На тебе греха не будет... - Голубева Татьяна В.. Страница 4

— Как тут хорошо! — воскликнула она, заглядывая в ванную комнату и находя там нечто вроде мраморного бассейна. — Вот это ванна! В ней плавать можно!

— Вот сейчас и поплаваем, — благодушно ответил Толян. — Только сначала чуток выпьем и перекусим.

Ровно через десять минут раздался деликатный стук в дверь. Толян небрежно крикнул:

— Входи, кто там явился!

Дверь бесшумно распахнулась, давешняя «гладкая» дама вкатила здоровенный трехэтажный сервировочный стол на больших бронзовых колесах. Остановив свою колесницу посреди гостиной, дама вопросительно посмотрела на Толяна.

— Мы сами, спасибо, — сказал он, и дама исчезла. Толян подошел к монстру на колесах и сбросил укрывавшую его кружевную… нет, не салфетку, а настоящую простыню. Илона разинула рот и вытаращила глаза.

Шампанское «Дом Периньон», незнакомый Илоне, но явно очень дорогой коньяк, фрукты, грибы, устрицы… Нет, не имело смысла рассматривать и оценивать все это. Нужно было просто приниматься за дело.

Глава 3

Однако все хорошее рано или поздно кончается. Кончилась и удивительная ночь «боевого крещения» Илоны. Они с Толяном вернулись в пыльную «антикварную лавку» его покойной бабушки, в грязную квартиру, провонявшую всякой дрянью… Но жизнь Илоны уже не вернулась в прежнее русло.

Утром Толян как ни в чем не бывало ушел на «службу», но теперь Илона не знала, что и думать о его занятиях. Секретный агент, который для развлечения грабит прохожих? Чушь, ерунда. Просто вор? Не может быть, не похож он на простого вора. Впрочем, тут же подумала Илона, а что она знает о ворах, простых или непростых? Разве она знакома хоть с одним из них? Нет. Значит, такой вариант вполне возможен. Но… но зачем он это делает? Неужели он действительно добывает деньги только так? Не может быть, он давным-давно попался бы, да и не добудешь больших сумм таким способом, не у каждого прохожего в кармане по тысяче долларов завалялось… Или это просто поиск острых ощущений, отдушина в однообразной жизни? Это, по крайней мере, было ей понятно. Она не любила скуку и готова была бороться с ней любыми средствами.

Илона бродила по пыльной квартире, упорно размышляя об одном и том же. Потом ей на глаза попались джинсы Толяна, брошенные на пол под утро, когда они явились домой из приюта беспутных влюбленных. Она машинально подняла их, встряхнула, чтобы повесить на спинку стула, уже заваленного смятой одеждой, и тут из кармана выпала ее собственная зажигалка, потерявшаяся вчера. Бросив джинсы, Илона подняла зажигалку и задумчиво уставилась на нее. Надо же… как интересно! Что же это получается?..

А получалось, вообще-то говоря, нечто несуразное. Получалось, что Толян свою зажигалку, скорее всего, не терял, да еще и ее собственную припрятал. Зачем? Неужели он целенаправленно втянул ее в грязную историю, неужели он все это спланировал заранее? Похоже на то… Он ведь почти не пил там, в веселом ресторане. И ей не разрешал. Чтобы действовать на трезвую голову, чтобы сбежать с места преступления…

Преступления? Ну да, а как еще это назвать? Они вдвоем совершили самое настоящее преступление, ограбили на улице человека, угрожая ему ножом… Ну, ножом, конечно, угрожал Толян, однако остановила пухлого мужика она, Илона. И тем самым превратилась в соучастницу. А потом они вместе с удовольствием прогуляли награбленное.

Илона бросила зажигалку на диван и подошла к окну. Напротив высилась рыжевато-коричневая стена брандмауэра, жаркая от ярких солнечных лучей. Даже сквозь грязное, много лет не мытое стекло стена выглядела сияющей и почему-то праздничной. Но что может быть праздничного в обычном питерском брандмауэре? Скучная кирпичная плоскость, ободранная, покрытая трещинами, — и ничего больше. Под стеной торчал жалкий, чуть живой кустик сирени, с высоты третьего этажа казавшийся похожим на тощий веник. «Нарочно, — стучало в голове Илоны, — он это сделал нарочно, он хотел, чтобы я стала преступницей, он сознательно превратил меня в преступницу…»

А потом она вспомнила «Марьяшкин домик». И «Дом Периньон». И устриц на золотом блюде. И пышные розы со знойным ароматом. И ванну-бассейн…

Она отвернулась от окна и впервые за полгода внимательно всмотрелась в «антикварную лавку». И поняла, что до сих пор жила как во сне. Она ведь даже не догадалась спросить Толяна, кем была его бабушка, кто его родители, где и чему он учился и учился ли вообще чему-нибудь… Впрочем, он был, конечно же, человеком начитанным, как и она сама, они любили вместе разгадывать кроссворды и смотреть разные телевикторины. .. Но… Но при этом он был человеком, что называется, предельно контрастным. Дорогие гостиницы — и пыльная, грязная квартира. Костюмы и обувь лучших фирм, а рядом с ними в шкафу валяются замызганные футболки, рваные кроссовки китайского производства, куртки, которые постыдился бы надеть иной бомж… Он готов покупать Илоне самые дорогие платья, и изысканные духи, он находит деньги на драгоценности, но ничего не имеет против того, что она бродит по квартире в несвежем халате и стоптанных шлепанцах.

Да, деньги у Толяна всегда имеются, но он тратит их глупо, бездумно и продолжает жить вот в такой странной обстановке, ничего не меняя и не желая менять. Смотрит фильмы про миллионеров, мечтает об огромном богатстве, но вроде бы не делает ничего, чтобы это самое богатство заработать. Имеет сотовый телефон, однако, придя домой, выключает его. Никаких дел! Вечер — время отдыха.

«Дом Периньон». Устрицы. Розы.

Нет, это невозможно, внезапно решила Илона, это надо изменить. В корне. И начать лучше всего с самого простого — с уборки. В конце концов, она прожила здесь полгода, и ни разу ей в голову не пришло взять тряпку и вытереть пыль, вымыть пол, окно. Илона лишь регулярно чистила ванну, поскольку ей не нравилось мыться в грязном корыте. Но зато ей нравилась красивая жизнь, сверкание красок, смешение изысканных ароматов, цветочные дожди… Она с удовольствием смотрела кино про миллионеров, радуясь каждой новой видеокассете, принесенной Толяном. И запоем читала дамские романы, накопленные, судя по всему, бабушкой Толяна, — во всяком случае, Илона собрала их по разным углам квартиры сотни три, не меньше. Причем не просто читала, а вживалась в каждую историю, воображая себя на месте героини, смакуя описание драгоценностей и удивительных нарядов, как бы примеряя их на себя, страдала от измен, наслаждалась победами, сгорала от страсти, отдавала вежливые, но твердые приказания горничным и управляющим… Что ж, пора и передохнуть от мечтаний.

Она включила водогрей, и тот радостно завыл, дрожа старым нутром. Илона решила начать с окон. Два в комнате, два в кухне. В комнате широкие, в кухне узкие, но все очень высокие. Тяжелая работа, окна огромные и чудовищно грязные. Но она справится.

Домыв последнее окно и замочив в огромном алюминиевом баке ветхие, полупрозрачные занавески, Илона поняла, что ее силы иссякли полностью и окончательно. И на реабилитацию подорванного здоровья уйдет немало времени. Отчаянно болела поясница, ныли мышцы рук и ног, тянуло шею, кружилась голова… А пошло оно все к черту!

Затолкав в мусорное ведро мокрые тряпки, Илона приняла душ и свалилась на кровать, не будучи в состоянии даже сварить себе кофе. И мгновенно заснула.

Разбудил ее Толян. Илона лениво открыла глаза, потянулась и тут же вздрогнула от резкой боли в руках. Толян с улыбкой спросил:

— Что это ты тут устроила? И не лень тебе было?

— А… — пробормотала Илона. — Окна… Ну понимаешь…

— Лучше бы наняла кого-нибудь. А еще лучше — пусть бы все оставалось как есть.

Тут она окончательно проснулась и села. Свет в комнате не был включен, и полумрак белой ночи сочился сквозь чисто вымытые стекла, превращая большую пыльную комнату в нечто таинственное и прекрасное. Да-да, прекрасное… Она ведь хотела поговорить с Толяном об их общем прекрасном будущем…

— Толик, — осторожно начала она, — я тут немножко подумала о вчерашнем… Ну понимаешь…