Мекленбургская принцесса (СИ) - Оченков Иван Валерьевич. Страница 47

– Но все же, где ты была? – набегу спросил её брат.

– Мы с матушкой ночевали в городе.

– Где?! – мальчик от неожиданности даже остановился.

– В городе Ростоке, – терпеливо пояснила ему сестра. – Оказалось, что у моей матушке есть свой дом, и мы ходили его смотреть, а поскольку было поздно, возвращаться мы не стали и переночевали в нём.

– Понятно. Слушай, я всё хочу спросить, где ты так хорошо научилась русскому языку?

– Да, так, учили-учили и научили – пожала плечами принцесса. – А что?

– Ничего, просто мне он никак не дается. Правда, я стал учить его совсем недавно, когда к нам приехал генерал фон Гершов.

– А хочешь, я тебя поучу?

– Хочу. Мне ведь нужно научиться языку своих подданных!

– Подданных?

– Ну, конечно! Ведь наш с тобой отец – русский царь, а я его старший сын. Как это по-русски – цареевитш…

– Царевич, – машинально поправила его Шурка.

– Вот видишь! Ты можешь выговаривать такие слова, а я нет.

– Ничего научишься.

– Жаль, что матушка не хочет брать тебя с собой, когда мы поедем в Москву, – вздохнул Карл Густав и, вдруг, запнулся. – Ой…

– Тебе не велели со мной об этом говорить? – насторожилась принцесса.

– Ну – да, – помялся тот.

– Не переживай, – беспечно отмахнулась она. – Я бы сама не захотела оставить матушку, а вот её герцогиня с собой точно не взяла бы!

– Почему?

– Ну, мне так кажется.

– Наверное, ты права. Но я буду очень скучать по тебе.

– Я тоже.

Сергей долго еще ожидал возвращения митрополита, но вместо него к нему вышел думный дьяк Луговской и поманив рукой, велел идти за собою.

– Занят Владыко, – пояснил тот школяру. – Пойдем-ка, провожу тебя, а то заплутаешь ещё, чего доброго!

Хотя студент и хорошо запомнил дорогу, возражать не посмел, и послушно двинулся вслед за дьяком.

– Учитесь усердно, – наставлял тот его дорогой. – Грамотные люди в Москве без куска хлеба николи не останутся! Ты ведь из боярских детей?

– Ага.

– А коли выучишься, да в службе не оплошаешь, так выйдешь в подьячие, а то и в дьяки! Уразумел?

– Уразумел, – кивнул парень.

– То-то же! – довольно кивнул Луговской. – Мы хоть и самый малый чин думский, а без нас никуда. Всё дело станет, понимать надо! И поместный оклад такой же, как у окольничих, а в них куда как большие господа служат.

– Это верно, – поддакнул студент.

– Ну что, дальше дорогу найдешь? – спросил дьяк, когда они вышли из ратуши.

– Благослови тебя бог, боярин! – поклонился Родионов.

– И тебя, честной отрок.

– Господине, – решился-таки спросить молодой человек.

– Чего тебе?

– Да тут такое дело, – помялся парень. – Что за девочка тут бегает, лет осьми на вид не более, но чудная и по-русски говорит складно, хоть и не привычно?

– А ты где её видал? – насторожился Луговской.

– Так в ратуше же и видал…

– Ну-ну, – недоверчиво покачал тот головой, но, поразмыслив, решил, что в этой истории нет ничего удивительного, и уточнил: – Шустрая такая и язык без костей?

– Ага!

– Дочка это государева. Царевна Клара Мария.

– Не может быть!

– Чего не может – может! Только мать у неё не царица Катерина, а сенная девка матери Ивана Федоровича.

– Ого!

– Это еще что. Матушка-то царя нашего тоже княгиня в соседнем уделе, тут неподалеку. Сказывают, большого ума женщина! Так вот, как девка-то понесла, так она её со двора гнать не стала, а приблизила и внучку никому в обиду не дает.

– Ишь ты! Так выходит, что царевна-то…

– Не твоего ума дела, паря! – сделал строгие глаза дьяк. – Оно, конечно, государыня не больно жалует падчерицу, однако царь её признал, и целый город в вотчину выделил, а ещё денег на приданое дал. Так что царевна сия невеста не из последних будет, но я тебе так скажу: Намается с ней тот, который позарится на все это, да так, что и не рад будет и приданому и уделу. Помяни мое слово!

Баронесса Регина Аделаида без особого удовольствия посмотрелась в зеркало, но, поразмыслив, пришла к выводу, что всё не так уж плохо. Обычно женщины дурнеют, когда вынашивают ребенка, но к счастью её это не слишком коснулось. Кожа ей оставалась свежей, на морщины не было и намека, а глаза лучились так же, как в тот день, когда отец объявил ей, что нашел жениха.

Увы, этим женихом был отнюдь не её теперешний супруг. Нет, юная графиня фон Буксгевден должна была выйти замуж за одного из знатнейших дворян шведского королевства – графа Карла Юхана Юленшерну. Но тут в дело вмешался злой рок в лице герцога-странника. Они тогда ехали с тетушкой в Ригу, но их карета завязла. Какие-то люди помогли её вытащить на твердую землю, но как выяснилось, это были эти ужасные московиты и немецкие наемники мекленбурского герцога ставшего русским царем.

Воспоминания об этом слишком тяжелы для молодой женщины, но она не гнала их прочь, а, напротив, холила и лелеяла, будто боялась забыть. С отчаянной храбростью Иоганна Альбрехта Мекленбургского могла поспорить только его невероятная хитрость. Он обманом проник в Ригу, захватил воротную башню и через несколько часов весь город, о который обломали свои зубы многие завоеватели, стал его добычей. Он захватил всё: город, жителей, казну, и даже жениха Регины Аделаиды. Оказалось, что у них давние счеты, и он с радостью и поистине дьявольской изобретательностью свёл их.

Она тогда осталась совсем одна и очень боялась, что грозный завоеватель подтвердит свою репутацию сластолюбца и разрушителя женских сердец, лишив её чести и доброго имени… но, в неё без памяти влюбился один из его приближенных Мекленбургского дьявола и тот уступил ему свою драгоценную добычу. Особенно возмущало то, с какой легкостью он это сделал. Будто речь шла не о представительнице знатнейшего лифляндского рода, славившейся своей красотой, а о простой девке, схваченной татарами на ферме.

Но, как бы то ни было, Кароль фон Гершов любил её и поспешил жениться. Иоганн Альбрехт пожаловал им земли, титул, а впоследствии она стала приближенной его жены – шведской принцессы. Можно сказать, что Регина Аделаида получила всё, на что она могла рассчитывать, выйдя замуж за Юленшерну и даже больше, но…

Единственным признаком беременности молодой женщины был все более растущий живот, но пока он не доставлял ей слишком уж много неудобств. Впрочем, врачи настаивали, чтобы она берегла себя и поэтому баронесса большую часть времени проводила в доме, арендованном для приближенных герцогини, бывая при дворе лишь на самых важных церемониях. Муж был занят службой и мог приходить даже не каждый вечер, что её вполне устраивало.

Сегодня было воскресение, и Регина Аделаида отправилась в кирху. В отличие от герцогини Катарины, избравшей для своих молитв собор Святой Марии, баронесса предпочитала церковь святого Якоба, которая была куда ближе к дому.

Народу было много, и служанкам не без труда удалось найти своей хозяйке место на скамье, а им самим пришлось стоять вместе с другими простолюдинами. Отстояв службу и выслушав проповедь, она собиралась уже отправиться домой, как вдруг её внимание привлек какой-то человек одетый как моряк. Это было странно, поскольку обитатели порта и его окрестностей имели свою церковь и старались лишний раз не появляться в Старом городе. В другое время баронесса не обратила бы на назойливого простолюдина ни малейшего внимания, но что-то в его облике показалось ей смутно знакомым.

Тот, очевидно, тоже узнал её, но старался не показывать виду и лишь изредка обжигал женщину взглядом. И лишь когда она при выходе поравнялась с ним, глухо спросил:

– Неужели вы совсем забыли меня, сударыня?

– Вы?! – не без удивления в голосе воскликнула женщина.

– Я, – просто отвечал он ей.

– Но как вы посмели явиться сюда!

– Простите, графиня, но я случайно узнал, что вы здесь, и не нашел в себе сил, отказаться от возможности встретиться… Или вас теперь следует называть баронесса?