Юные орденоносцы - Жариков Андрей Дмитриевич. Страница 6
Когда маленький сержант был уже в кузове, Фома, подозрительно потерев кулаком глаза, попросил:
— Генералом станешь — нас не забывай… и застегнись, простынешь.
— Смотри, учись хорошенько! — крикнул вслед отходящей машине Левашев и помахал рукой.
На железнодорожной станции было многолюдно. Все куда-то спешили, суетились. Слышались шутки, а на душе у Володи стало тоскливо. Никак он не мог забыть друзей-однополчан.
В комендатуре его покормили. Потом какой-то майор положил ему в кожаную сумку документы и проводил до вагона.
Пассажиры с удивлением и уважением рассматривали маленького сержанта, расспрашивали, за какой подвиг получил он медаль. Сначала сержант охотно отвечал, а потом ему все это надоело и он, забравшись на верхнюю полку, заснул.
Через трое суток сержант Владимир Валахов прибыл в Москву в Управление суворовскими училищами и предстал перед генералом.
— Гвардии сержант Валахов прибыл на учебу! — доложил он.
— Фронтовик? — спросил генерал.
— Так точно! — Володя то и дело козырял и стучал каблуками, думая, что этим самым выражает свою дисциплинированность и готовность выполнить приказ генерала.
— Ну ладно… козырять ты умеешь, а учиться как будешь, хорошо?
— Так точно. Хорошо буду учиться. Даже отлично, — заверил маленький сержант генерала.
Но своего слова Володя не сдержал. Трижды убегал он из Суворовского училища, и каждый раз его ловили. Дальше Курского вокзала убежать не удавалось.
— И не стыдно тебе? — говорил генерал. — Товарищи на фронте думают, что ты учишься, а ты…
— Учиться никогда не поздно. Я фашистам хочу мстить, — твердил Володя. — Нечего мне с «малышней» за партой сидеть…
— Приказываю учиться, гвардеец! — сердился генерал.
Приказы и уговоры не помогали. Учился Володя плохо.
Однажды после очередного побега, когда офицер-воспитатель привел Володю в Суворовское училище, он увидал на своей койке письмо. Маленькое, треугольное. Письмо было печальное. Брат Виктор писал:
«Вчера умерла мама… Телеграмму хотел послать тебе, да денег не было. О тебе вспоминала. Наказывала, чтобы ты учился. Очень она хотела, чтобы ты стал офицером».
Никто не видал, куда исчез суворовец Валахов. Шинель и шапка на месте, на койке разорванный конверт, все цело, а мальчишки нет.
Все училище было поднято на ноги. Казалось, что нет такого уголка, куда бы ни заглянули офицеры. Известили милицию. И лишь ночью дежурный по училищу, забравшись на самую верхнюю лестничную площадку, услышал: кто-то на чердаке плачет… Это был Володя. Прижавшись к трубе, он сидел на пыльной балке и, закрыв лицо руками, плакал.
Командиры и товарищи как могли приласкали осиротевшего мальчика. Помогли пересилить горе, подсказали, как поскорее избавиться от печали. В труде, учебе любое горе переживается легче. Володя полностью подчинил себя главному делу — занятиям.
А вскоре произошло другое событие. Уже радостное. В гости к Вовке приехал ефрейтор Левашев.
Мальчишка вбежал в вестибюль и увидел своего фронтового друга. Он стоял около стенда и рассматривал фотографии суворовцев-отличников учебы. Стоял на одной ноге. Сердце у Вовки замерло от испуга. А Левашев, шагнув к нему на костылях, заговорил:
— Здравствуй, суворовец! Я тут вот фотографии разглядываю, а твоей почему-то не нахожу среди отличников учебы?
— Как же это, а? — кивнул Вовка на единственную ногу ефрейтора, словно не расслышав вопроса.
— Как видишь… Отвоевался я…
— А как остальные?
— Фома погиб, — глухо сказал Левашев и опустился на стул, стоявший около стенда. — Остальные пока живы, о тебе спрашивают, беспокоятся, почему не пишешь, как учишься. Всем хочется, чтобы ты не терял гвардейскую честь, честь фронтовика.
Суворовец промолчал.
Долго говорили фронтовые друзья: ученик и учитель. Посочувствовал Левашев и несчастью Володи, сказал, что только фашисты виновны в смерти Володиной матери.
— А помнишь наказ матери? — спросил Левашев.
— Помню, — потупился Володя и мысленно давал клятву: «Я буду офицером. Буду учиться только на отлично. А если потребуется еще раз защищать Родину, то не пожалею жизни».
Многое понял в часы беседы с Левашевым маленький сержант. Расстались, как сын с отцом. Даже прослезились оба.
…И в болезни бывает перелом, и в ходе войны, когда силы противника почти равные. Бывает переломный период и в характере человека. Наступил он и у Володи.
Суворовское училище Владимир Валахов закончил с золотой медалью.
Аттестат Володи Валахова.
Он был одним из лучших физкультурников роты, имел три разряда по разным видам спорта.
После окончания Суворовского училища Володя поступил в Ленинградское военное училище и закончил его по первому разряду. Это значит с круглыми пятерками.
Стал командовать ротой.
Вскоре слава о роте Валахова гремела по всему Военному округу.
Нашлось место и подвигу. Целый год рота Владимира Валахова занималась разминированием под Новгородом тех мест, где шли когда-то бои с врагами. Тысячи мин, десятки сотен забытых и брошенных снарядов обезвредили валаховцы. За выполнение этого задания командир роты был награжден командующим ценным подарком.
Теперь ребята Новгородской области могут спокойно бегать по лугам и лесам. Там уже нет мин и снарядов.
Затем офицер Владимир Валахов закончил инженерный факультет одной из военных академий в Москве.
Сейчас он служит в Советской Армии и водит большую дружбу с пионерами и школьниками.
Как-то в тире части появилась ватага ребят.
— Это что за гвардия? — спросил командир полка.
— Понимаете, товарищ полковник, все они члены ДОСААФ, а тира у них нет, — сказал майор Валахов. — Разрешите, я с ними займусь?
— Не разрешил бы, тир сегодня нужен, но, учитывая… — полковник улыбнулся, — словом, вы расскажите ребятам о себе…
ПОДВИГ ЮНОГО ПАРТИЗАНА
Перед боевым вылетом, когда самолет уже стоял на старте, командир машины доложил майору:
— Не пойму, что случилось. Нет стрелка.
— Вот он, Сережка, полетит. Заболел стрелок.
— Вы шутите, товарищ майор. Мне воздушный боец нужен, а не мальчишка!
— Он стреляный воробей. Не подведет. Летите, капитан!
Лицо капитана как-то сразу стало недовольным, глаза блеснули насмешливым огоньком, смерили парнишку с ног до головы: «Тоже мне „стреляный“. Парашют до пяток достает».
— Ладно, пусть садится за пулемет.
— Есть! — ответил парнишка.
Сначала полет группы штурмовиков проходил спокойно. Лишь где-то вблизи Альп, когда под крылом промелькнул передний край и цель была близка, из облака вдруг вынырнули два немецких «фокке-вульфа».
Сергей поймал врага в перекрестие прицела, положил пальцы на гашетку, замер.
— Ты заснул, что ли! — собрался было крикнуть капитан, но в этот момент Сергей открыл огонь.
Трассирующие пули красными стрелами впились в правую плоскость немецкого самолета, и враг отвалил в сторону.
В тот же миг откуда-то сверху соколом упал краснозвездный истребитель и, подойдя вплотную, добил фашиста.
Капитан оказался скупым на слова. Когда возвратились с задания, он даже не сказал, правильно ли действовал воздушный стрелок, а может быть допускал ошибки. Лишь усмехнулся и бросил в сторону стоявшего Сергея:
— Тоже мне воробей…
В столовой Сергей, как всегда, сидел на своем «забронированном» месте возле раздаточной. В шестнадцать лет на аппетит не жалуются…
В середине зала за круглым столом шумно разговаривали офицеры — ветераны полка. Среди них был и капитан. Он что-то рассказывал и громко смеялся, изредка бросая взгляд на Сергея.
Когда Сергей прошел мимо ветеранов, смех мгновенно затих.