Снег возможен... (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 9

Пока машина гудела, включаясь, осмотрелся по сторонам. Давненько он сюда не заглядывал. И за это тоже было стыдно. Потому сейчас уже и не психовал особо, и на Семена не злился. Много передумал всего с того момента, как за Яной вчера закрылась дверь. Он так и не спал толком этой ночью. И сделал честные выводы в кои-то веки.

Приход Яны будто вытолкал его из вязкого и мутного болота ненависти к самому себе и всему, что он сделал. Отчего-то именно сегодня Артем взглянул на ситуацию со стороны. Словно его выдернули из этого момента, отсепарировали сознание, как в фильмах иногда показывают, что душа из тела выскакивает при авариях…

А вот с ним тогда ни фига такого не происходило. Когда въехал в отбойник на дороге, просто вырубился. Не пристегнулся даже… Хорошо, что машина классная, сработали все подушки безопасности. Иначе подох бы уже. Может, и к лучшему было бы? Как понять? Или должен осознать что-то был, сделать выводы?

Слишком злым был, чересчур пьяным и… отчаявшимся, чего тут скрывать. И не случилось с ним никакого ни инсайта, ни прозрения, ни откровения. Только дикая боль внутри, обида на Яну, раздрай, гнев на себя… Ну и покалеченное тело, да.

Сейчас, спустя почти полгода, открыто мог сказать: спасибо, что никого не загубил и не травмировал кроме себя самого.

А себя Артем особо не жалел. Тогда тем более. От него перед этим за неделю Яна и ушла. С гордостью, холодным презрением и справедливым, режущим грудину упреком. Без криков или слез, хоть Артем и видел их болезненный блеск в ее глазах.

И это его в труху стирало, втаптывало в землю…

Хотелось убиться? Да, вероятно, хотелось, пусть сам никому бы в этом не признался. Себе тоже не сразу честно ответ дал.

И забыться хотелось. Вычеркнуть из памяти. Потому и напился до «беспамятства». Чтобы задушить, затоптать, залить в себе боль и стыд.

Только вот, с*ка, ни черта это не срабатывало! И он мог упиваться до отупения раз за разом… а все равно помнил: сам виноват во всем. В ее боли, в своей… В том, что обидел любимую женщину, предал ее…

Это было действительно страшно понимать. Уничтожающе. Особенно от ее справедливых тихих упреков:

… - Ты даже не знаешь, кто это была. Не любил ее, не испытывал влечения… Предал нас, только чтоб другим доказать, что сам себе хозяин и сам решаешь, что тебе делать? Для тебя так важно было их мнение? — хмыкнула, но он-то видел, до чего бледная…

Презирал себя не меньше, чем она, наверное. Да только Артем от себя уйти не мог. Но ее не задерживал. И молчал. Какими словами оправдать дебилизм и измену? Это только по пьяни вседозволенность манила, казался себе «хозяином жизни». А на трезвую голову… вся чудовищность сотворенного выедала изнутри мозги. От самого себя тошно и воротит.

Он не понимал, как сотворил подобное, сколько бы ни выпил, как ни подзуживали бы те, с кем проводил время, как не давили бы по каким-то недобитым детским комплексам. Но это все его не оправдывало.

А Яна смотрела на него, как на чужого. И так, словно бы все, что в его голове, понимала. Да только это обижало ее еще больше. И поделом ему.

— И что? Доказал? Убедил их? «Мужик», да?.. — Яна умела посмотреть так, что он себя дерьмом ощутил. Впрочем, разве он таковым и не был в тот момент? — А разве признак мужика в том, чтобы трахать все, что умеет задом вилять, Тема? Или я твою свободу ограничивала когда-то? Принуждала к чему-то?

Он снова промолчал. Не было доводов. Сам с ней согласен в каждом слове. Только задним числом ничего не вернуть, не стереть.

— Ты такой жизни хотел? К этому стремился? Тогда я мешать не буду. У меня гордости и уважения к себе хватает.

И она ушла, даже не хлопнув дверью. А он не догонял — по какому праву?

Стыд рвал гордость и самоуважение в ошметки. Ломалась вся картина мира и представления о себе самом, что сложились почти за сорок лет. И кристально четко вдруг становилось понятно — низок он. И ни х*ена не герой. Да и как мужик — «так себе», х**новый экземпляр, потому что свою родную и любимую предал ни за что.

А ему это было вообще не в кайф понимать. Да и кому по душе такие осознания?

Из-за этого и бесился еще больше.

И ради чего порушил все, главное? Ради дешевых понтов и мишуры, ради того, чтобы доказать что-то людям, которые всегда были для него пустым местом? Заело? Наверное. Как пацан, повелся на слабо, стал на подначки доказывать, что ничем не хуже. И тоже может все… Греба**ый «король мира», чтоб его!

Гордыня завела туда, куда не надо.

Как мозги из головы выдуло, когда наконец-то добился цели. Появились свободные деньги, которые можно уже не в дело пускать, а на себя тратить. Машина, квартира новая, ремонт… И новый круг общения — клиенты. Все разбалованные, во многом распущенные, про таких и говорят «с жиру бесятся»… Вот и Артема понесло вместе с ними.

Возможно, дело в том, что никогда особо удачей обласкан не был? Не одарила его жизнь ни богатой семьей, ни связями, ни хорошим стартом, ни выигрышами в лотерею. По-честному, Яна и была его самой большой удачей до того, тем подарком жизни, которого и не ждал никогда. И так тупо проворонил в результате.

Провинциальный город, двухкомнатная хрущовка, в которой вырос, и это еще среди знакомых считалось, что им с жильем повезло. Как ни крути, а отец в свое время в стройкомбинате работал, зарплату давали не всегда и не особо большую, зато две комнаты получили в итоге на троих, не одну же… И да, если смотреть по соседям, то и правда неплохо жили, пусть и перебивались с картошки на дешевые макароны с тушенкой. Но Артему хотелось больше. Он еще сам не знал, чего именно, но такой дом, чтоб не слушать каждую ночь ор и ругань пьяных соседей, вечно завершающиеся дракой.

А потом отец ушел. «Устал», как объяснил свой выбор, не глядя в глаза Артему. От чего? От жены? От безвыходной ситуации на работе? От того, что надо обеспечивать семью и сына?

Непонятно. Переселился в ближайший поселок к какой-то пробивной тетке, торгующей на рынке мясом, оставил работу, увлекся садоводством. Да и к ним практически не наведывался потом.

Ладно, Артем и такое принял. Только еще больше, еще острее понял, что хочет вырваться из этого убогого и серого существования, заканчивающегося потухшим взглядом и поиском забвения в бутылке.

Школу окончил самую обычную, других у них в городке и не имелось. В армию пошел, потому что у матери не было денег, чтобы откупить. А вот там появились новые друзья и возможности…

Да только в криминал Артем лезть не желал. И ради того, чтобы реализовать мечту. Вот тут ему повезло, наверное, — его не гнобили за это. Тех, кто хотел, брали в «дело». Кто же, как Артем, не желал в это ввязываться, просто и добросовестно несли свою службу. Ему даже удалось до сих пор пару друзей с того времени сохранить, несмотря на то, что они, не в пример ему, не отказались от подвернувшейся возможности.

Что ж, каждому свое.

Артем же и после армии пытался пробиться. Поступил в университет, окончил, работать начал. А сам все это время искал пути и возможности…

Оружие он с детства любил. Это то немногое счастливое из воспоминаний, что было связано с отцом. Тот любил оружия и охоту. И Артему эту страсть привил, выходит. В армии только закрепилось… Но тоже не сразу пришел к мысли заниматься именно оружием. Всякое пробовал, честно старался по своему экономическому образованию двигаться. Автоэмалями торговал. Более-менее на жизнь хватало…

Но не то, мля! Вообще его не устраивало! И бесился внутри, искал варианты. А потом как-то присмотрелся к тому же Саньку… Не расспрашивал, где и как Ольшевский левое оружие достает, не выяснял, куда сбывает и кто его покрывает. Но задумался крепко.

И стал искать другие, более законные варианты. Ну ведь должен и нормальный, законный рынок существовать! У одних спросил, с другими связался, изучая «спрос-предложение». Понемногу, по чуть-чуть раскручивался. Никто бы ему рвануть не дал, это понятно. И все же.