Ведьмина зима (ЛП) - Арден Кэтрин. Страница 15
Было еще темно, но теперь она могла видеть. Тонкий серп луны бросал трепещущий свет на странный лес. Снег лежал участками, туман окутывал деревья, озаренный луной. Вася ощущала запах холодной и влажной земли. Она поднялась на ноги, повернулась по кругу. Тьма вокруг. Она пыталась вспомнить последние часы, но были лишь смутные ужас и бег. Что она делала? Где была?
— Что же, — сказал голос, — ты все — таки не мертва.
Голос звучал сверху. Вася невольно отпрянула, пока искала взглядом говорящего, ее здоровый глаз слезился. Наконец, на ветке сверху она заметила бледные, как звезды, волосы и яркие глаза. Пока ее глаз привыкал, Вася смогла разглядеть силуэт Полуночницы, сидящей на ветке дуба, прислоняясь к стволу.
Под деревом трепетала тьма. Вася прищурилась, разглядела красивого черного коня, щипающего траву в свете луны. Он поднял голову и посмотрел на нее. Сердце Васи стукнуло раз, оглушая, и она вспомнила кровь на руках, лицо отца Константина, огонь…
Она замерла. Если пошевелится, издаст звук, то убежит, крича, сходя с ума от воспоминаний или невозможности этой тьмы без Москвы рядом. Это было настоящее? Это? Ее конь мертв, а ее жизнь спасла магия? Она поежилась, упала на колени, прижалась ладонями к влажной холодной земле. Пытаясь понять, она словно ловила дождь. Она могло лишь дышать, ощущать ладони на земле.
Она с усилием подняла голову. Слова прозвучали медленно:
— Где я?
Нечисть издала смешок.
— И в своем уме, — она звучала немного удивленной. — Это мое королевство. Оно зовется Полуночью, — изгиб ее губ был холодным. — Я тебя впустила.
Вася пыталась дышать медленнее.
— Где Москва?
— Кто знает? — сказала Полуночница. Она съехала с дерева, тихо упала на землю. — Не близко. Мое королевство не из дней или времен года, а из полуночей. Ты можешь пересечь мир мгновенно, пока там, куда ты идешь, полночь. Или ты можешь умереть, пытаясь, или сойти с ума. Такое вероятнее.
— Мне сказали, — вспомнила Вася, — что я должна найти озеро. С дубом на берегу.
Полуночница вскинула бледную бровь.
— Какое озеро? В моем королевстве столько озеро, что ты будешь искать тысячу жизней.
«Искать?» — Вася едва стояла.
— Ты мне поможешь?
Черный конь тряхнул ушами.
— Помочь тебе? — ответила Полуночница. — Я помогла тебе. Я сделала тебя свободной от своего королевства. Я даже держала тебя тут, пока ты была без чувств. Мне сделать больше? — волосы Полуночницы ниспадали холодным дождем по тьме ее кожи. — Ты была невежливой во время нашей последней встречи.
— Пожалуйста, — сказала Вася.
Полуночница слабо улыбнулась, приблизилась и прошептала ответ, будто тайну:
— Нет, — сказала она. — Ищи сама. Или умри тут и сейчас. Я скажу старухе. Она, может, даже расстроится, но я сомневаюсь.
— Старуха? — сказала Вася. Тьма ужасно давила на нее. — Пожалуйста, — повторила она.
— Я не забываю оскорбления, Василиса Петровна, — сказала Полуночница и отвернулась, прижала ладонь к черному коню. Она забралась на него, повернулась и пропала за деревьями, не оглянувшись.
Вася была одна во тьме.
* * *
Она могла лечь на листья и ждать рассвета. Но откуда рассвету быть в царстве полуночей? Она могла ходить, хоть ноги дрожали, пока она просто стояла. Но куда идти? Она была в плаще Варвары, окровавленных лохмотьях платья. Ее ноги были босыми и растерзанными. Было больно дышать, и она дрожала. Эта ночь была чуть теплее, чем ночь у Москвы, но не намного.
Она прошла огонь, отказала Медведю, сбежала из Москвы магией, чтобы умереть во тьме?
«Иди к озеру, — сказала Варвара. — Там ты будешь в безопасности. Озеро с дубом на берегу».
Если Варвара думала, что Вася могла его найти, тогда у нее был шанс. Может, Варвара думала, что Полуночница поможет ей, ведь Вася даже не знала, какую сторону выбрать. Но она хотя бы умрет в пути, в поисках убежища. Вася собралась с силами и пошла во тьму.
* * *
Она не знала, долго ли шла. Сил уже не было, но она шагала вперед. Свет не менялся, солнце не вставало. Вася отчаянно желала света. Ее ноги оставляли кровавые следы.
Полуночница не соврала. Это было место полуночи. Вася не могла понять их смену. В один миг она шла по холодной мертвой траве, сверху был полумесяц. Потом она попадала в тень дерева и обнаруживала, что луна пропала, а под ногами плюхала мокрая земля. Всегда была ранняя весна, но место менялось через каждый пару шагов: королевство было из лоскутов.
«Я еще тут, — говорила Вася себе снова и снова. — Я — все еще я. Я все еще жива», — держась за эту мысль, она шла дальше. Волки выли вдали, и она подняла голову, чтобы услышать их, а потом ветер ударил ледяно водой по ее лицу. Она видела новый свет — на холме вдали. Она поспешила туда, но огни пропали. И она оказалась под бледными березами, белыми, как пальцы мертвеца, под алой луной.
Она словно шла по кошмару, не могла понять, где север, а где юг. Она спотыкалась, стиснув зубы, но теперь грязь ловила ее за ноги, и она попала в болото. Грязь была всюду, она не могла отыскать силы вырваться. Слезы усталости текли из ее глаз.
«Хватит, — подумала она. — Тут хоть нет толпы, что смеялась бы, когда я уходила к Богу».
Черная грязь болота будто соглашалась, бурлила. Их под воды на нее смотрели жуткие глаза, как зеленые лампы. Они принадлежали болотнику, жителю болота, выдыхающему вонючий газ. Он мог быстро ее убить, если она позволит. Он мог утащить ее в холодную тьму, и она больше не будет идти на пострадавших ногах или дышать со сломанными ребрами. Или вспоминать последние два дня.
«Но, Марья, — подумала вяло Вася. — Марья в Москве, и мои брат с сестрой беззащитны против Медведя».
И? Что она могла? Саша и великий князь могли… Разве могли? Они не видели. Не понимали.
«Мой брат отдал свободу за твою жизнь», — сказал Медведь. Соловей из дерева был в рукаве ее платья. Ее грязная ладонь сжала фигурку, и, казалось, в ее замерзшее тело проникло немного тепла.
«Король зимы, зачем ты так ужасно поступил?».
У него был повод. Морозко не был дураком. Разве ей не стоило понять, почему, а не позволять его сделке быть напрасной? Но она так устала.
Соловей сказал бы, что она вела себя глупо, он бы заставил ее сесть на спину и понес бы ее туда, куда они собирались, бодро потряхивая ушами.
Горячие слезы лились из ее глаз. Она в порыве гнева выбралась из трясины на берег. В отчаянии она опустила руку в воду, выдавила голосом, хрипящим от дыма:
— Дедушка, — сказала она черту в болоте. — Я ищу озеро с дубом на берегу. Можете сказать, где оно?
Болотник приблизился, она могла различить чешуйчатые конечности под поверхностью. Он был почти удивлен.
— Еще жива? — прошептал он. Его голос был бульканьем болота, от него пахло разложением.
— Пожалуйста, — сказала Вася. Ее пальцы открыли один из порезов на ее руке, и ее кровь пролилась в воду.
Болотник высунул язык, пробуя, и его глаза ярко засияли.
— Ты вежливая девица, — сказал он, облизывая пальцы. — Смотри.
Она проследила за взглядом зеленых глаз. Красное мерцание появилось меж черных деревьев. Не свет дня. Может, огонь? Страх толкнул ее на ноги, плащ был тяжелым от грязи.
Но то был не огонь. Это было живое существо.
Высокая лошадь, сияющая светом, стояла в болоте. Искры, как светлячки, слетали с ее гривы и хвоста, белые на фоне ее серебряно — золотой шерстки. Она смотрела на Васю, двигался только ее хвост, дугой света хлестал по бокам.
Вася невольно шагнула к кобылице, в ней смешались удивление и гнев.
— Я помню тебя, — сказала она лошади. — Я освободила тебя в Москве.
Лошадь молчала, лишь потряхивала большими золотыми ушами.
— Ты могла просто убежать, — сказала Вася. Голос дрогнул, горло болело. — Но ты осыпала город из дерева искрами, и они… они… — она не могла говорить.
Золотая лошадь рыла копытом грязь, плюхая, и заговорила:
«Я бы убила их всех, если бы могла, — ответила она. — Убила бы всех людей мира. Они посмели обмануть меня, сковать меня, — шрамы от седла и уздечки портили идеальный вид лошади, и ее голова была в белых полосках от уздечки. — Я бы убила весь город».