Акедия. Первый Шаг (СИ) - Нетт Евгений. Страница 34

- Зондар-р, как всё прошло? – Спросил орк-командир, едва Зон вошёл в палатку. Я просочился за ним следом, и теперь мог наблюдать за развитием событий с, так сказать, самых лучших мест. Главное, чтобы им не приспичило использовать мана-зрение, которым учатся владеть все без исключения маги и некоторые предусмотрительные воины. Зон точно обладал такой способностью, но причин использовать её у него не было. Что же до орка… Раз уж он пустил лидера воинов в свою палатку, то, должно быть, между ними выстроились определенные доверительные отношения, так что его тоже можно не бояться. Опасаться, держать ухо востро – да, но не бояться.

К счастью, привычного страха, с которым сталкивается всякое живое существо, я испытать не мог – тело-то из маны, ни о каких химических реакциях не может быть и речи. Благо, что хотя бы разум способности оценивать угрозу не лишился. Можно ли сказать, что я постоянно находился в том самом состоянии, которого некоторые люди стремятся достигнуть на протяжении всей своей жизни…?

Я мысленно вздохнул – это только звучит здорово, а на деле я постоянно проваливаюсь в омут собственных мыслей, выбраться из которых вовремя не всегда получается. Хорошо хоть напряжение, сковавшее сознание, не позволило мне отрешиться от реальности.

Пока ещё я не пропустил ни единого слова, сказанного орком или Зоном.

- Можно сказать, что план увенчался успехом. Причитающееся тебе и твоему клану будет доставлено сюда через пять дней, на рассвете. Вы сильно мне помогли. – Зон протянул орку руку. – Твои шавки не брали пленных?

- Пленных? Ты шутишь? Всех, кто был помечен, они убили. К слову говоря, один человек каким-то образом перерезал вервольфу глотку, а после исчез. Так, словно его там и не было. Ни следов, кроме тех, где он стоял – ничего. Можешь это объяснить?

Зон, простояв пару секунд в ожидании рукопожатия, нахмурился. Мужчина медленно опустил руку, а после сжал кулаки так, что послышался отчётливый хруст. Я не мог ничего сказать о выражении лица орка, так как оно никак не менялось с самого начала беседы, но вот Зон… Зон был в бешенстве. Но прошло несколько секунд, и он слегка успокоился: по крайней мере, от него больше не веяло желанием кого-нибудь убить.

- Чужак. Несколько месяцев назад объявился в деревне, сблизился не с теми людьми… Ну, теперь их нет, так что я приближу его к себе. У него есть сила, но нет навыков и умений. Уж не знаю, кем были его родители, но этот парень очень странный. Думаю, вервольфам просто не повезло наткнуться именно на него. – Зон покивал в такт своим словам и, выдержав небольшую паузу, добавил. – Думаю, пара мешков покроет твои затраты.

- Сполна. А чужак… Что ж, надеюсь, он не доставит нам больше неприятностей. Но в следующий раз, Зондар, постарайся сообщать о возможных проблемах заранее. – Орк оскалился, - возможно, так он улыбался, - и протянул Зону руку. Мужчина не мешкая пожал её, а я… Я в это время раз за разом прокручивал в голове услышанное.

«… теперь их нет …». Тех, с кем я сблизился. А сблизился я только с Киром и его семьёй.

Остаться на одном месте? Обрести дом? Семью? Друзей?

Я правда на это надеялся? Правда этого желал?

Что ж, жизнь показала, насколько смешны оказались мои чаяния. Вервольфы… Настоящий враг оказался куда как ближе, чем казалось. Человек, которому я доверял и которого считал чуть ли не другом меня предал. Опять.

[Повторяешь пройденное, Пользователь?]

Впервые за несколько месяцев в голове раздался ехидный голос Акедии. Она не разговаривала со мной уже очень давно, исчезнув сразу после того, как поведала мне о прошлом живущих в деревне полукровок. В частности – о Гарнессе, порабощенном Гневом относительно недавно. Если бы не доставшееся мне тело, то я вполне мог бы решить, что Акедия мне просто померещилась…

[Если мыслить масштабно, то скорее тут ты мерещишься мне, а не наоборот. Так что насчёт ошибок, Пользователь? Разве ты ещё не понял, что людям нельзя доверять?]

А кому можно, Акедия? Тебе? О Грехах мне что-то известно только с твоих слов, да из пары легенд, в которых ничего хорошего о вас не пишут. Но это я ещё могу понять: люди никогда не признают, что грехи являются их неотъемлемой частью. Но ты… ты относишься к происходящему так, словно тебе плевать. Словно я – только один из многих тысяч Пользователей…

Впрочем, так оно, наверное, и есть, да?

[Каждый человек по-своему уникален, Пользователь. И ты не исключение. Но я не могу сказать, что мне будет трудно найти тебе замену, если ты вдруг погибнешь].

Вот так, да? Ты, наверное, решила меня добить…

[Не добить, а заставить посмотреть на происходящее со стороны. Сейчас ты, Пользователь, не представляешь для меня практически никакой ценности. Ты не развиваешься, не экспериментируешь, не становишься сильнее… Не делаешь ничего, чтобы у меня был повод обратить на тебя внимание. Понимаешь, Пользователь, сила – это то, что ведёт к истинному величию, к настоящему существованию, несравнимому с жизнью смертного. Если ты хочешь достичь этого уровня, то с твоего пути должны уйти и враги, и друзья. Первые будут раз за разом пытаться остановить тебя и занять твоё место, а вторые со временем превратятся в якоря, из-за которых ты не сможешь двигаться дальше. Прямо сейчас в этом плане ты практически идеальный Пользователь].

Это всё, конечно, забавно, но… Идеальный? Из-за того, что моих родителей давно убили, а все друзья меня либо предали, либо погибли, как Кир?

Я поднял взгляд на двигающегося в сотни раз медленнее обычного Зона и только тогда понял, что Акедия, разговаривая со мной, практически остановила течение времени. Но мысли при этом текли как обычно, что несколько удивляло. И это – уменьшенная в несколько раз сила Греха?

[Да, это то, что можно назвать частичкой моей силы. И – нет, среди Грехов и Добродетелей никто, кроме Усердия, столь сильно воздействовать на временные потоки не может]

И я когда-нибудь смогу так же?

[Если не погибнешь, Пользователь. Нет… Если те, кого ты считал, считаешь и будешь считать друзьями не убьют тебя. Люди не заслуживают доверия, Корт. В человеке сосредоточены все добродетели, но в нём так же есть и грехи]

Ощущение присутствия Акедии исчезло, и время возобновило свой ход. Зон широкими шагами направился к выходу из палатки, а орк пригубил массивную, с человеческую голову размером, флягу.

Мана забурлила, а в следующее мгновение я уже стоял за спиной Зона, приняв человеческую форму. Стоит отдать ему должное – опытный воин отреагировал моментально, и лезвие широкого клинка пробило мою грудь прежде, чем я успел среагировать. Вот только меня так было не убить.

Я схватил Зона за запястье и потянул на себя, одновременно формируя в районе груди стремительно увеличивающийся стальной шип. Миг – и опытнейший воин деревни оказался нанизан на него, словно бабочка на иголку. Неверие, страх и даже ужас, отразившиеся в его глазах, бальзамом легли на моё сердце. Мне стало намного легче, когда я лишил жизни убийцу дорогих мне людей. И…

… я наслаждаюсь этим ощущением?

- Кто ты такой?! – Взревел орк за моей спиной, выхватывая откуда-то из-под нагромождения тряпок двуручную секиру, ничуть не похожую на притороченный к его поясу меч. Никакого золота, никаких камней – лишь сталь, призванная нести смерть врагам. Он наверняка считал, что я сейчас беззащитен, но мне было открыто каждое его движение. Вот орк занёс секиру над головой, одновременно шагнув вперёд, а вот его оружие окутали искрящиеся молнии… Нет, такой удар я принимать не хочу.

В последние мгновения тело послушно растворилось в воздухе и вновь сформировалось за спиной начавшего оседать Зона. Орк, понимая, что удар уже не остановить и даже не изменить его направление, зарычал от отчаяния, в то время как я, злорадно ухмыльнувшись, толкнул умирающего мужчину вперёд.

С противным звуком оружие орка врубилось в ключицу Зона и рассекло сначала броню, а следом и податливую плоть. Располовиненное тело, заливая всё вокруг кровью, рухнуло на землю… А в следующую секунду орк, едва успев вытащить из трупа своё оружие, заорал. Заорал так, как, мне казалось, вообще не способны орать живые существа: громко, протяжно, с ничуть нескрываемой болью. Я отвёл взгляд от останков Зона и тут же заметил пульсирующую, белоснежную печать на груди орка, сияние которой пробивался даже сквозь его широкие ладони. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – ему очень, очень больно, и причиной была именно эта печать.