Черепа (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 60

— Да чего? — я махнул рукой и Кошель с Кролем оттащили мужика к стене ближайшего дома. Усадили под окном, типа — спит. — Живой он, зуб даю. Глыба, ты ж его вполсилы бал? Ну вот, всё нормально.

— Когда всё закончится, — я подал руку и помог Величию забраться в телегу, — и если ты к тому времени ещё останешься жив, я тебя лично отведу на виселицу, понятно?

— Чего уж тут непонятного? — я пожал плечами. Пацаны принялись, один за одним, вползать под крышу повозки. — Да вы, бабы, все такие: ты ей хорошо делаешь, а она тебе — в рожу когтями.

— Прикажу четвертовать, — донеслось из повозки. — Сварю, мерзавца, в масле!

— Ты там определись заранее, — я сдёрнул у коняки торбу и взялся за поводья, — а то я переживать стану: вздёрнут меня али сварят. Вона, как ты и сказала, ночами спать не смогу, всё невинно убиенных видеть стану. В монастырь уйду.

Пацаны принялись ржать. Кажется, Хлоя хихикала вместе с ними.

Ну а чё, как-то один подвыпивший монашек толкал речугу в кабаке и рассказывал про какого-то известного бандюгана. Типа тот под старость иссовестился, осознал, каких гадостей натворил и записался в монахи. Оно может и правда, только думаю совесть тут ни при чём, просто польстился на дармовой харч. Не у всех же получается к старости рыжья накопить, а когда руки и ноги труситься начинают, на большаке не шибко погуляешь.

Оружие я забросил в повозку и своим сказал, чтобы железяки спрятали. Попутно выяснили, что в телеге полно мешков с зерном. Видать, мужик собирался торговать на рынке, но не успел. Мешки мы выбросили к чертям, иначе пегая доходяга с места бы не двинулась. А ну, попробуй такую ораву, да ещё и с грузом тащить! Так что мужик ещё мог и выгоду получить. Ежели живой остался, конечно. Глыба иногда так приложит, даже вполсилы — не встанешь.

Имелись у меня некоторые сомнения, по поводу выезда из города, но шибко я не переживал. Всё ж таки всегда выезжать проще, чем заезжать: сунул монету и вали на четыре стороны. Как выяснилось, всё много проще, чем обычно. Тот шухер, который мы подняли, отвлёк всех охранников, так что у ворот торчали только двое совсем зелёных пацанов. Они спросили: не знаем мы, какое дерьмо там приключилось? Я ответил, типа ни хрена нам не ведомо и вообще, мы просто возвращаемся в родную деревню. После этого нас пропустили.

Даже денег не взяли. Говорю же — молокососы.

Лошадку я особо не подгонял, чтобы не околела где-то на полдороге к Корпетсу. Как отъехали на лигу от Нарменса, я велел Лису брать поводья, а сам полез внутрь. Опять спать захотелось, да так, что не в мочь.

Лечь тут явно не получится — теснотища. Разве что сесть, опираясь спиной о трясущуюся стену. Хлоя, как оказалось сидела аккурат напротив меня. Сидела и сверлила своими гляделками, так что аж на лоб давило. Потом спросила:

— Когда мы были во дворце, Мардук тебя узнал и даже назвал по кличке. Откуда он тебя знает?

— Дык снится, говнюк, — Хлоя прищурилась, а пацаны начали коситься. — Да чё вы все пялитесь? Приходит, падла, во сне, разговоры разговаривает и демонами своими травит.

— Понятно, — Хлоя кивнула. — Так я и предполагала. Повторяется история с моими охранниками. Джес рассказывал, как оно было.

— И чё? — спросил я и зевнул.

— Попробую помочь. Иначе у тебя могут возникнуть серьёзные проблемы.

— Типа сейчас их нет, — я опять зевнул. — И вообще, вот знаешь, имеются у меня сомнения, что мы вообще живыми из энтого дерьма выйдем.

Хлоя молчала. Не спорила.

Так я и думал.

Часть 3. Глава 1

Часть 3

Безумный оскал ярости

1.

Псих плюхнул в обе кружки и поставил бутыль на стол. Едва не промахнулся, но таки сумел удержать равновесие. Это правильно, а то за разбитую бутыль я бы гаду начистил рожу. Редко, когда попадается вот такое хорошее пойло. Да ещё и чистое, как слеза! А пробирает до самой души.

— За Лупоглазого, — сказал я, стукнул о кружку Психа и проглотил в один глоток. — Фух, хорошо идёт!

Псих проворчал нечто неразборчивое, но явно одобрительное. К нашему приезду помощник уже успел принять на грудь, а с тех пор мы с ним употребили ещё две бутылки можжевеловой настойки, которую гнали хозяева «Доброй дороги».

Вот кстати и они, оба — муж и жена. Муж стоял за стойкой и колдовал с бутылками, переливая из одной в другую. Жена с подносом ходила между столами. И если при взгляде на хозяина сразу становилось понятно: прежде парень орудовал на большаке, то разглядывая жёнушку я точно знал: с такой хорошо покувыркаться в постели. Большие сиськи, большая задница и длинные русые волосы — всё, как мне нравится.

Пока мы разбирались с бутылками, я успел перекинуться с хозяйкой парой-тройкой фраз. Чуть позже, когда баба ставила на стол миску с мясом, я накрыл её ладонь своей. Лиса, как звали хозяйку, прищурилась, наклонила голову и сняла мою руку.

— Много вас тут таких, — хмыкнула хозяйка и кивнула на мужа, здоровенного бугая, изрядно обросшего жирком. — Мой любит таких спать укладывать. Кулак-то у него тяжёлый.

— У меня — тоже, — мы встретились взглядами и Лиса совсем не торопилась отводить глаза. — И не только кулак.

— Этот, — она кивнула на скалящегося Психа, — болтал, типа ты главный в вашей банде?

— Отряд, мы — отряд. Черепа, — я ухмыльнулся, разглядывая гладкое розовое лицо. — И да, я — командир. А чё?

— Да ничё, — она рассмеялась и убрала пустые миски из-под свиной похлёбки. — Рожа у тебя — самая тупая из всех. Хоть и смазливая, как мне нравятся.

— Дык чё тогда теряешься? — я заметил, что муженёк Лисы хмуро смотрит в нашу сторону. — Муж — не стена. Его и подвинуть можно.

— Городок у нас маленький, — Лиса видать решила съехать со скользкого базара, — спокойный. А твои охламоны разбрелись и глупостями занимаются. Угомонишь?

— Та они сами угомонятся, — мы опять встретились взглядами. — К вечеру. Ты ж сама знаешь.

— Знаю, — Лиса поморщилась. — Сколько вас, таких беспокойных, уже забредало. Но всё ж таки, как старший, предупреди, чтобы до смертоубийства не доводили. А я подумаю.

— Подумай. А я уж своих балбесов как-нибудь усмирю.

Лиса уже вроде как пошла, но остановилась и кивнула в сторону угла помещения, где за небольшой загородкой разместились Хлоя и Джессип. Да и то, «Добрая дорога» оказался самым пристойным кабаком во всём Корпетсе. Ну и постоялый двор тут ничего себе. Где же ещё нашим дворянчикам брюхо набивать?

А вообще, это надо было видеть. Когда мы ещё подъезжали, то встретили блондинчика за лигу до Корпетса. Он торчал посреди тракта и всё прикладывал ладонь к бровям. По ходу граф не сразу скумекал, что в повозке едем именно мы, а когда сообразил, то чуть не затоптал своим конём наше пегое недоразумение, успевшее к этому времени выбиться из сил.

Стоило Хлое выбраться наружу, как Джессип тотчас так её обнял, что я реально ожидал услышать треск костей. Величие чего-то там бормотало блондинчику в ухо, а тот молча гладил её по спине. Ну, казалось бы, чего ещё бабе нужно? Вот тебе мужик, пущая и придурочный дворянчик, но временами ничего себе. Тебя на руках готов таскать, чего ещё? Но нет, Хлоя мягко отпихнула Джессипа, а тот, лопух, даже ничего не сказал. Посадил впереди себя на коня и ускакал.

— Как думаешь, присунет он ей али нет? — задумчиво спросил Кошель.

— Дурень ты, Кошель, — отозвался Свин. — У благородных нет такого — присунет.

— Чё, совсем нет? — недоуменно спросил доверчивый Кроль. — А детишек они как делают?

— Дубина, слов таких нет: присунет, — подключился Хорёк. — У их оно зовётся: заняться любовью али интимная близость.

— Хрень какая-то! — с досадой отозвался Кошель. — Так присунет али нет?

— Тебе то чё? — лениво отозвался я. — Свечку желаешь подержать?