Черный Ключ (СИ) - Эвинг Эми. Страница 32

Именно эту фразу использовал Люсьен, когда разрешил мне выбрать себе платье для аукциона. На мгновение, я вернулась в подготовительную комнату и смотрю на свое лицо впервые за четыре года.

Звенит звонок, когда открывается входная дверь. Входит женщина из Банка с дочерью. Маленькая девочка не может быть старше пяти или шести лет, с густыми черными косами и милой маленькой шляпкой с желтой лентой.

— Мне ужасно жаль, Миссис Линтен, — говорит Мисс Мэйфилд. — Но мы закрыты на вечер.

Миссис Линтен выглядит раздраженной, прежде чем она замечает Корал и Карнелиан.

— Ваша Светлость, — говорит она, делая небольшой реверанс и подталкивая дочь к тому же. — Я не… Мне очень жаль. Конечно, мисс Мейфилд, мы вернемся завтра.

Она выходит из магазина, таща с собой дочь. Думаю, Карнелиан считается за «светлость» в Банке, даже если в Жемчужине этого нет. Мисс Мэйфилд бросает резкий взгляд на старшую помощницу, которая в свою очередь бросает взгляд на веснушчатую девушку, которая подбегает, чтобы запереть дверь и повесить вывеску «закрыто» на окне, потянув штору вниз.

— Итак, — говорит Мисс Мэйфилд, — на чем мы остановились?

Три ассистентки быстро снимают с королевских девушек платья, оставляя их в одном белье. Мисс Мэйфилд помогает одеть Корал в потрясающее розовое платье с дорогой вышивкой и тонкой юбкой, подкрепленной слоем тюля. Единственное украшение вокруг талии-крошечные цветы из бриллиантов и рубинов.

— Что думаешь, Имоджен? — спрашивает она, вертясь для меня.

— Все идеально, Мисс, — говорю я. Так и есть. Она действительно выглядит прекрасно. Все три помощника разбегаются еще раз и возвращаются, каждая из которых несет зеркало в полный рост. Они двигаются так и сяк в идеальном унисоне, почти как в танце, так что Корал может видеть каждый свой дюйм.

— Мне нравится, — говорит она, и Мисс Мэйфилд выглядит довольной.

Карнелиан следующая. Когда она надевает синее платье, Мисс Мэйфилд сама его застегивает.

— О! — Корал вздыхает. — Карнелиан, ты выглядишь… превосходно.

В ее голосе звучит зависть, и я ее не виню. Платье, которое Мисс Мэйфилд сшила для Карнелиан, не похоже ни на одно бальное платье, которое я когда-либо видела. Юбка сделана из шифона, красивые слои, которые устремляются земле, подобно облакам. А лиф аккуратно выделен атласными лентами, которые образуют узор крест-накрест — темно-синий шелк, наложенный на нежно-голубое кружево, так что просматривается ее кожа цвета слоновой кости. Узор переходит в плотное кольцо у основания ее шеи и плеч, оставляя руки обнаженными.

Это делает Карнелиан похожей на женщину, на которую будут оборачиваться на балу.

— А ты как думаешь? — спрашивает Мисс Мэйфилд.

— Идеально, — шепчет она. Затем она кружится и обнимает портниху. Помощники смущенно отводят взгляд.

— Хорошо, давайте убедимся, что все так и должно быть. — Мисс Мэйфилд щелкает пальцами, и зеркала исчезают. Она достает пару странных очков и мерную ленту и начинает осматривать каждый шов и подол.

— Здесь ниточка, — бормочет она, вглядываясь в левое плечо Карнелиан. Старшая девушка делает пометку. — И давайте…

Но то, что бы она ни собиралась сказать дальше, уже неважно, поскольку стена напротив меня внезапно взрывается с оглушительной волной жара, штукатурки и пыли.

Глава 19

Меня отбрасывает назад на вешалку с платьями.

Какой-то глубокий защитный инстинкт заставляет меня соединиться с воздухом, так что щебень и мусор, летящие в мою сторону, отклоняются порывом ветра. Платья смягчают удар, когда моя спина врезается в стену, и моя связь с воздухом разрушается. Искры взрываются у меня перед глазами, в ушах звенит. В течение нескольких секунд, а может и минут, я лежу там, наполовину скрытая слоями атласа, шерсти и парчи. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь дышать. Голова как будто набита ватой. Вокруг все неясно, приглушено. Мой слух постепенно возвращается.

Первое, что я слышу, это крик. Один продолжительный крик. Я сижу, потирая левое ухо, и вижу, что главная помощница стоит посреди разрушенного магазина, смотря на свою руку. Что-то острое и белое высовывается из-под ее кожи, густые красные ручьи стекают с предплечья по руке. Я проглатываю желчь, которая поднимается в горле, когда я понимаю, что это ее кость.

Платье мисс Мэйфилд разорвано с одной стороны, и под одним ее глазом распускается большой синяк. Она присела на пол, чтобы помочь высокой помощнице, прижав зеленое кружевное бальное платье к ране на лбу. Веснушчатую девушку нигде не видно.

Вокруг нас разбросаны диаманты, сверкающие в обломках, как звезды. Мой мозг медленно соображает, голова как в тумане. Откуда взялись все эти деньги?

Где Корал и Карнелиан?

Передо мной встает картина, похожая на пазл, в котором не хватает нескольких частей. Напротив меня огромная дыра в стене. Сквозь нее я вижу разбитую плитку и расплавленные куски меди, расколотую древесину и огромные куски бетона. Мужская обувь. Разбитая лампа. И огонь. Огонь повсюду.

Банк. Королевский банк по соседству.

Это одна из целей, которые преследует Общество.

Я пытаюсь встать на ноги, а девушка со сломанной рукой кричит еще громче. Огонь, бушующий в банке, переполз на ковер магазина. Я чувствую его восхитительный жар через всю комнату. Но он направляется прямо к Мисс Мэйфилд и ее подопечной, пожирая каждый кусочек шелка и кружева на своем пути.

Вдалеке доносится слабый вопль сирен. Они не подоспеют вовремя.

Я соединяюсь с огнем — мучительный прилив тепла сопровождает стихию. Моя кожа кипит — невыносимая боль, и в то же время желанная. Огонь всегда заставляет меня чувствовать себя одинаково живой и напуганной.

На секунду пламя поднимается вверх, но сейчас я контролирую ситуацию и успокаиваю его, медленно и неуклонно, сосредотачиваясь на своем сердце, бьющемся в груди, заставляя огонь отступать. Он сжимается до половины своего размера, затем до четверти, затем он становится не более чем несколькими струйками дыма, поднимающихся из остатков обугленного ковра. Потрескивание его тепла эхом отражается на моей коже, когда я отпускаю свою власть над элементом.

Я прихожу в себя и сразу же ищу двух королевских девушек. Когда я вижу высокий каблук на безвольно висящей ноге, мое сердце превращается из огня в свинец. Корал придавлена большим куском гипса. Из-под нее растекается темная лужа крови.

— Корал! — кричу я. Я пытаюсь поднять гипс, но он слишком тяжелый. Сирены на расстоянии становятся громче. — Корал, нет, нет….

Я трясу ее за плечи. Ее голова безжизненно болтается. Ее глаза закрыты, как будто я только что уложила ее в постель, только вместо одеяла на ней бетон, и она больше никогда не откроет глаза. Я сажусь на пятки, прижимая ладони к собственным глазам, как будто могу стереть это ужасное зрелище из своего мозга.

Я слышу тихий стон из-за перевернутого дивана. Заставляя себя двигаться, я встаю и оставляю труп жены Гарнета позади, чтобы найти Карнелиан, застрявшую под диваном, но живую.

— Я не могу… дышать… — хрипит она.

— Просто держись, — говорю я. — Я уберу его с тебя.

Я снова соединяюсь с воздухом — первоначальное ощущение парения в моем животе, которое сопровождает элемент, не дает мне тех же острых ощущений, как бывает обычно. Воздух вокруг меня тот час наготове. Когда я хватаюсь пальцами за край дивана, я чувствую весь его вес, а не только гладкую рамку из красного дерева, к которой я прикасаюсь. Я ощущаю его целиком. Я — воздух под ним, вокруг него, и даже тот, что в подушках. Я повсюду.

Поднимай, думаю я. Когда я встаю, воздух толкает меня, и диван отлетает в манекен с такой силой, что его голова отрывается от тела. Карнелиан перекатывается на спину, хватая ртом воздух.

— С тобой все в порядке? Ты можешь двигаться? Тебе больно? — Я бесполезно машу руками, боясь к ней прикоснуться.

— Мои… ребра… — Она хватается за бок.

— Не двигайся. Помощь прибудет. — Сирены завывают снова. Я хватаю остатки платья цвета индиго, складываю его и осторожно приподнимаю голову Карнелиан, чтобы положить на импровизированную подушку. — С тобой все будет хорошо, — повторяю я, больше для себя, чем для нее. Дыхание прерывистое, и на плече глубокий порез. Я прижимаю к нему другое платье, чтобы остановить кровотечение.