Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - Фролов Алексей. Страница 66

И все же выстрел Дыя сделал свое дело. Копье ударило в сочленение позвонков и начисто выбило один из них. Мгновение ничего не происходило, а потом сразу четыре ноги Вящей Нави отделились от уродливого тела и стали разваливаться на части, лишившись связи с центральным позвоночным столбом. Монстр, явно не понимая, что происходит, наклонился на бок, а потом с пронзительным ревом рухнул плашмя на жилые постройки, люди из которых были предусмотрительно эвакуированы.

Мидас понял — это его шанс! Он взбежал на ближайший дом по обломкам и точно заправский паркурщик рванулся по развалившейся крыше, затем перепрыгнул на соседнее здание, которое распалось надвое, когда на него рухнуло плечо Вящей Нави. Мгновение фригийский царь балансировал на треснувшем бревне, наконец он поймал равновесие и перепрыгнул на ключицу чудовища.

Монстр зашевелился, пытаясь подняться, но его регенеративные способности тоже имели свои пределы — восстановление потерянных конечностей требовало времени. К тому же, защитники Радогоста не сидели без дела — некоторые продолжали метать сулицы, нанося накапливающий урон, другие взяли пример с Мидаса и попытались взобраться на чудовище.

Древний бог полез к шее гашадокуро, где надеялся отделить его уродливую голову от тела. И когда он оказался на месте, то с приятным удивлением обнаружил, что компанию ему составляет каинит, о котором он как-то даже и забыл в суматохе боя. Они встретились глазами и принялись кромсать широкие и мощные шейные позвонки Вящей Нави своими мечами. Арминиус молотил с немыслимой скоростью, так что Мидас различал лишь каждый второй удар. Сам он поднимал и опускал клинок размеренно, четко сочетая движения с дыханием. Удары выходили резкими и мощными, он вкладывал в них не только физическую силу, но и свою ярость, вскипевшую в нем в тот миг, когда он понял, что все происходящее — не случайность, а чей-то коварный план.

Пока гашадокуро барахтался на земле, пытаясь принять вертикальное положение, Мидас и Арминиус крушили его шею и древний бог понял, что победа близка, когда из под его ног, упиравшихся в сочленения скелета, раздался гулкий хруст, опустившийся вниз по центральному позвоночному столбу. Один из шейных позвонков сдвинулся с места, другой накренился в противоположную сторону. Но потом монстр внезапно взбрыкнул, резко поднимаясь, и фригийский царь кубарем скатился по его ребрам, рухнув на деревянные обломки дома.

Мидас ушиб спину и обе ноги, шею защемило. Он с рычанием поднялся, вскинул голову и обнаружил, что Вящий Навь уставился прямо на него. Сомнений быть не могло — огромный скелет стоял в полный рост на заново отращенных ногах и, по-собачьи склонив череп на бок, смотрел на древнего бога. Затем монстр издал короткий низкий рев и нанес быстрый удар одной из второстепенных рук.

Фригийский царь прыгнул в сторону, уходя от сокрушительной атаки. Перекатившись по деревянным обломкам, он почувствовал, как что-то ужалило его в бок, бросил взгляд вниз — из-под ребра торчал обломок сулицы. Мидас лишь сплюнул, решив не тратить силы на такую мелочь. Ведь чтобы достать обломок, придется отбросить меч. Чертова однорукость!

Гашадокуро снова атаковал. Мидас опять кувыркнулся, до хруста сжав зубы, когда обломок сулицы шевельнулся в боку. На глаза непроизвольно навернулись слезы. Монстр ударил еще раз, а потом еще и еще — сразу несколькими конечностями. Бог побежал прочь, лавируя между развалинами, ныряя в дверные проемы и окна. Пару раз он попытался отмахнуться клинком и лишил Ващую Навь нескольких пальцев, хотя монстр едва ли это почувствовал.

А потом Мидас завернул в какой-то проулок и уперся в тупик — здесь стены трех бревенчатых строений сходились вместе, образуя карман, из которого не было выхода. Самая низкая стена составляла около трех метров в высоту — непреодолимая преграда для задыхающегося однорукого воина с копьем под ребрами. Пусть даже этот воин — бог.

Фригийский царь в ярости закричал и развернулся лицом к врагу. Гашадокуро помедлил, будто наслаждаясь бессилием загнанного противника, затем не спеша замахнулся самой большой из своих рук и нанес удар. Мидас вскинул клинок, четко осознавая полную бесполезность этого действия, но когда костяной кулак врезался в сталь, та не дрогнула. Каким-то неведомым образом меч Стража рассвета поглотил львиную долю ударного импульса и Мидаса лишь отбросило на стену.

Монстр снова атаковал. Фригийский царь выставил меч перед собой и его кости хрустнули, а сухожилия затрещали, когда клинок соприкоснулся с кулаком гашадокуро. Вящий Навь не отвел руку для нового удара, он продолжил давить, наваливаясь на врага всем телом. Древний бог почувствовал, как бревна под его спиной захрустели. Или это были его собственные позвонки?..

Он перестал чувствовать руку до самой ключицы, и тем не менее она все еще сжимала меч, который все еще сдерживал натиск Вящей Нави. В глазах потемнело, кровь, обильно бежавшая из разбитого рта, заливала ворот рубахи, подол которой и без того был пропитан багряной влагой. Мидас понимал, что силы вот-вот покинут его, но не видел выхода.

Зато каинит видел. В тот момент, когда гашадокуро стряхнул с себя Мидаса, Арминиус вогнал в шейные позвонки чудовища оба гладиуса и тем самым сумел удержаться. Теперь же, когда монстр перестал двигаться, вампир смог снова взобраться ему на ключицу.

Сын Каина метнул один из своих гладиусов, раздробив гашадокуро лучевую кость руки, которой монстр пытался раздавить Мидаса. Рука хрустнула и надломилась в предплечье. Чудовище отпрянуло от фригийского бога, пытаясь понять, откуда исходит опасность.

— Ты теперь трижды мой должник! — выкрикнул каинит. — Уплати долг — пройди свой путь до конца!

И прежде, чем Мидас осознал его намерения, вампир обнажил клыки и вонзил их в костяную плоть гашадокуро. В теле древнего чудовища не текла кровь, однако Дети Каина пьют не ее, точнее — не только ее. Они пьют саму суть, жизненную силу, которая есть в каждом, какому бы миру ты не принадлежал.

Монстр взвыл, но вовсе не от боли. В последние мгновения он все же понял, что с ним случилось. Он заметался из стороны в сторону, завертелся волчок, разнося на куски ближайшие строения и растаптывая воинов, которые не успели убраться с его дороги. А потом вдруг замер, дернулся, точно в конвульсии, запрокинул голову к черным небесам и разразился оглушительным криком. Вместе со звуком из него изливалось нечто, материя иного мира, рябь Лимба. Эта рябь взметнулась вверх, точно вода из фонтана, она исказила пространство и перспективу, но тут же опала, мгновенно облепив голову, тело и конечности гашадокуро.

Вящий Навь продолжал кричать, а рябь изливалась из него нескончаемым потоком и убегала в сторону ворот, будто живая, влекомая неведомым непостижимым разумом. Она свободно пересекала строения, даже проходила сквозь воинов, не нанося им никакого вреда. Но там, у ворот, где пламя давно опало и Карн, едва не теряя сознание, продолжал контролировать нескольких химер, рябь набросилась на полсотни выживших монстров. Она облепила их тела, как мгновением раньше растеклась по всей поверхности костяной плоти гашадокуро. Чудовища оцепенели, а потом неистово закричать, выбрасывая в окружающий мир эманации непереносимой боли и бесконечного отчаяния, которые Карн улавливал опаленными рецепторами увядающего сознания.

А потом все закончилось. Гашадокуро и порождения Лимба, захваченные изнанкой реальности, сначала стали полупрозрачными, а потом просто растворились, будто их никогда и не было. Выжившие воины — менее половины городской дружины — тут же стали подбирать тела боевых братьев и относить их — бездыханные на площадь перед воротами, а те, в которых еще теплилась жизнь, — к дому целителя, что стоял чуть в стороне от Храма Радогоста. Из дальних домов появились мирные жители, почуявшие, что опасность минула. И действительно, не нужно было быть магом, чтобы ощутить спавшее напряжение. Где-то в темной вышине раскатился гром, стал накрапывать мелкий теплый дождь.

Карн поднялся с колен. Физические силы давно иссякли, им двигала одна лишь воля. Но времени на отдых не было. Освободившись от необходимости контролировать разумы врагов, он сразу почувствовал, что Ритуал Восстановления Завесы вот-вот завершится — у них оставались считанные минуты, чтобы задействовать Вегвизир.