Экзамен первокурсницы (СИ) - Сокол Аня. Страница 23

– История любви достойная баллады? – Я присела на низкую кушетку, положив опухшую кисть на колени. Одно хорошо, разговор с Джиннет придал мое тревоге совершенно определенное направление, теперь я боялась не за себя. Не только за себя, за Оуэна, а еще… за Мэрдока. Нет, я не испытывала того ужаса, что заставлял силу огня выплескиваться, как в тот момент, когда опасность угрожала Крису, но все же… Я испытывала нечто иное и пока не знала что.

– История для доверчивых дурочек, что верят мужчинам до принесения брачных обетов, – отрезала герцогиня, отходя от двери. – Посмотри на нее сейчас. Кто она здесь? Не жена, не вдова, постельная девка, не больше.

– Пусть так, какое мне должно быть до нее дело?

– Князю пора жениться, – высказалась сокурсница. – На него давят советники, Академикум и даже серые. Сильнейшему роду нужен наследник.

– Думаю, там и без нас разберутся.

– Хватит притворяться глупее, чем ты есть. Ты прекрасно поняла, к чему я клоню. Князю нужна родовитая невеста. Угадай, чье имя назовут первым?

– Твое.

– И твое, – не осталась она в долгу.

– А еще Алисии, Мерьем и десятка два дворянок.

– Они второй сорт, – скривилась герцогиня. – Мы первые, наши роды древнейшие, если бы род Муньер не выродился, и будь в нем брачного возраста дочь, она бы стояла рядом.

– Ты мне словно зачет по генеалогии сдаешь. Пожалуйста, скажи, зачем пришла?

– Князю пора жениться. И я… – она собралась духом и выпалила, – И я хочу стать княгиней.

– Девы в помощь.

– Ты не понимаешь! Как я могу что-то предпринять, зная, что у него сейчас эта девка? Это будет оскорбительно, словно я заняла очередь за какой-то… какой-то… – она не могла подобрать слово. – Хозяйкой этого дома должна стать я!

– Что? – я вскочила, – Ты собираешься остаться здесь? – Неужели магия этой проклятой земли уже начала действовать? Я была уверена, что если что-то и случится, то оно случиться вдруг, по щелчку пальцев, а не так… так…

– Хватит говорить глупости, – отрезала она. – Я собираюсь стать княгиней и давать балы в Эрнестале. Поэтому повторяю свой вопрос, что ты думаешь об этой Цисси?

– Ничего, – снова ответила я. – Я о ней вообще не думаю.

– Понимаю, – задумчиво сказала Дженнет и вдруг села на соседнюю кушетку, – У меня к тебе предложение: заключаем мир, пока не избавимся от этой целительницы, а потом, как сам князь решит. Идет?

– Поправь меня, если я что не так поняла. – Здоровой я разгладила оборку платья. – Ты предлагаешь сообща избавиться от целительницы, а потом предоставить князю выбор жены? И как ты представляешь это «избавление»? Убьем ее, а тело прикажем прикопать во дворе? Или утопить в реке? Что ты хочешь с ней сделать?

– Не знаю. – Она дернула плечом. – Может, ей денег дать?

– А у князя ты ничего спросить не забыла? – Дженнет уже открыла рот, но я остановила ее взмахом руки. – Ты хоть представляешь, во что собираешься впутаться? Ты собираешься оспорить волю князя, а эта Цисси, как ты говоришь, здесь именно по его воле. Целых десять лет, пусть не жена, не вдова, но она рядом с ним.

– И что ты предлагаешь? – она нахмурилась.

– Лечь спать, вот что. Вряд ли князь возьмет в жены девушку, которая сует нос в его дела.

– А ты язва, девка змеиного рода. – Она встала, скрестив руки на груди. – Хочешь отправить меня спать, чтобы самой…

– Договаривайте, леди Альвон. – Я выпрямилась. – Что я, по-вашему, намереваюсь сделать. Прогуляться до спальни князя? Вы это хотели узнать?

– Я этого не забуду, Астер, – зло сказала она, подходя к двери, – А когда стану княгиней… – Она не договорила, вышла в коридор и хлопнула дверью.

– Девы, – проговорила я в пустоту и потерла глаза руками, хотя горничная… Моя горничная Лиди категорически запретила это делать, чтобы не портилась кожа, да и кисть снова заболела. Какой странный день и не менее странная ночь, которая еще не закончилась. Как там рассказывала жрица? Забьются в какую-нибудь нору и дрожат от страха, под утро забудутся коротким сном, а просыпаются с четким желанием обосноваться в этом благословенном краю?

Ну, в нору мы уже забились, от страха дрожим. Я, по крайней мере, дрожу. Что осталось? Осталось заснуть.

Я села к столу и открыла книгу. Нет, спать я не намерена. Даже если это очередное уложение этикета.

Но это оказалась книга о чирийском металле, сухие выдержки цифр, коэффициентов, года изобретения и портреты бородатых магов и оружейников.

«…иные свойства стали, названной впоследствии чирийской, по названию горного хребта, что проходит сквозь Разлом или „черной“, по цвету, что приобретает металл, отличаются от любых других, наносимых на оружие с помощью зерен изменений. Доподлинно известно, что к оным относится повышенная плотность структуры, металл становится практически неразрушимым (исключения см. таблицу температур плавления для доменной печи). Второй приобретаемой особенностью закаленного в Разломе металла становится способность узнавать „руку его держащую“ и оставаться неподвластным никакой иной силе…»

Я подняла голову от пожелтевших страниц. Показалось или по коридору только что кто-то прошел? Прислушалась. Вроде тихо. Даже если и прошел, что с того? Это не мой дом и его обитатели не обязаны отчитываться о каждом шаге. Мало ли чем заняты слуги, камин надо затопить, или золу прибрать.

«… впервые черный металл был взят на вооружение элитных войск при Симеоне третьем, а до того дня оставался привилегией знати…»

И до сих пор остается по большому счету. Элитные воска – это вам не набор рекрутов из деревень. Именно из этих элитных войск в последствии появился институт Серых псов.

«…после прорыва дюжины демонический созданий на Траварийскую равнину в тридцатом году от образования Разлома была отмечена исключительная разящая способность супротив созданий тьмы …»

За дверью что-то тихо зашуршало, словно кто-то разворачивал покупки из новенькой хрустящей бумаги. Или провел когтями по деревянной створке. Я вскочила, выставив перед собой книгу, словно щит. Стул упал. Все звуки исчезли, осталось только мое дыхание, стук сердца и колебание пламени свечи. Огонь – мой друг, готовый в любой миг протянуть свою разрушающую руку помощи.

Минута уходила за минутой, тишина оставалась тишиной, больше никакого хруста, и я медленно опустила книгу, которую сжимала все это время.

– Нет, это совершенно невозможно. До утра я просто сойду с ума, – прошептала я, положила книгу на стол, взяла со стула пояс с рапирой и ингредиентами. Стараясь не думать о том, как это будет расценено слугами или князем, я с трудом одной рукой застегнула его поверх домашнего платья. Пора заканчивать с истерией.

Легко сказать «пора заканчивать», на деле же я несколько минут топталась перед дверью, прежде чем решилась потянуть за ручку и, затаив дыхание, выглянула в коридор. Там никого не было. Лишь колышущаяся за кругом света темнота. Значит, Дженнет не соврала, светильники уже погасили. Я вернулась в комнату и взяла подсвечник. Качнувшееся пламя вернуло мне уверенность.

Дерево пола оказалось на удивление теплым и приятным для босых ног. Я оставила дверь открытой, вышла в коридор и прислушалась. Поскрипывали половицы, трещал фитиль свечи, где-то за стенами завывал ветер. Я подняла свечку выше, но коридор оставался пуст.

Несколько метров, что оделяли эту часть дома от той, в которой поселили парней, я проделала на цыпочках, оглядываясь через каждый шаг. И лишь остановившись перед нужной дверью… Кажется нужной, в темноте они все казались одинаковыми. Оглянулась на все еще открытую дверь своей спальни. Эфес рапиры стукнулся о ручку. Звук показался мне оглушительным и вместе с ним немного знакомым, это царапающее касание. Неужели кто-то так же стоял перед моей дверью? Кто-то с оружием, которое скребло по дереву?

Я торопливо постучала. Никто не ответил. Постучала снова и потянула дверь за ручку…

А вы замечали, как нормы поведения, прививаемые с рождения, словно растворяются в темноте и тревоге?