас смотрит за процессом разделки во все глаза, игнорируя даже клюющую его ботинок курицу…

Агнесса взмахнула окровавленным ножом и шугнула птицу. Корт же дёрнулся, словно вынырнув из глубин собственных мыслей, и вытащил из ящика второй нож, хранящийся здесь на случай поломки первого. Он внимательно осмотрел его со всех сторон, после чего подошёл ко второй туше и вопросительно посмотрел на Агнессу. Та поначалу не поняла, чего хочет этот странный парень, но замешательство длилось недолго – женщина махнула рукой и продолжила разделывать своего оленя, предоставив Корту возможность попробовать сделать всё самостоятельно – благо, за тем, как она снимала со зверя шкуру, парень следил внимательно. По крайней мере, Агнесса на это надеялась…

◆◇◆◇◆

В какой-то момент Агнесса закончила разделывать свою тушу и теперь наблюдала за тем, как это делаю я, постоянно меня поправляя. То – не так, это – тоже не так… А чего она, собственно, хотела от человека, впервые взявшего в руки разделочный нож? Конечно, я могу довольно-таки точно повторять её движения, но опыт это не заменит никак.

Спустя пятнадцать минут я закончил с разделкой, и Агнесса запрягла меня таскать мясо в сени, где принялась подготавливать его к хранению. Мне данный процесс был не слишком интересен, и я решил прогуляться по деревне. Осмотреться, прикинуть её размеры и посмотреть, как ко мне будет относится население, когда я иду в гордом одиночестве и не шокирую всех вокруг парой оленьих туш за своей спиной…

С такими мыслями я вышел на улицу и неспешно побрёл вдоль похожих друг на друга как две капли воды домов. Практически сразу глаз зацепился за странные метки под крышами зданий. Они выглядели крайне просто – точка с горизонтальной чертой над ней, и отличались лишь цветом. Например, дом Кира был помечен чёрным, в то время как все остальные – мертвенно-серым, близким к белому. Я шёл уже несколько минут, но других зданий с чёрной меткой не встретил. Строить предположения, ничего не зная о жизни этих людей попросту глупо, так что я решил сосредоточится на чём-либо другом…

Например, на веренице высоких крытых телег в сопровождении десятка всадников и двух десятков пеших воинов с разномастной экипировкой. Мечи, короткие копья, секиры и топорики, кольчуги, доспехи из кожи и даже самая простая одежда – абсолютно всё говорило о том, что к каравану прибились все, кто только мог. Были даже безоружные люди, волокущие на спинах свой нехитрый скарб…

Мимо пронеслась кучка белобрысых детей, моментально окруживших одного из воинов. Не прошло и секунды, как мужчина остановился и, присев на корточки, стянул с головы шлем. В то же мгновение белоснежные волосы рассыпались по плечам, а мускулистые руки крепко прижали к себе мальчика и девочку, не перестающих что-то радостно щебетать.

А сразу после этого началось нечто невообразимое.

Нескончаемый поток людей устремился к каравану – женщины, мужчины, старики и дети собирались вокруг него и встречали своих мужей, отцов и сыновей. Стало очевидно, что этот караван состоял по большей части из местных мужчин, немало времени провёдших вдали от дома: в ином случае что-то подобное вряд ли бы произошло.

Я, дабы не мешать празднеству, замер чуть в отдалении, на пересечении нескольких улиц, в тени крайнего дома. Почему-то мне было приятно смотреть за тем, как радуются совершенно незнакомые мне люди. И это было, пожалуй, первое настоящее чувство, вызванное не разумом, но сердцем. Странное ощущение. Ведь я действительно никого из них не знал даже заочно. Более того – язык, на котором они разговаривали, мне был неизвестен. Мы даже родились в разных мирах… Но сердцу и обитающей в нём душе на такие мелочи было плевать.