Ведьмина зима (ЛП) - Арден Кэтрин. Страница 43

— Ты можешь использовать это? — спросила она, протягивая их Морозко.

Он коснулся золота, замешкался.

— Нет, — сказал он. — Эту магию сделали смертные для себя.

— Хорошо, — сказала Вася. Она обвила золотыми веревками запястья, чтобы можно было легко их снять при необходимости. — Тогда найдем его.

Снаружи снова раздался раскат грома.

23

Вера и страх

Константин закончил утихомиривать толпу у ворот великого князя. Карету княгини Серпухова распрягли, женщина ушла в терем со служанкой.

Константин мрачно думал, что однажды не будет успокаивать народ Москвы, а снова толкнет их на дикость. Он вспомнил власть той ночи, все те тысячи отвечали на его тихие слова.

Он хотел ту власть.

Демон обещал. Скоро. Но теперь он должен был идти к великому князю, проследить, чтобы Дмитрий не слушал Александра Пересвета.

Он повернулся во дворе, увидел маленькое почти прозрачное создание на пути.

— Бедный дурак, — сказал дворовой Ольги.

Константин не слушал его, поджал губы и пошел по двору.

— Он тебе соврал, кстати. Она не мертва.

Константин невольно замедлился, повернул голову.

— Она?

— Она, — сказал дворовой. — Иди в терем, посмотри сам. Медведь предает всех, кто идет за ним.

— Он не предал бы меня, — Константин с отвращением смотрел на дворового. — Я ему нужен.

— Сам погляди, — прошептал дворовой. — И помни — ты сильнее, чем он.

— Я лишь человек. Он — демон.

— И зависит от твоей крови, — прошептал дворовой. — Когда настанет время, помни об этом, — медленно улыбнувшись, он указал на ступени терема.

Константин замешкался, но повернулся к терему.

Он едва знал, что сказал стражу. Но это сработало, потому что он миновал порог, застыл на миг, моргая в полумраке. Княгиня Серпухова, взглянув на него, упала в обморок. Константин ощутил отвращение. Женщина пришла проведать подруг.

И тут служанка побежала к двери, и он узнал ее.

Василиса Петровна.

Она была жива.

Он долго смотрел на нее. Шрам на лице, обрезанные черные волосы. Но это была она.

Она выбежала, и он закричал, едва осознавая, что говорит. Он слепо последовал за ней, озираясь, но видя только Медведя во дворе.

Медведь тащил за собой человека. Или не человека. Еще одного черта. Второй был с бесцветными внимательными глазами, казался знакомым. Он словно сливался по краям с тенями угасающего дня.

— Она здесь, — сказал Константин Медведю с хрипом. — Василиса Петровна.

На миг второй демон улыбнулся. Медведь ударил его по лицу.

— Что ты затеваешь, брат? — сказал он. — Я по глазам вижу. Что — то не так. Почему ты отпустил ее сюда? Что она делает?

Черт молчал. Медведь повернулся к Константину.

— Зови людей. Поймай ее, божий человек.

Константин не двигался.

— Ты знал, — сказал он. — Ты знал, что она была жива. Ты соврал.

— Я знал, — нетерпеливо сказал демон. — Но какая разница? Она сейчас умрет. Мы постараемся.

У Константина не было слов. Вася жила. Она все — таки одолела его. Даже его чудище было на ее стороне. Хранило ее тайну. Все были против него? Не только Бог, но и дьявол? Для чего были страдания, мертвые, роскошь и прах, жар и стыд того лета?

Медведь заполнил дыру в его вере своим ярким присутствием, и Константин невольно стал верить во что — то новое. Не в веру, а в реальность силы. В его союз с его чудовищем.

Теперь вера разбилась у его ног.

— Ты врал мне, — снова сказал он.

— Я врал, — сказал Медведь, но теперь хмурился.

Второй демон поднял голову, глядя на них по очереди.

— Стоило предупредить тебя, брат, — сухо и утомленно сказал он. — Нельзя врать.

И произошло две вещи.

Второй демон вдруг пропал, словно его и не было. Медведь уставился на пустую руку.

А Константин не пошел к страже на поиски Васи, а бросился в терем без звука, его душа пылала от отчаянной решимости.

* * *

Домовой с дикими глазами встретил Васю и Морозко у сокровищницы. Вася сказала:

— Что происходит?

— Темно. Медведь впустит их! — кричал домовой, волосы его стояли дыбом. — Дворовой не может удержать врата, а я вряд ли сохраню дом.

Еще один раскат грома.

— Мой брат перестал мелочиться, — сказал Морозко.

— Идем, — сказала Вася.

Они вырвались из дворца на площадку, посмотрели на изменившийся пейзаж. Шел сильный уверенный дождь, озаренный вспышками молнии. Двор уже был в грязи, но в центре застыли люди.

Стражи. Вася щурилась сквозь дождь. Стражи Ольги и Дмитрия стояли, остолбенев.

Они расступились. Вася заметила Константина Никоновича, его промокшие золотые волосы были посреди двора.

Он держал за руку ее сестру. Ольгу.

Прижимал нож к горлу княгини.

Его красивый голос звал Васю.

Стражи, как видела Вася, разрывались между страхом за княгиню и подчинением святому безумце. Они замерли, если кто и спорил с Константином, шум воды заглушал это. Если страж подходил ближе, Константин пятился, прижимая нож к горлу Ольги.

— Выходи! — ревел он. — Ведьма! Выходи, или я убью ее!

Вася хотела побежать к сестре, но замерла и подумала. Поможет ли она Ольге, показавшись? Может, если Ольга отречется от нее. Но Вася мешкала. Медведь стоял за священником, но не смотрел на Константина. Он глядел во тьму, пропитанную дождем.

— Зовет мертвых, — сказал Морозко, глядя на брата. — Тебе нужно уводить сестру со двора.

Решено.

— Идем со мной, — сказала она, собрала смелость и вышла под дождь с непокрытой головой. Стражи не узнали ее в сумерках и буре: девушку, что должна быть мертва. Но Константин сразу же посмотрел на нее, притих, глядя, как она идет к нему.

Первый страж обернулся, потом другой. Она слышала их голоса:

— Это…?

— Не может быть.

— Да. Святой отец знал.

— Дух?

— Женщина.

— Ведьма.

Теперь они повернули оружие к ней. Но она не замечала это. Медведь, священник, ее сестра — она видела только это.

Между ней и Константином был такой поток гнева и горькой памяти, что даже стражи ощутили, потому что пропустили ее. Но они смыкали ряды за ее спиной с мечами в руках.

Вася помнила последнее столкновение с Константином Никоновичем. Кровь ее коня была между ними. И ее жизнь.

А теперь Ольга попала в их ненависть. Вася думала о клетке в огне, она боялась.

Но ее голос не дрожал.

— Я здесь, — сказала Вася. — Отпусти мою сестру.

Константин не заговорил сразу. Медведь сделал это. Ей показалось, или его лицо на миг стало беспокойным?

— Еще в своем уме? — сказал Медведь Васе. — Жаль. Рад встрече, брат, — добавил он Морозко. — Что за магия утянула тебя из моей хватки до этого…? — он замолчал, посмотрел на Васю и зимнего короля. — Ах, — тихо сказал он. — Сильнее, чем я думал. Ее сила и твоя, ваша связь. Не важно. Хочешь быть побитым еще раз?

Морозко не ответил. Он смотрел на врата, словно видел за деревом в бронзе.

— Скорее, Вася, — сказал он.

— Ты это не остановишь, — сказал Медведь.

Константин вздрогнул от тона Медведя. Его нож рвал вуаль на лице Ольги. Вася говорила как с испуганной лошадью, сказала Константину:

— Чего вы хотите, батюшка?

Константин не ответил. Она видела, что он не знал. Его молитвы принесли ему молчание Бога. Он отдал душу Медведю, но не получил ни верности, ни честности создания. В жалящей хватки ненависти к себе он хотел навредить ей и не думал дальше.

Его руки дрожали. Только вуаль и кокошник Ольги не давали ей пострадать случайно. Медведь взглянул на сцену, упивался эмоциями, но его внимание все еще было на мире за стенами Дмитрия.

Ольга побелела, но не шевелилась. Она смотрела на Васю без дрожи. С доверием.

Вася сказала Константину, показывая ему пустые ладони.

— Я сдамся тебе, батюшка. Но отпусти мою сестру в терем, пусть идет к женщинам.

— Обманываешь, ведьма? — голос Константина не утратил красоту, но власть пропала, он гудел и дрожал. — Ты была в огне, но обманула. И мне поверить снова? Тебе и твоим демонам. Свяжите ее руки, — добавил он страже. — Руки и ноги. Я буду держать ее в часовне, куда демоны не смогут пройти, а она не сможет снова обмануть меня.