Война (СИ) - Гордон-Off Юлия. Страница 70

— Николай Оттович! Судьба начальника такая, возиться, растить, как детишек малых, а потом выпускать в свободное плавание.

— Степан Осипович! Я обещаю попытаться уговорить своих офицеров, но без их согласия ничего не могу обещать.

— Так и как же иначе. Очень Вы меня порадовали. Так и что с награждениями, решим?

— А что тут решать, я своё мнение высказал. Если нужно корабль отметить, я бы просил лучше младшие чины отметить, кресты Геориевские- это многовато, а вот по совокупности знаком ордена Святого Владимира в самый раз будет, но всех без изъятия!

— Ну, раз Вы так считаете, то пусть так и будет! А награждать ли Вас, это уж позвольте мне решать! Тем более, что операцию так изумительно проведённую вы в одиночку придумали, и если я Вас не отмечу, меня просто не поймут! Да-с!… Думаю, что нам уже скоро обед накрывать начнут, а пока позвольте Вам рекомендовать, — Макаров позвал и в столовую скользнул давешний владелец гитары. — Вот! Прошу знакомиться, лейтенант князь Гагарин Юрий Алексеевич…

Вы можете себе представить, как меня переклинило, хоть и князь, но ведь Юрий Алексеевич Гагарин! Блин! И красавчик, с есенинским, может чуть более изящным лицом, распахнутыми синющими глазами в ресницах завитых чуть белёсыми на кончиках, лопает меня взглядом, а у меня язык к нёбу прилип. Нет, я не кидалась в своей женской жизни на всех красавчиков и Пашке не изменяла, да и жизнь среди красивых людей на Пери иммунитет выработала, но здесь даже не в красоте дело, а эта белозубая юная улыбка с задорными ямочками на щеках, ничего слащавого, что часто вызывает отвращение в смазливых мальчиках, тут такая бездна обаяния в смеси с красотой и юностью, что дух захватило! Вот же не пожалела природа! Николай почти рычит, и его можно понять, ведь шквал моих чувств он ощущает, ярко и в красках. Надо брать ситуацию в руки, а то до конфуза не далеко:

— И в качестве кого нам такого красавчика на "Новик"? Степан Осипович!

— Красавчик, разве?! — Во даёт адмирал! И правда брови насупил и Гагарина разглядывает как редкого жука энтомолог, только лупы не хватает… — Надо же, а я и не заметил! Старею наверно. Но мы же не девочки! А предлагаю его Вам на место Сергея Николаевича! Уж поверьте! Дельный офицер. — На счёт девочек я бы поспорила, и на мостике нам эта ходячая бабская погибель точно не нужна!

— Знаете, Ваше Превосходительство! На место Артеньева я уже Волкова прикинул, да и экипаж не поймёт, если со стороны к нам старпом придёт. Мне ещё обиду Левицкого разруливать, но Волкова он перетерпит, а вот варяга едва ли! Я подумаю над Вашей кандидатурой, господин лейтенант, но на старшего офицера точно можете не рассчитывать. Да! Степан Осипович! Был у нас на борту разговор и вопрос из него, а что будет с моими офицерами, когда они уйдут с "Новика", ведь по приравненному с гвардией статусу, уходя на обычные корабли, они должны стать в звании на ступень выше, так ли это?! — Тут вошёл вестовой и Макаров дал ему отмашку сервировать стол, а мы встали и отошли к иллюминаторам, чтобы не мешать.

— Да-а… Интересный казус Государь создал. Можно, конечно, послать запрос в Главный штаб, но я думаю, что ответ в указе есть. Вы ведь этим же указом произведены в капитан-адъютанты, а если считать Ваше звание на ступень выше, то получается уже контр-адмирал, а к этому званию полагается звание генерал-адъютант, согласны? — Какой молодец Макаров, а я этот момент упустила и Николай не заметил! Вот так изящно и просто. — Но содержание у вас теперь повышенное, как и всех остальных офицеров и нижних чинов, но это не в полной мере на звание выше, ведь вам не стали платить как контр-адмиралу, а ваши кондуктора не стали получать, как мичманы. Так, что видимо вам придётся объяснить офицерам, что с уходом с "Новика" в содержании они потеряют немного, а со званиями мы вроде и так разобрались.

Стол быстро наполнился всем положенным к обеду, пришёл Верещагин на ходу распуская закатные рукава сорочки и принёс запах льняного масла и скипидарного духа масляных красок, но Макаров попросил немного подождать, что прояснилось буквально через пару минут, вошёл Роман Исидорович, который с удовольствием пожал руки всем присутствующим и мы пошли к столу. Я сидела и пыталась разобраться с собой. Никогда меня так не накрывало, был у нас на курсе этакий очаровательный херувимчик Лёшенька, даже не Лёша, а именно Лёшенька, кудрявое волоокое голубоглазое чудо, который не носил очков при плохом зрении, от чего имел взгляд маленького котёнка, которого считала своим святым долгом пожалеть и обогреть любая особь женского рода. И тогда ахи и охи почти всех девчонок курса не тронули меня ни разу. Я видела, что мальчик симпатичный, даже красивый, что ещё добавляло ему очков, что при этом не оскотинился в манипуляторы-альфонсы, смотреть на него приятно, и на этом всё. А тут вот раз и как обухом. Видимо наслоилось сразу комплексом, наши нежные и страстные ночи с Машенькой, о которых напомнил и буквально зацепил за душу портрет Верещагина, потом сразу песня, от которой и так мурашки по спине, и на закусь вот этот полный тёзка первого космонавта, который для советских людей давно уже не человек, а что-то сказочное и абсолютное, с сумасшедшей харизмой и бездной обаяния при красивой внешности князя. А Макарову отказывать нельзя, нет, он не станет мстить и припоминать, но трещинка останется, а значит надо будет Гагарина к нам брать. Вот только подумала, что от единственного титулованного Тремлера избавилась почти и вот сразу князь, не дай Бог ещё и светлейший, тогда по канонам к нему обращаться Ваша Светлость, блин, Вашего Преосвященства не достаёт! Не злись! Успокойся! Возьми этого Юрика, привыкнешь! Помнишь, что говорил наш водитель, что когда смотрит на красивых женщин, то осознаёт, что её ведь тоже кто-то не хочет! Тем временем пришло время десерта и беседы. Начал Кондратенко:

— Николай Оттович! Я не имел возможности высказать Вам своё восхищение и благодарность спланированной и проведённой вами операции! Нет слов в выражении восхищения и это не моё личное мнение, мои офицеры его полностью разделяют!

— Спасибо! Роман Исидорович! Чего-то меня сегодня весь день хвалят, только предыдущие похвалы мне троих лучших офицеров стоили, надеюсь, что Вы по этому пути не пойдёте.

— Были бы Ваши офицеры не моряками, то наверно бы захотел кого-нибудь у Вас сманить, но вам же море и ваши корабли подавай, а у нас всё больше грязь да лошадки…

Эта лёгкая пикировка задала тон, и обед прошёл легко, а после мы раскланялись…

*- Подлинный факт. Василий Васильевич Верещагин действительно был в Туркестанском походе награждён орденом Святого Георгия четвёртой степени, за то, что во время атаки на позиции, где он находился, и не оказалось командиров, он лично возглавил отражение атаки неприятеля. Атака была отбита, и позиции подразделение удержало. Кажется, в этом бою художник был ранен, а за личное мужество награждён, как офицер резерва орденом.

Глава 48

По возвращении на "Новик" на меня обрушила всю свою любовь Клёпа. Только вечером когда мы с ней решили полетать, оказалось, что у нас здесь нарисовался жених. Вот ведь, Господи, не ждали — не гадали! А самое главное, что у Клёпы к нему было двойственное отношение, вроде нужно, но так лениво, что пошёл бы он на фиг! Так, что я усилила последний эмоциональный посыл и мы перестали на него реагировать и он почти сразу куда-то пропал, даже обидно стало, вот ведь гад какой! Но пойманная на закате рыбка примирила меня и Клёпу с реальностью и встречающимися в ней гнусными представителями мальчикового племени, пусть даже у них белая в перьях грудка и красивый хвост веером…

А до этого состоялся разговор, на который решила пригласить почти всех офицеров. Не было механиков, доктора и батюшки. Не мудрствуя, я изложила им наш разговор с Макаровым в части их касающейся, не стала скрывать и свои оценки их командирских способностей и предложения, как Макарова, так и свои. Кроме этого просветила про приравненность к гвардейским званиям, чем некоторых расстроила, но переживут, не маленькие. Сергей Николаевич сомневался больше всех, и его буквально пришлось уговаривать тет-а-тет. А вот Тремлера возможность принять "Фемиду" воодушевила, как и фон Кнюпфера "Изменчивый". Только хваткий Пётр Карлович сразу вытребовал с меня обещание, что я посмотрю все торпеды на борту истребителя, вернее теперь уже контрминоносца. Когда дал согласие и Сергей Николаевич, я озвучила, что на должность старшего офицера планирую Волкова, а Левицкий совершенно по этому поводу не возбудился, мне даже показалось по эмоциональному фону, даже обрадовался. Много позже состоялся с ним разговор, который вскрыл эту тайну. Оказывается наш Никита Петрович совершенно не рвётся на капитанский мостик, его вполне устраивает должность старшего артиллерийского офицера, а к старости он бы хотел перейти на какую-нибудь преподавательскую работу в Петербурге, чтобы каждый вечер возвращаться к любимой жене и дочкам и уж тем более не мечтает об адмиральских орлах на погоны. Вот так живёшь и ничего не знаешь. А ещё у него сложные отношения с командой, то есть со своими артиллеристами он ладит, а вот получится ли ему сладить со всей командой, он не уверен, то есть этот совершенно бесстрашный под огнём офицер внутри сохранил какую-то мальчишескую робость, даже застенчивость.