Тайная война (ЛП) - Амендола Дэвид. Страница 5

Охранявшие его солдаты зажгли фальшфейеры и бросили их дальше в туннель, но света не хватало, чтобы разглядеть хоть какое-то движение. Звук шагов стал громче и ближе, послышалось шипение. Шаги ускорились. Их стало больше. Бойцы заметили в темноте отсветы немигающих глаз.

— Идут! — крикнул один. — Вася, шевелись!

— Держите их! — ответил Погодин. — Я почти всё!

Когда раздались яростные вопли, бойцы кинули в туннель ещё по фальшфейеру, чтобы ослепить противника, затем открыли огонь. В узком пространстве пещеры взревели ППШ, пули высекали искры из каменных стен. На землю упали опустошенные диски. Вопли стихли. Бойцы перестали стрелять, в ушах звенело, а в носу щипало от порохового дыма.

Передышка оказалась совсем короткой. Снова послышались шаги.

— Уходим! — закричал Погодин, дергая запал на конце длинного шнура. Тот зашипел и начал стремительно уменьшаться.

Бойцы развернулись и бегом направились к выходу из провала. Погодин двинулся было за ними, но споткнулся и упал. Те на секунду остановились, подхватили его под руки и побежали дальше. Оказавшись на поверхности, они заметили, что остальной отряд уже отошел на безопасное расстояние. Втроем они направились к ним.

Позади них из провала поднялся столб дыма и обломков.

Захаров подождал, пока осядет пыль, затем подошел к краю провала. Тот был полностью завален. Лейтенант удовлетворенно кивнул и вернулся к остальным.

— Отлично сработано, товарищи, — сказал он. — Провал засыпан.

Он извлек секстант. Местоположение каждого провала должно быть тщательно задокументировано. Когда он записывал координаты в блокнот, земля под его ногами задрожала.

Охчен тревожно закричал. Его обычно непроницаемое азиатское лицо было искажено от ужаса. Он указывал на север. Захаров нахмурился и достал бинокль. От увиденного его сердце замерло.

— В чём дело? — спросил Кравченко.

Вместо ответа лейтенант передал ему бинокль.

Кравченко взял бинокль, посмотрел и выругался по-украински. В нескольких сотнях метров от них из воронки в земле поднималось облако пыли. Из этой воронки по-обезьяньи выползали упыри, десятки и десятки тощих тварей, освещенных ярким светом полярного сияния.

— Полноценное вторжение, — сказа он.

Захаров мрачно кивнул.

— Как и шесть лет назад. После уничтожения полка НКВД в воздух подняли бомбардировщики и залили всю округу ядовитыми газами.

— Вот почему упыри нападали на нас малыми силами. Они заманивали нас на север, растягивали наши силы. Мы здесь — единственная линия обороны.

Захаров понимал, насколько серьезной была сложившаяся ситуация. Немецкая армия захватила почти всю западную часть Советского Союза, поэтому всё жизненно важное производство было эвакуировано за Урал. Сырье для этих предприятий поставлялось из Сибири. Вторжение упырей угрожало важным для обороны заводам.

Лейтенант запрыгнул в седло.

— Отходим! — скомандовал он.

Отряд отступал к хребту. За их спинами поднялся жуткий вой. Упыри их заметили и ускорили темп, зловеще сверкая глазами. Захаров прекрасно знал, что они способны бежать быстрее лошадей и были гораздо выносливее них.

В этом забеге им не выиграть.

Когда они добрались до вершины, Захаров скомандовал остановиться. Затем он схватил Погодина за рукав и приказал:

— Лети, сломя голову! Предупреди майора! — Он сунул ему в руки планшет с документами и блокнот с данными о местоположении провала.

— Есть, товарищ лейтенант! — ответил Погодин, пришпорил лошадь и ускакал.

Захаров повернулся к Кравченко и напряженно прищурился.

— Их нужно задержать, чтобы Погодин успел уйти.

Кравченко коротко кивнул. Он спешился и обратился к бойцам:

— Товарищи, будем держать оборону здесь. Ни шагу назад!

Все прекрасно знали, что означали его слова, но подчинились беспрекословно. Сейчас они сражались не за Сталина, не за коммунизм, даже не за Родину. Они сражались за то, за что сражались все воины с самого начала времен — за самих себя.

Они спешились и заняли оборону среди валунов на вершине хребта, достали запасной боекомплект и отпустили лошадей. Держать их дальше смысла больше не было. В других местах склоны хребта были слишком отвесными, чтобы обойти его, упырям придется пройти дюжину километров, поэтому прорываться они будут здесь.

В небо взлетела красная вспышка, хотя все понимали, что это бесполезно. Подмога к ним просто не успеет. Несколько бойцов перекрестились — старый православный обычай, которому по привычке до сих пор следовало немало солдат Красной армии. В небо отправилась последняя осветительная вспышка, упыри злобно зашипели, щурясь от яркого ослепительного для них света.

Охчен улегся на камни и принялся отстреливать тварей настолько быстро, насколько это было возможно из винтовки с ручной перезарядкой. Он убивал упырей с дальней дистанции, останавливаясь лишь для того, чтобы перезарядить оружие.

Вскоре к нему присоединился Каминский с пулеметом, его диск медленно вращался, на землю летели пустые гильзы, пространство впереди разрезали красные трассеры.

Осветительная ракета погасла, и снова опустилась тьма.

— Приготовиться! — крикнул Захаров.

На холм накатывалась скрипящая волна смерти.

— Огонь!

Затрещали ППШ. Упыри в первых рядах спотыкались и падали, но их место тут же занимали другие. Невзирая на потери, твари продолжали наступать, перепрыгивая через павших. Бойцы расстреливали их толпами, в воздухе появилась едкая вонь от трупов. Они швыряли гранаты, раскаленные осколки разрезали серые тела. Холм превратился в бойню, а твари продолжали наступать.

Конца и края этой лавине было не видно, из провала вылезали новые упыри, отряд мог сдерживать их лишь, пока хватало патронов. Но вскоре, скрипя зубами, бойцы вставили последние диски. Один за другим те пустели, и волна голодных упырей жадно бросилась вперед.

Двое бойцов подорвали себя гранатами, забирая с собой несколько тварей.

Кравченко отбросил бесполезный пистолет-пулемет, вытащил штык-нож и вонзил его в брюхо ближайшему упырю. Он распорол ему живот, но оттуда вывалились не внутренности, а густой кислотный гной. Лезвие ножа расплавилось, сержант закричал, когда гной прожег одежду и попал на кожу.

Охчен выпустил в голову твари последнюю пулю, затем схватил винтовку за ствол и принялся орудовать ей, словно веслом, проломив прикладом череп ещё одному упырю. Третий оторвал ему голову.

Каминский яростно зарычал, встал на ноги и принялся поливать упырей свинцом с бедра. Когда патроны закончились, он отшвырнул пулемет в сторону и вытащил саперную лопатку. Одна сторона лезвия была остро заточена, так что ей можно было пользоваться как топором… или как оружием. Размахивая лопаткой, словно боевой секирой, круша набегавших упырей, разбрызгивая по скалам зловонный гной, смеясь и грязно ругаясь на идише, он был похож на древнего воина, пока наконец лавина упырей не накрыла его и разорвала на части.

В обойме ТТ Захарова было восемь патронов. Семь из них он выпустил в ближайшего упыря. Затем, заметив, что к нему бросились сразу трое, он прижал ствол пистолета к виску и нажал на спусковой крючок.

Неделю спустя, когда в небе над хребтом появились самолеты, с их борта не было видно ни его обглоданных костей, ни останков его товарищей. Однако огромный кратер посреди тундры был отлично заметен, а бомболюки самолетов были забиты под завязку.

Тайная война продолжалась.