Дикий голод (ЛП) - Нейл Хлоя. Страница 40

Коннор кивнул.

— Дальше по дороге есть забегаловка. «Карпаты».

— Карпаты, как горы в Украине?» поинтересовалась я. У Стаи прочные связи с Украиной.

Его улыбка была волчьей.

— Горы в Украине, а ресторан здесь. Он один из наших. Встретимся там. — Он указал пальцем на каждую из нас. — И никаких обходных путей.

Он надел шлем, забрался на байк и завел двигатель. Байк, оживая, зарычал, и это прозвучало так же сексуально, как он выглядел. Последний раз взглянув на меня, он уехал в темноту.

— Тебя не раздражает, что он ждет от нас, что мы поедем за ним? — спросила Лулу.

— Ага, — ответила я.

Но это был наш лучший вариант.

— Мы можем по дороге подробнее обсудить, насколько хорошо он выглядит голым? Это почти окупает его раздражительное поведение в подростковом возрасте.

Качая головой — и более чем немного взволнованная, обнаружив, что согласна с ней — я пошла за ней обратно к машине.

* * *

В машине я проверила свои травмы. Порез на шее был почти незаметен, порез на голени был глубже, но хорошо срастался. На скуле красовался синяк, но он уже исчезал. С синяками всегда так.

«Карпаты» не типичная забегаловка оборотней, если есть такое понятие, учитывая, что здание «САЦ Индастриз», по всей видимости, размыло понятие типичного. Забегаловка представляла собой вагончик, длинный и серебристо-голубой, его металл блестел в лунном свете. Крыша была изогнута, края закруглены, узкие окна светились сквозь белоснежные занавески. На металлической лестнице, ведущей к входной двери, были выставлены в ряд гортензии с белыми облачками цветов.

Байк уже стоял там, когда мы въехали на посыпанную гравием стоянку. Коннор стоял, прислонившись к мотоциклу, шлем лежал на сидении, в руке у него был экран. Он убрал его, когда мы подошли к нему, а потом протянул руку и легонько провел большим пальцем по моей скуле.

— Ты ранена, — произнес он, наклоняя мой подбородок к свету. — Твой отец это увидит.

Я проигнорировала дрожь от тепла его прикосновения.

— Я исцелюсь.

— Уверен, что исцелишься. Убедись, чтобы он не сделал чего-нибудь опрометчивого.

— Он никогда такого не сделает, — ответила я. У моего папы самый железный контроль из всех, кого я знаю.

Мы вошли внутрь и увидели дюжину узких кабинок, выстроившихся вдоль стен, и кухню на другом конце. Четыре стола были заняты. За одним сидел один человек, за тремя другими парочки разного возраста, которые тихо разговаривали и явно наслаждались своей едой. В другом конце вагончика была небольшая стойка, расположенная между стеной и дверью в кухню, где проигрыватель воспроизводил скрипичный концерт, который мягко распространялся по помещению.

— Тут… задушевно, — прошептала Лулу.

— И дружелюбно, — сказал Коннор, глядя на идущую к нам женщину. Она была стройной, с бледной кожей, темными волосами и огромными глазами на лице в форме сердечка. На ней был белый фартук поверх элегантных темных брюк и темной рубашки, и она не отводила взгляда от Коннора.

— Киин, — произнесла она, когда подошла к нам, а потом окинула нас взглядом.

— Наталья.

Она сказала что-то на украинском, по крайней мере, я так подумала. Он ответил на том же языке. Она сказала что-то еще и поглядела на пятна грязи на одежде Лулу и синяк на моей щеке. Ее глаза сузились.

— Тут не будет никаких беспорядков, — сказала она с сильным акцентом.

— Не будет, — согласился Коннор. — Беспорядки остались позади.

Еще мгновение поколебавшись, она смягчилась, указала на кабинку и задала еще один вопрос.

— Так, — ответил Коннор, кивнув. Наталья подошла к бару, и он вытянул руку, указывая на кабинку.

Лулу проскользнула внутрь, а я села рядом с ней. Коннор занял другую скамейку.

— Давненько мы не проводили ночь в закусочной, — сказала Лулу, разглядывая интерьер ресторана.

— Я уверен, что это было интересно всем, — произнес Коннор.

Я закинула ногу на ногу.

— У нас не было денег, поэтому мы заказывали черный кофе и ели бесплатные крекеры и желе.

— Как это у тебя не было денег? Твои родители из Дома Кадогана.

— Существует совсем немного рабочих мест для подростков, которые могут работать только ночью. Я занималась уборкой в Доме, но этих денег ни на что не хватало.

Его улыбка была двусмысленной.

— Потому что нужно было платить персоналу?

— Потому что она зависима от кофе, — ответила Лулу и вытащила бумажное меню из держателя на краю стола, протянув его мне. В меню было всего несколько блюд, и во всех был как минимум один непонятный ингредиент. Там было четыре вида традиционной воды.

— Ты все такая же требовательная? — спросил Коннор.

В детстве с вампирским метаболизмом мне не хотелось ничего, кроме крови, сырных тостов и печенья с шоколадной крошкой. К счастью, я переросла этот период.

— Обычно я ем то, что предлагают, — ответила я, одарив его натянутой улыбкой. — Никто не любит злых от голода вампиров.

Вернулась Наталья, поставив стаканы с водой — неопределенного происхождения — на стол перед нами. Потом она выжидательно посмотрела на Коннора. «Потому что он оборотень», — задалась я вопросом, — «или же единственный, кому она доверяет делать заказ из ее весьма специфического меню?»

— Три бургера, — сказал Коннор. — Сообрази что-нибудь.

— Конечно. — Она кивнула, а потом повернулась и пошла на кухню.

— У тебя тоже сложилось впечатление, что мы не можем заказывать сами за себя? — раздраженно спросила Лулу.

— Территория оборотней, правила оборотней. Если я делаю заказ, они думают, что я главный. Так будет проще для всех.

— Потому что ты — это ты? — поинтересовалась я. — Или потому что я вампир? — Инцидент в «Красной Шапочке» дал понять, что антивампирские предрассудки все еще гуляют по Стае.

Некоторое время он смотрел на меня, будто тщательно обдумывая свой ответ.

— И то, и другое, — наконец ответил он. — И бургеры вкусные.

Лулу скрестила руки на груди.

— Посмотрим.

— Он волк, — напомнила я. — Скорее всего, может отличить хорошее мясо от плохого.

— Один из моих многочисленных навыков. И теперь, когда нам не угрожает опасность, объясните мне, пожалуйста, почему вы решили начать войну, штурмуя в буквальном смысле замок фейри посреди ночи.

— Брошь принадлежала одному из фейри, — сказала я. — Та, которую я нашла рядом с патио Дома Кадогана.

Брови Коннора приподнялись.

— Откуда вы знаете?

— На приеме она сняла видео, — ответила Лулу. — Мы рассмотрели доказательства и пришли к выводу, основанному на том же.

— Спасибо, CSI [56]. — Его тон был сухим, как пыль.

Лулу отдала честь.

— И кстати, твоя подружка просто бомба. Так заведено у пантер? — Она сделала вид, что вытирает пот со лба. — Впечатляет.

— Она не моя подружка. Мы больше не вместе.

— О, что ж, бывает, — произнесла Лулу. — Я перестану изводить тебя по этому поводу и поздравляю тебя с принятием правильно решения.

Коннор закатил глаза и перевел взгляд на меня.

— Значит, брошь принадлежала фейри. Фейри был на вечеринке?

— Не знаю. Если и был, я его не видела. — «Нам нужно поговорить с Келли — или, может, с Тео — на эту тему. Посмотреть, засняли ли камеры видеонаблюдения Кадогана что-нибудь еще».

— Почему они нас отпустили? — спросила я, обдумывая это.

— Потому что они умны? — сказала Лулу. — Они поняли, что не хотят, чтобы на них обрушился гнев Дома Кадогана и Стаи.

«Может быть», — подумала я. Они отступили после того, как появился Коннор. Но это выражение глаз Руадана, этот интерес, заставил меня задуматься, не позволили ли нам уйти из-за того, что он что-то задумал. Понятия не имею, что это может быть, но после того разговора о силе у меня появилось нехорошее предчувствие, что это как-то связано со мной.