Зенит Левиафана. Книга 2 (СИ) - Фролов Алексей. Страница 90

Парень с силой вырвал оружие и отступил левее, чтобы опадающее тело поверженного противника оказалось между ним и оставшимися мантикорами. При этом он держал в поле зрения место в строю, которое покинул, но куда намеревался вернуться через две секунды. Короткий вдох — вперед!

Первая секунда. Он ударил мантикору в левую лапу, но остановил движение на середине и резко сменил вектор атаки. Удар потерял в силе, зато чудовище не успело среагировать, получив копье в зубы. Развивая наступление, Зак сблизился с ней и с короткого замах саданул щитом в висок.

Вторая секунда. Парень не стал возвращать щит в исходное положение, а сам подскочил к нему, укрываясь от серии ударов клешнями, которую на него обрушила вторая мантикора. Он резко навалился на щит, отбрасывая врага, затем открылся, провоцируя атаковать себя и тут же ударил навстречу в раззявленную пасть монстра, из которой на землю (на его родную землю!) летели клочья черно-желтой слюны. Мантикора подавилась закаленной сталью и своей злобой.

На третьей секунде Зак вернулся в строй, выдохнул и схватился с гарпией. В этот момент целый трикветр атаковал Ивана, который бился слева от молодого воина. Усилием мысли аркаимский маг заставил кровь в жилах первого врага, попавшего в поле его зрения, закипеть и буквально разорвать на части оказавшееся таким непрочным пернатое тело. Ошарашенные сестры погибшей по инерции продолжили атаку. А когда инерция закончилась, в игру вступила ярость — слепящая жажда мести.

Но клинки Ивана оказались быстрее. Он закрутил «мельницу», в которую гарпии и влетели — одна за другой. Клинки вращались с такой скоростью, что ни один из десятков окровавленных кусков, оставшихся от мерзких созданий, не преодолел заслон мельтешащей стали. Маг остановился и тут же выбросил вперед оба клинка, распотрошив голову набегавшей на него гончей. Удар он сопроводил подходящим мыслеобразом и не двинулся с места, хотя гончая должна была отбросить его во время встречной атаки.

Схватка по северному полукругу оборонительного кольца протекала в ином ключе. Мидас, Иван и Зак бились как воины — умело, но независимо, каждый опирался только на собственные силы. Бойцы Золотого Крыла сражались как солдаты — монолитом, черпая силы в доблести друг друга, и каждое движение одного продолжалось движением второго. О такой слаженности любая армия могла только мечтать. Если бы Карн обратил на это внимание, он, возможно, вспомнил бы Стражей рассвета, а Мидасу на ум пришли бы вестфольдские нордманы. Северяне были не столь совершенны, но в схватке хирд действовал по тем же принципам.

Они не подпускали врага к себе — каждый взмах зачарованного металла уносил жизнь порождения Лимба. И оказалось, что копья с широкими и длинными наконечниками подходят не только для колющих ударов. По необходимости они великолепно резали и даже рубили — воины порой раскручивали свое оружие над головой, а потом опускали его на подступающих врагов, рассекая тех по двое-трое сверху донизу.

Каждое копье воинов Золотого Крыла было истинным произведением искусства, и дело не только в филигранной рунической резьбе и инкрустации драгоценными металлами. Здесь поработали и другие искусники — мастера смерти, знатоки убийства, кузнецы войны.

В «пятке» копья располагалось полое пространство, на две трети залитое ртутью. Именно поэтому умелые бойцы могли вращать свое оружие и перехватывать его любыми способами, атакуя со всех возможных векторов — оно всегда имело идеальный баланс, буквально подстраиваясь под направление, угол и скорость атаки.

Выделялся лишь Танай с прорезным бродексом. Его оружие тоже имело в «пятке» полость с ртутью, но гораздо меньшего размера, так как вес боевого топора за счет внутренней прорези в стальной части приближался к смешным полутора килограммам. То есть вес был смешной, учитывая габариты Таная, но для обычного человека времен Карна или Мидаса бродекс вышел бы весьма увесистым.

Танай как раз обрушил свое оружие на голову подбежавшей к нему гончей и рассек ее голову на две ровные половинки. Воин не обратил внимания на фонтаны темно-алой крови, брызнувшие на его золотой доспех, он вновь поднял бродекс и тут же опусти — уже на голову мантикоры. Хвостатого монстра постигла участь его нерадивого предшественника и отомстил он несокрушимому воину точно также — залив его доспех от поножей до горжета своей отвратительной кровью.

Танай сделал шаг вперед и вскинул «пятку» топора, ударив в челюсть подбежавшую слева химеру — раздался хруст и чудовище медленно опустилось на колени, тихо и протяжно забулькав себе под нос черной пеной. Воин тут же перехватил древко топора более широким хватом и нанес удар «пяткой» в живот следующему монстру, что подскочил вслед за первым. Не прошло и мгновения, как последовал еще один удар — в коленный сустав очередного противника.

В этот момент справа, на самом краю сектора, контролируемого Танаем, разметав ряды союзников, на свободное пространство выскочила гончая. Она тут же получала два быстрых и мощных тычка «пяткой» бродекса — в правую переднюю лапу и по нижней челюсти. Затем воин сделал шаг назад, заняв исходное положение в строю. «EG RIF YKKUR I BITA!» прорычал он, с легкостью перекрикивая гул схватки, и бойцы Золотого Крыла, стоявшие слева и справа от своего командира, тут же пригнулись.

Бродекс свистнул, вскрывая напоенный влагой воздух. Если бы кто-то умудрился заснять это высокоскоростной камерой, то увидел бы, как узкое лезвие топора рассекает падающие с небес капли — оставляя после себя не вспышку брызг, а две ровные половинки некогда единой водяной гранулы. Оглушенных противников — гончую и трех химер — разорвало на части, но Танай не собирался останавливать топор. Бродекс продолжил вращение, но сменил плоскость — воин закрутил его над собой и рассек на части сразу несколько пернатых тел, гарантированно угробив как минимум два полных трикветра.

Наконец, он вернул оружие в исходное положение, выставив его под острым углом перед собой. Воины, что сражались по флангам, вновь выпрямились. Время, будто замершее на несколько коротких секунд, продолжило свой стремительный бег, а бойцы Золотого Крыла снова синхронно ударили копьями, разя неисчислимых врагов и не подпуская их к оборонительному кругу.

И все же они проигрывали. Это стало очевидно, когда Мидас глухо зарычал, подавляя боль яростью, — недобитая химера прошлась когтями по его правой икре, да так, что вырвала из ноги фригийского царя шмат плоти размером с кулак. Древний бог продолжал стоять только благодаря нечеловеческой воле.

В этот же момент на противоположном фланге воин Золотого Крыла молча упал лицом вперед с проломленным шлемом, голова под золоченой сталью обратилась в кровавую труху. Бойцы тут же сомкнули ряды, втянув павшего внутрь круга, но почти сразу еще один воин справа от Таная, сражаясь с группой мантикор, упустил из виду пикирующую гарпию. Тварь была разорвана пополам рубящим ударом копья, однако сумела сбить шлем с человека, а ее кровь залила ему глаза.

Пока боец смахивал с лица липкую влагу, освобождая обзор, к нему подскочили сразу три мантикоры. Они неистово замолотили хвостами по грудной пластине кирасы, а клешнями — по поножам и сегментным набедренникам. Кираса выдержала, а вот элементы, прикрывающие колени, поддались. Синие глаза сузились, когда оба сустава обратились рваным месивом, но сдаваться воин не собирался.

В клинче от копья было мало толку и латник понимал, что гибель близка. Поэтому он, чудом продолжая стоять на изуродованных ногах, вскинул копье над головой, перевернул оружие плашмя и опустил его позади мантикор. Монстры продолжали наносить ему множественные удары и кираса на груди воина лопнула, но это уже не имело значения, ибо их жизни он заберет с собой! Боец навалился на врагов, расслабляя ноги, испепеленные пламенем боли, и рванул древко копья на себя. Дерево, твердое точно камень, врезалось мантикорам сзади под шейные позвонки, чудовища панически застрекотали, но почти сразу умолкли — все трое одновременно. Они повалились на землю в одну груду вместе с телом сразившего их титана.