Экзамен первокурсницы (СИ) - Сокол Аня. Страница 17

– Хочешь услышать нечто странное? – Огонь танцевал на сломанной мебели, и внутри стало гораздо теплее. – Я думаю о тебе то же самое. Ты слишком герцогиня для меня.

– Неужели? – девушка натянуто рассмеялась и я поняла, что она не поверила.

– Что смешного?

Дженнет резко оборвал смех.

– Ничего. Просто вспомнила, что ты дружишь с Миэр. – Девушка отбросила назад мокрые волосы. – С купчихой!

– Ты говоришь так, словно быть купцом – это как болеть болотной лихорадкой.

– Купчиха с сомнительной репутацией. Ты знаешь, что ее маменька лет десять назад сбежала то ли с управляющим, то ли с охранником, а может и вовсе лакеем?

Герцогиня внимательно посмотрела на меня, ища малейшие признаки удивления или смущения. Но я ее разочаровала, всего лишь пожав плечами.

Никогда не спрашивала подругу о матери, как раз потому, что сама Гэли избегала этой темы. Даже их домоправительница ни разу не упомянула имени бывшей хозяйки. Мне же было достаточно раз увидеть лицо подруги, когда кто-то хвастался гостинцами от матушки или новым платьем. Лицо, на котором сменяли друг друга зависть и тоска. Не думала, что за ее молчанием скрывалась тайна, полагая, что там скрывается боль. Девы, я была почти уверена, что миссис Миэр мертва. Поэтому и не лезла с расспросами. Леди надлежит быть тактичной.

Я не спросила ее о матери, она не спросила меня о женихе. Зачастую друзья не нуждаются в ответах.

– Ты не знала, – констатировала Дженнет. – Но даже сейчас тебе все равно. Ты бы продолжала с ней общаться и чужое неодобрение отскочило бы от тебя, как семена изменений от посвященного рыцаря. Ты уверена, что так и должно быть. И остальные волей неволей начинают думать так же. Вот за это я тебя и не люблю. За эту холодную уверенность.

– Тебе не нравится Гэли? – спросила я.

– Странно, что она нравится тебе.

– Если ты хочешь что-то сказать, говори, – я повернулась к сокурснице.

– Просто…

Этьен заглянул в комнату. Посмотрел на сидящего с закрытыми глазами Мэрдока, на замолчавшую Дженнет, меня, скривился и снова вышел на улицу.

Герцогиня молчала целую минуту, и я уже подумала, что продолжения не будет. В неправильном месте и в неправильное время мы начали этот разговор. Но, думаю, в другом у нас бы и не получилось.

– Я знаю, что ты не сжигала корпус магистра Маннока, – неожиданно произнесла девушка.

Пламя качнулась.

– Откуда? – Я снова повернулась к герцогине. – Если даже я этого не знаю? Я была последней, кто, кто уходил из лаборатории после занятий – это первое. Второе – в тот день я была единственной, кто работал с сухим огнем. Третье – я не обработала столешницу нейтрализующим раствором.

– Не спорю, – она скупо улыбнулась, разом становясь прежней леди Альвон Трид, – Но вот незадача, возвращаясь часом позже в тот день из библиотеки, я видела, как лабораторию покинул совсем другой человек.

– И причем здесь Гэли? Или она тоже его видела, но почему-то промолчала?

– Не надо, – Она покачала головой. – Ты ведь уже догадалась. Твоя подружка выскочила из корпуса сама не своя, растрепанная, в слезах, даже меня не заметила.

– Это ничего не меняет. – Я отвернулась. – С огнем работала я, а не она. Гэли могла просто не обратить внимания на…

– На начинающийся пожар? – скептически переспросила герцогиня, – Занялось через четверть часа, она должна быть слепой, чтобы не заметить, как вспыхнул стол.

Пламя выросло и лизнуло потолок привратницкой, выдавая мое волнение.

– Она могла не видеть огонь, только если его еще не было. Только если корпус сгорел не из-за твоей безалаберности.

– Если бы это было так, – привела последний аргумент я. – Ты бы давно рассказала об этом, хотя бы потому, что это бросит тень на Гэли. И на меня.

– Шутишь? – она встала и отряхнула юбку, – И сбросить с рук такой козырь? Видела бы ты, как ее перекосило, когда я всего лишь намекнула, что ее могли видеть в тот день. Думаю, она с кем-то встречалась. Жаль, что я не видела с кем.

– И этот кто-то тоже молчит? – я покачала головой, – Ты не можешь ничего доказать. В итоге все сведется к тому, что ее слова будут против твоих.

– Думаешь, вру? – почти весело переспросила герцогиня.

– Нет – немного подумав ответила я, – Ложь – это слишком грубо.

Нет, Дженнет не врала. Откровенная ложь – это скорее нонсенс, а вот исковеркать правду и вывернуть ее наизнанку вполне допустимо даже для аристократов. Вернее, это для них настолько привычно, что они и не замечают, когда такая однобокая правда срывается с губ. Как говорила гувернантка мисс Омули, мы должны уметь вовремя закрыть глаза, вовремя отвернуться и не заметить, как у графини Лорье оборвалась оборка на платье. Не заметить, как маркиз Туварин, налакавшись вина, свалился на пол, содрав со стены портьеру и укрывшись ею с головой. Он всего лишь споткнулся. Пусть останется в наших глазах неуклюжим, нежели пропойцей, хотя все знали, что он не поднимается с постели без глотка виски.

– Зачем тебе это все? – я подняла голову, рассматривая стоящую рядом Дженнет, – Шантажировать?

– О Девы, – вздохнула сокурсница с таким видом, словно, я сказала совершеннейшую глупость. – Шантаж – это так вульгарно. Что есть у этой лисы Миэр, чего я не могу купить?

«Я» – промелькнул в голове ответ, – «У нее была моя дружба.»

Была? Или все еще есть?

– Мне было достаточно того, что она вертится, как устрица на сковородке.

– Тогда зачем ты рассказала мне? – я опустила голову. – Почему скинула козырь?

– Сколько осталось до заката? – спросила Дженнет с горечью, – Часа три? Вероятность спастись тает с каждой минутой, – она шагнула к окну, и пламя качнулось вслед за девушкой. Усилием воли, я заставила его вернуться обратно. – Эти часы ты будешь думать о ней. О том, как она стояла в толпе рядом со мной, когда тебя отправляли отбывать наказание, прилюдно объявив вину. Стояла и молчала, хотя знала, как тебе плохо и могла прекратить это одним словом.

Я сжала ладони. Сейчас в комнате было тепло, но мне показалось, что внутри все покрылось инеем. Рука отозвалась болью, но я не обратила на эту боль внимания. Пламя тут же потухло, четное кострище покрылось былым морозным узором. Очередной переход от магии огня ко льду дался мне намного легче.

– Жаль, а я уже было подумала… – поднявшись вслед за девушкой, я прикрепила к поясу целительский мешочек.

– Что мы подружимся? – Дженнет обернулась, – Не смеши меня, Астер. Ничего не изменилось. Альвонам не нужны друзья. Только слуги.

Я услышала торопливые шаги, и через несколько секунд в привратницкую вернулся Крис в сопровождении Этьена.

– Ну? – нетерпеливо потребовала от него ответа Дженнет.

– Не, нукайте, леди, не запрягали. – С плаща Оуэна капала вода, собираясь на полу в маленькие грязные лужицы.

– Сможем уйти? – спросил его Этьен.

– Теоретически, да. – Рыцарь отстегнул от пояса флягу и глотнул воды. – Ограждение идет по всему участку, и везде такое же гостеприимно – горячее, как и ворота. – Он поднял руку, и я увидала, что рукав куртки опален.

– Демоны разлома, – выругался Этьен. – И чего бы этой вашей магии за столько лет не выветриться? Что больше никаких вариантов?

– С восточной стороны, к ограде вплотную примыкают конюшни, в соседней резиденции, тоже стоит какая-то пристройка. Между ними канал с водой. Глубокий. – Крис посмотрел на свой мокрый плащ. – Расстояние между крышами два с половиной метра.

– Мы можем перепрыгнуть, – оживился южанин.

– Мы, – Крис выделил слово голосом, – Можем. А они?

Оуэн посмотрел на меня, на Дженнет…

– Не говорите за других, барон. – Вздернула подбородок герцогиня. – Альтернатива еще хуже. Надо, значит, будем прыгать.

Взгляд Оуэна остановился на Мэрдоке.

– Не с раненым на руках.

– И ты позволишь двум юбкам и недобитку загубить свою жизнь? – Этьен сплюнул.

– Нет, – спокойно ответил Крис и вернул флягу на пояс.

– То-то. Идем, – Этьен повернулся к двери.