Ведьмина зима (ЛП) - Арден Кэтрин. Страница 29
— С чего бы? — Морозко выдерживал ее взгляд. — Дураки часто смелые, ведь не понимают. Оставь нас, девица, как и говорит твоя госпожа. Я отмечу твою храбрость и забуду о глупости, — он отвернулся.
Елена расслабилась, в ней смешались разочарование и облегчение.
Не зная, что делать, Вася вернулась в толпу, ее рука была липкой от медовухи, запястье покалывало, где он ее касался. Как заставить его вспомнить?
— Она вас расстроила, господин? — услышала Вася Елену, звучащую любопытно и сдержанно.
— Нет, — сказал Морозко. Она ощущала его взгляд на себе. — Но я еще не встречал ту, что не боится.
Люди отходили от Васи, пока она шла среди них, словно она была заражена. Старая служанка возникла за ней, сжала локоть, забрала ее кувшин и зарычала на ухо:
— Безумная, зачем ты так подошла к зимнему королю? Хозяйка наливает ему медовуху. Ее задание — отвлечь его взгляд. Ты не знаешь, что становится с девушкой, что привлекла его взгляд?
Вася вдруг похолодела и спросила:
— Что?
— Он мог тебя выбрать, — буркнула женщина, а Елена встала. Она была бледной, но сдержанной.
Стало ужасно тихо.
Кровь гремела в ушах Васи. В сказке отец отставлял дочерей в лесу, сначала одну, потом другую: невесту зимнего короля. Зимний король отправил одну домой с приданым.
Он убил другую.
«Когда — то они душили девиц в снегу, — сказал Морозко, — чтобы задобрить меня».
«Когда — то? Или сейчас? Что это за полночь?» — Вася слышала сказку, но не представляла ее: женщина отдельно от народа, демон холода в лесу.
Скрывшийся, но не один.
Когда — то ему делали жертвы.
«Морозко и Медведь были когда — то похожи», — подумала она, губы похолодели. На лице зимнего короля была радость, голод сокола, когда он терзал зайца. Он поднялся на ноги и взял женщину за руку.
Вокруг появилось новое напряжение.
В тишине раздался звон меча. Головы повернулись. Мужчина с темными глазами, который не мог убрать руку от меча, не скрывал боли.
— Нет, — сказал он. — Бери другую, но ее ты не получишь, — многие пытались удержать его, но он вырвался, бросился вперед и махнул мечом на зимнего короля быстрым слепым ударом.
У Морозко не было оружия. Но это не имело значения. Он голой рукой поймал меч, повернул его, и меч упал со звоном на пол, покрытый инеем. Елена закричала, а мужчина с темными глазами побелел.
Ладонь Морозко истекала водой, как кровью, но лишь миг. Порез закрыл лед, и рана пропала.
Зимний король тихо сказал:
— Ты посмел.
Елена упала на колени.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не вредите ему.
— Не забирай ее, — молил мужчина зимнего короля, его руки были пустыми. — Она нужна нам. Она нужна мне.
Убийственная тишина.
Морозко, хмурясь, замешкался.
И Вася вышла на открытое пространство. Платок упал с ее волос. Все поворачивались к ней. Она сказала:
— Отпусти их, зимний король.
Она вспомнила Москву, как шла по грязи к своей смерти. Это было больно, но это наполнило ее голос гневом, когда она сказала:
— Это твоя сила? Забирать женщин из домов их отцов в зимнее солнцестояние? Убивать их любимых, когда они пытаются помешать?
Ее голос звенел в комнате. Поднялись крики гнева. Но никто не осмелился пробраться в ритуальное пространство у костра.
Елена сжала ладонь мужчины. Их костяшки побелели.
— Господин, — выдохнула она. — Это просто глупая, безумная девчонка, которая пришла нищей посреди этой ночи. Не переживайте, я — жертва моего народа, — она не отпускала руку мужчины.
Морозко смотрел на Васю.
— Эта девушка так не думает, — сказал он.
— Верно, — рявкнула Вася. — Выбери меня. Попробуй получить жертву, если сможешь.
Все в комнате сжались. Но Морозко рассмеялся, свободно и дико, так похоже на Медведя, что она невольно вздрогнула. В его глазах пылала радость.
— Тогда иди сюда, — сказал он.
Она не двигалась.
Он смотрел в ее глаза.
— Хочешь бороться, девица?
— Да, — сказала Вася. — Если хочешь мою кровь, возьми.
— С чего мне, когда есть другая, краше тебя, ждущая меня?
Вася улыбнулась. Что — то в его бездумной радости, в вызове отражалось в ее душе.
— Разве это весело, зимний король?
— Хорошо, — он вытащил нож и бросился. Пока он двигался, клинок поймал свет, он словно был изо льда.
Вася отпрянула, следя за оружием. Морозко дал Васе ее первый нож и научил его использовать. То, как он двигался, напомнило ей те терпеливые уроки, хоть они были далеко от…
Она выхватила нож из — за пояса одного из зевак. Мужчина уставился на нее без слов. Нож был коротким, простое железо против льда зимнего короля.
Вася пригнулась под рукой Морозко, оказалась с другой стороны костра, проклинала твердые сапоги. Она сбросила их, пол леденил ноги.
Толпа затихла, смотрела.
— Зачем ты пришла ко мне? — спросил он. — Так хочешь умереть?
— Сам посуди, — прошептала Вася.
— Нет… — сказал он. — Тогда почему?
— Потому что я думала, что знала тебя.
Его лицо ожесточилось. Он бросился быстрее. Она отбила, но плохо: его клинок пробил ее защиту и задел плечо. Ее рукав порвался, кровь потекла по руке. Она не могла сравниться с ним. Но ей и не нужно было. Нужно лишь заставить его вспомнить. Как — то.
Толпа молчала вокруг, следила, как волки, окружившие оленя.
Горячий запах крови показал Васе, что эта игра для них была настоящей. Для нее это ощущалось как сказка, игра в далекой стране. Может, он и не вспомнит ее. Может, убьет ее. Полуночница знала, что это произойдет.
«Что ж, — мрачно подумала Вася. — Меня все же ждет жертва. Но не сейчас», — ярость заполнил ее, она вдруг нырнула под его руку и провела ножом по его ребрам. Холодная вода полилась из раны, толпа приглушенно выдохнула с удивлением.
Он отпрянул.
— Кто ты?
— Я — ведьма, — сказала Вася. Кровь текла по ее ладони, мешая хватке. — Я срывала подснежники в зимнее солнцестояние, умерла по своему выбору и плакала по соловью. Теперь я вне пророчества, — она поймала его нож своим, рукоять к рукояти. — Я пересекла тридевять царств, чтобы найти тебя. А ты играешь. Забыл.
Он замешкался. Что — то глубже памяти было в его глазах. Наверное, страх.
— Вспомни меня, — сказала Вася. — Когда — то ты просил меня помнить тебя.
— Я — король зимы, — резко сказал он. — Зачем мне, чтобы девушка меня помнила? — он уже не играл. Он давил на ее нож, ломал ее защиту. Его клинок задел ее запястье. — Я тебя не знаю, — он был неподвижен, как зима. В его словах она слышала эхо своего поражения.
Но он смотрел на ее лицо. Кровь текла по ее пальцам. Она забыла, что огонь не был синим, и он вспыхнул золотом. Все завопили.
— Ты можешь меня вспомнить, — сказала она. — Если попытаешься, — она коснулась его окровавленной рукой.
Он замешкался. Точно замешкался. И все. Ее рука опустилась. Медведь победил.
Черный туман подступал перед глазами. Ее запястье было сильно порезана, ладонь была бесполезной. Кровь капала на пол дома.
— Я пришла найти тебя, — сказала она. — Но, если ты не помнишь меня, то я не справилась, — в ушах был рев. — Если увидишь свою лошадь, расскажи ей, что случилось со мной, — она пошатнулась и упала, теряя сознание.
Он поймал ее, не дав упасть. В его холодной хватке она вспомнила дорогу, откуда не воротишься, дорогу в лесу, полном звезды. Она могла поклясться, что он тихо выругался. А потом его рука появилась под ее коленями, другая обхватила плечи, и Морозко поднял ее.
Он понес ее, покидая большой зал.
17
Память
Она не была без сознания, но мир стал серым и неподвижным. Она ощущала запах дыма и сосен. Вася отклонила голову и увидела звезды — целый мир звезд — словно она летела между небом и землей, как черт. Ноги демона холода не скрипели на снегу, он не выпускал дыханием пар изо рта. Она услышала скрип замерзших петель. Запахло березой, огнем и гнилью. Ее бесцеремонно бросили на что — то твердое, и она зашипела, боль отозвалась в ее костях и синяках. Вася подняла руку, ее ладонь была в крови, запястье — глубоко порезано.