Закон Жизни (СИ) - Георгиевич Ярослав. Страница 31

Нормальной дороги к воде долго было не найти, но, в конце концов, мы оказались сполна вознаграждены за долгие поиски. В одном месте, под скалами, обнаружился самый настоящий песчаный пляж! Спускаться туда, правда, оказалось довольно неудобно, и Рекса с вещами пришлось оставить наверху.

Уже снизу, скидывая с себя одежду и поняв, что Валерия не спешит последовать моему примеру, до меня дошло ещё одно «удивительное и невероятное». Я ведь ни разу не видел её полностью обнажённой! Если не считать того, что происходило по ночам, в кромешной темноте, в лучшем случае — при свете лун, и, обычно, под прикрытием шкуры. Сейчас, необходимость раздеться так явно тяготила и смущала девушку, что пришлось помогать, преодолевая лёгкое, скорее формальное сопротивление. В душе забавляясь контрасту между этой стеснительной и прячущей глаза дневной Валерией, и той страстной и раскрепощённой ночной, я взял её за руку и повёл в воду.

Не знаю, сколько времени так прошло. Мы плескались в самом прямом смысле до посинения, потом лежали и грелись на солнце, потом снова лезли в море. Я любовался окружающей красотой и своей спутницей, которая, наконец, перестала зажиматься и пытаться закрывать себя от моих взглядов. И думал — как же, оказывается, бывает хорошо!

Но словно кто-то подглядывал и ждал именно такого момента. Когда я в очередной раз косил глазом на лежащую рядом Валерию, наслаждаясь идеальными изгибами стройного юного тела, и лениво размышляя о том, что можно бы уже заняться и чем-то ещё, кроме безобидного плескания в воде и лежания на солнце, рядом захлопал крыльями прилетевший откуда-то сверху Пострел:

— Хозяин гнезда!.. Хозяин гнезда!.. Двуногие рядом!.. Хозяин гнезда, опасность!..

Как я уже говорил, большую часть времени клюв нашего птыца извергал из себя поток совершенно бессвязных и бессмысленных фраз, и на осмысленную речь это всё походило весьма отдалённо. Но иногда случалось и обратное. Несколько раз только благодаря Пострелу мы смогли избежать разного рода неприятностей, в основном — столкновений с другими путниками и караванами.

Поэтому о том, чтобы не придавать значения его предупреждению, не могло быть и речи. Лучше перебдеть, чем позволить застать себя со спущенными штанами, в данном конкретном случае — практически в прямом смысле.

Мы мигом вскочили, похватав вещи, и полезли обратно на скалу. Я даже не стал одеваться, в отличии от Валерии. Девушка сильно замешкалась, для неё вопрос был куда более принципиальным. Я её дожидаться не стал и буквально взлетел наверх, прыгая с камня на камень. Надо было как можно скорее оценить ситуацию и понять, как действовать дальше.

Оказавшись уже почти на самом верху, я сильно замедлился и выглядывал наружу уже предельно осторожно, стараясь оставаться в тени и не делать резких движений. И считаных мгновений хватило, чтобы понять: дела крайне плохи.

По тропе, которой мы пришли незадолго до этого, лёгкой рысью прближалась группа людей с собаками. Были они уже достаточно близко, явно заметили оставленные нами заплечные мешки и беспокойно бегающего вокруг Рекса. Более того, они даже каким-то чудом умудрились обнаружить и меня, стоило только показаться — взмах рукой в сторону моей едва поднятой над обрывом головы и торжествующий крик, вырвавшийся из доброго десятка глоток, не оставили в этом никаких сомнений. А оружие в руках и то, что преследователи были одеты в форму имперских егерей — о чём я мог судить, исходя из слышанных мной ранее от Гурта и Валерии описаний — красноречиво говорили о их не самых мирных намерениях и о том, что нас не ждёт ничего хорошего.

Времени на то, чтобы думать, не оставалось совсем. Я вырвал из заплечного мешка, который решил бросить, узелок с самым ценным — подарками гномов, деньгами, пистолетом, и закинул за плечо перевязь со слишком большим для меня мечом. После этого кинулся к обрыву, схватил за руку и буквально выдернул наверх Валерию, которая только-только закончила свой туалет и карабкалась наверх.

Вытащив девушку, не задерживаясь ни на секунду, побежал, увлекая её за собой, вдоль побережья, попутно лихорадочно соображая, как будем выкручиваться из щекотливой ситуации. Которая, если честно, складывалась препоганая — нас преследовала примерно дюжина вооружённых, явно знающих своё дело мужиков, и в прямом столкновении противопоставить им мы точно ничего не могли.

Если начнут стрелять, нам несдобровать по-любому. А собаки, бегущие чуть впереди, но не отрывающиеся далеко от хозяев, которые при виде нас начали заливаться ожесточённым торжествующим лаем, гарантировали, что не удастся скрыться от преследования, даже если умудримся на какое-то время оторваться от погони…

Несмотря на все эти мысли, я нёсся вперёд, как угорелый. Сначала, первые секунды погони, казалось, что по скорости мы примерно равны — шум со спины не приближался и не отставал. Более того, по нам так и не открыли огонь, что давало некоторую надежду, что хотят взять живьём. В данном случае, это было скорее благом, оставляло хоть какой-то призрачный шанс.

Но очень скоро выяснилась одна очень неприятная для нас вещь… Кинув взгляд назад, я случайно разглядел в стороне, между деревьями, ещё одну группу. Часть преследователей отделилась от основной массы и двигалась теперь параллельно побережью, в глубине материка. И двигались они чуть быстрее стальных! Судя по всему, нас хотели обойти сбоку, зажать в клещи, или даже вообще обогнать и остановить.

Допустить этого было никак нельзя, и я поднажал еще сильнее, выжимая из непослушного и слишком медлительного тела всё, что только было возможно, стараясь понемногу забирать от берега. Валерия еле поспевала за мной, я всё так же тянул её за руку, стараясь придать дополнительное ускорение. И через какое-то время мы, вроде, даже начали отрываться… Ценой плывущих перед глазами кругов и ручьями струящегося по телу пота.

Сколько так продолжалось, я не знаю. Точно не один час. Я уже еле переставлял гудящие ноги и не смотрел по сторонам, давным-давно открылось и закрылось второе дыхание, а после него третье, четвёртое, и неведомо сколько ещё. В пересохшем рту не осталось тягучей слюны, в боку кололо, а нехватка кислорода в лёгких уже почти стала восприниматься, как норма.

И вот когда, казалось, хуже уже быть не может, жизнь подкинула нам очередной сюрприз. Медленно, но верно ползущее вниз и уже изрядно покрасневшее Око высветило следующую проблему, которая буквально встала перед нами стеной.

Ею оказалась отвесная скалистая гряда, идущая почти перпендикулярно движению, от побережья вглубь материка. Эта гряда внезапно дала новое понимание замысла преследователей и объяснило смысл той, отдельной группы. Нам не оставляли абсолютно никаких шансов уйти вбок, отрезали все пути, кроме как лезть наверх или снова свернуть к берегу, в надежде пробраться вдоль него по скользким камням и почти отвесной стене обрыва.

Беглый взгляд назад, правда, уменьшил количество этих вариантов до одного. Свернуть и спуститься мы уже просто не успевали. Всё, что ещё можно было сделать — это карабкаться на скалы. И данная перспектива ой как не радовала… Единственным утешением было, что там, наверху, виднелись деревья, и судя по всему перед нами было плато. В самом лучшем случае, взобравшись на него, можно было продолжить убегать нормально, о двух ногах, по горизонтальной поверхности…

Ещё издалека я начал присматривать удобные выступы и пути подъёма, корректируя направление движения. Молча выхватив нож из самодельных ножн на поясе Валерии, отхватил полосу от её рубахи, подозвал как всегда молчаливого и послушного Рекса, закинул себе за спину и крикнул:

— Привязывай! Как следует!

Понимая, что этим снижаю свои шансы, я тем не менее не мог поступить иначе. Оставлять Рекса внизу, на растерзания псам преследователей — нет уж, лучше сорвусь вместе с ним, и всё для нас обоих хотя бы закончится быстро.

Поколебавшись, не стал также скидывать ни перевязь с мечом, ни подвязанный к поясу, надетому прямо на голое тело, узелок с «полезным». Единственное, от чего скрепя сердце решил избавился, так это от обуви, которую какое-то время тщетно пытался каким-либо способом закрепить на себе, но, поняв, что не успеваю сделать ничего путного, такого, что не мешало бы восхождению, просто в сердцах закинул всё в кусты.