Потерянное сердце (ЛП) - Райан Шэри Дж.. Страница 46

— Да, хорошо, — говорит Эвер, следуя за Олив. Лана идет за ними.

— Мы теперь двоюродные сестры, — говорит Олив, и дверь закрывается.

Тишина заполняет комнату. Мы все смотрим на только что закрывшуюся дверь и перевариваем то, что сказала Олив.

— Она права, — говорит мама, прерывая молчание. — Кэмми, это очень умное решение.

— Отлично, — бормочу я. — А как насчет ДНК-теста?

— ЭйДжей, все это — часть процедуры, и мы справимся с этим, когда придет время, но пока подумай о том, что все и так слишком сложно, — говорит Кэмми, громко вздыхая.

— Если ты хочешь вернуть себе Эвер, лучше не впутывать в это дело органы опеки, — говорит Хантер. Органы опеки? Ну да. Я все еще в браке с Тори, а не с Кэмми.

Почему все против меня?

— Тогда зачем ты вообще сюда приехала? — спрашиваю я Кэмми. — Раздразнить меня?

Знаю, что мои слова ранят ее, но никак не могу понять, почему она проделала весь этот путь, чтобы показать мне нашу дочь, а через несколько дней забрать ее.

— Я сказала тебе зачем, — напоминает Кэмми. — Как ты можешь сомневаться в этом, ЭйДжей? — Она встает и смотрит в окно, вероятно, высматривая Эвер. — Было очень приятно снова увидеть вас всех, — вежливо говорит она. — Уверена, мы скоро увидимся снова.

Кэмми выходит из дома, оставляя меня под взглядами трех пар глаз.

— На этот раз дело не только в тебе, ЭйДжей, — говорит папа. — Если бы я был тобой, то потратил бы время, чтобы выяснить, что за херня у тебя творится с Тори. А потом бы выяснил, что за херня у тебя творится с Кэмми, потому что мы все видели, как ты смотрел на нее, когда увидел в нашей гостиной. Может быть, если все это решится, дела пойдут на лад.

Все это звучит так просто, но одновременно кажется концом света.

Без единого слова я забираю Гэвина из рук Хантера и покидаю дом, следуя за Кэмми и Эвер.

— Пожалуйста, отвези нас в компанию по прокату автомобилей, — говорит Кэмми. — Если ты не хочешь, я попрошу Хантера или твоего отца.

— Я довезу, — ворчу я.

На полпути Кэмми наконец-то нарушает тишину.

— Я приехала сюда, чтобы найти тебя, потому что хотела этого. Потому что хочу, чтобы ты был частью жизни своей дочери. Я приехала сюда не для того, чтобы разрушить твою жизнь, брак или твои отношения с семьей. Тем не менее, именно это я и сделала.

— Во-первых, пожалуйста, не вини себя за мой брак. Я уже говорил, что это не имеет к тебе никакого отношения. Во-вторых, сейчас у тебя все не намного лучше, — напоминаю я. — Твой жених вернулся в Вашингтон, помнишь?

— Мне все равно, — говорит она. — Он мне изменял, ЭйДжей. Он думал, я настолько глупа, что он может обманывать меня.

— Так ты знала? — спрашиваю я.

— И ты знал? Это так похоже на тебя.

— Он выпалил это в тот день, но я не хотел использовать это как оружие, чтобы заставить тебя быть со мной. Я не хотел манипулировать тобой, не хотел добиваться твоего интереса таким образом, и не думал, что это мое дело.

— ЭйДжей, ты не перестаешь удивлять меня. — Я не знаю, что она имеет в виду, но это не очень хорошо.

Может, Кэмми все равно, что Каспер бросил ее, но мне небезразлично все то, что случилось на этой неделе. Мне не все равно, что моя жена в больнице. Не все равно, что я должен был покончить с этим браком еще год назад, когда осознал, что не смогу помочь Тори.

— К твоему сведению, мне не все равно, что произошло на этой неделе, и я точно знаю, что не хочу потерять вас двоих после того, как вы вернулись в мою жизнь.

— ЭйДжей, послушай, пожалуйста. Я не собираюсь говорить тебе, что делать, но тебе надо разобраться со своей жизнью здесь, и потом у нас троих появится какой-то шанс.

— Например, какой? — Знаю, какой отчет хочу получить, но не могу думать о будущем, пока не закрою эту главу своей жизни.

— Я все еще люблю тебя, ЭйДжей. Помнишь наши планы насчет побега?

— Я думаю об этом каждый день, — говорю я, сжимая руки на рулевом колесе.

— Эта история еще не закончена. Нам просто нужно расчистить путь, прежде чем мы двинемся по бездорожью вперед.

Я — внедорожник, а она — навигатор. Как всегда.

— Бездорожье означает неизведанный путь, Кэмми.

— Не в этом случае.

Может быть, здесь я и ошибался. Мои стереотипы стали причиной настоящей катастрофы. Может быть, длинная извилистая дорога, по которой придется ехать в два раза дольше — это и есть лучший путь.

Эвер молчит, пока мы не останавливаемся у прокатной компании. Выйдя из машины, она обхватывает меня руками, прижимая голову к моей груди.

— Я знаю, что ты мой отец, — говорит она. — Я хотела узнать тебя с восьми лет. — Эвер пожимает плечами. — Знаю, сейчас это значит не очень много, но спасибо, что боролся за меня. Никто и никогда не боролся за меня.

Я боролся за тебя, Эвер. Я боролся за тебя с того дня, как ты появилась на свет.

Эвер забирает из грузовика свою сумку с вещами и целует Гэвина в щеку.

— Увидимся, братишка. Не волнуйся, я научу тебя, как злить нашего папочку.

Я едва не плачу — это, может быть, лучшее, что я когда-либо слышал в своей жизни. Слезы вот-вот покатятся по моим щекам, и если Кэмми подойдет еще на шаг, я расплачусь.

И Кэмми подходит ко мне. Протягивает руки и гладит мое лицо.

— Посмотри на меня, — просит она.

Так и выходит. Слезы текут из моих глаз, и я почти не вижу ее.

— Делай то, что лучше для тебя и Гэвина. Независимо от того, кто имеет права, Эвер всегда будет твоей дочерью — нашей дочерью. Юридическая волокита — это просто... оставь это мне, хорошо?

— Что насчет нас, Кэм?

Она смотрит на мою руку.

— Я хочу, чтобы ты думал о том, что хочешь сам. Даже если тебе особенно не о чем сожалеть, притворись, что сожалеешь — о том, что не можешь принять другое решение. Оплачь то, что есть, и чего не будет. Излечись. И когда все будет сказано и сделано, если ты сам этого захочешь, мы сможем продолжить с того места, где остановились тринадцать лет назад.

— На качелях возле фермерского дома? — спрашиваю я, пытаясь выдавить смешок.

— Это ужасно, тебе не кажется? — спрашивает Кэмми, тоже пытаясь рассмеяться.

— Может, для тебя.

Кэмми приподнимается на носочки и целует меня в щеку.

— Я буду держать тебя в курсе дел. Обещаю.

Она скользит рукой по моему лицу и улыбается, прежде чем наклониться и заглянуть в салон. Затем проводит тыльной стороной ладони по щеке Гэвина.

— А ты, малыш. Если тебе что-то понадобится, знай, я буду рядом. Просто пригляди за папой некоторое время, хорошо?

Я не умею прощаться. Я ненавижу молчать. Не могу смотреть, как люди, которых люблю, уходят от меня. Это уже второй раз, когда я теряю женщину, которую люблю. Второй раз, когда дочь забирают у меня, и мне больно, как будто это первый раз.

Глава 21

Семь месяцев спустя

— Вот так, дружочек. Я вернусь за тобой через несколько часов. Ну-ка, давай крепко обнимемся.

Возить Гэвина в детский сад каждый день в течение последних четырех месяцев было непросто. Я к этому не привык, но Гэвин освоился запросто.

Хантер же каким-то образом умудрялся брать Олив с собой на работу — каждый день в течение пяти лет, но Олив и Гэвин — два совершенно разных ребенка. С тех пор, как Гэвин начал ходить, он вообще не сидит на месте. Постоянно ищет неприятностей. Олив была наблюдателем; так что Хантеру всяко было легче.

— Все будет просто отлично! — успокаивает меня Таня, нянечка детского сада. — Сегодня у нас в планах куча интересных вещей, верно, Гэвин?

Она поднимает Гэвина и усаживает его себе на бедро. Таня много раз говорила мне, что у нее слабость к Гэвину. Может, она говорит так всем родителям, но мне кажется, что Гэвин в хороших руках.

— Люблю тебя, приятель! — говорю я и выхожу за дверь.

Прихожу на работу вовремя — на удивление, вот уже четыре месяца я не опаздываю. Думаю, это потому, что кроме заботы о Гэвине я тратил много времени и сил на то, чтобы помочь Тори. Я стал лучше работать, и мы получили более высокооплачиваемый объект, так что жаловаться было теперь не на что.