Выполнение замысла (СИ) - Савелов Сергей Владимирович. Страница 82

Выпили. Мужчины отправились на балкон и я за ними. Чего мне делать в женском коллективе? Закурили только двое - Валентин и третий мужчина Владимир.

Мужики заговорили о чем-то, а я стал осматривать прилегающую территорию и размышлять. Еще никогда не осматривался здесь с балкона. Наш квартал внутри был разбит пятиэтажками на квадраты, засаженные кустами и деревьями. Эти пространства по диагонали пересекали асфальтированные дорожки. На прилегающей к нашему дому территории в центре в кругу располагалась детская площадка с качелями, песочницей, горкой и беседкой, которую занимали по вечерам мои дворовые знакомые. С моего седьмого этажа из-за ближайших пятиэтажек виднелись верхние этажи дальних домов и слева крыша моей школы. В понедельник надо идти туда, несмотря на освобождение. Завтра сажусь за учебники - не люблю быть в отстающих. С боксом, к великому сожалению придется подождать. Вероятно, с моей травмой могут вообще не допустить к занятиям. Придется что-то предпринимать. Помощи у Ксенофонтова не попросишь. Надеюсь что-нибудь придумать.

От размышлений меня отвлек слишком громкий спор мужчин. Особенно горячился очкарик и активно размахивал руками. Они спорили о свободе слова у нас и за рубежом. В споре участвовали в основном Виталий и Владимир, а Валентин только вставлял ироничные реплики, не занимая, чью либо сторону. Он, заметив, что прислушиваюсь к разговору взрослых, обратился с ироничной улыбкой ко мне:

- А что думает молодое поколение об этом?

- О чем? - интересуюсь.

- Вот Виталий возмущается, что многие фильмы, спектакли не выпускают в прокат. Даже Райкина с его сатирой и юмором зажимают, - поясняет с улыбкой.

- Да, только на пользу всем пойдет, если в газетах, на экранах и со сцены будут больше критиковать нашу действительность, - тут же подключился возбужденный очкарик.

- По моему мнению, у нас не скрывают недостатки ни в газетах, ни на эстраде, - отвечаю равнодушно.

Всегда недолюбливал этих кухонных трибунов и критиканов. Из подобных крикунов-интеллигентов было первое кровавое правительство большевиков в семнадцатом году. Сам Ленин был способен выдвигать идеи, обличать, полемизировать, словесно громить оппонентов, но не строить или создавать. Возглавил Совнарком, которым управлял записочками. Зато сколько крови пролили эти демагоги-интеллигенты! Сами себя берегли, зато чужой кровушки не жалели и своих противников не щадили. Такой же был Троцкий. Тот быстрее всех понял, что создавать могут только профессионалы и привлек офицеров и генералов царской армии к строительству Красной армии. Только когда в СССР к власти и в правительство пришли практики, тогда началось реальное восстановление и строительство экономики страны, позволившей выиграть Великую Отечественную войну. Такими же демагогами были Горбачев и его соратники, политики девяностых. Наша страна всегда развивалась и крепла при намеченном курсе, управляемая твердой рукой.

- Ты просто ничего не знаешь, - с апломбом заявляет демагог. - Да и откуда мальчишка может знать, что у нас или в Москве происходит? - обращается к мужикам.

А вот такое обращение меня разозлило.

- Критиковать, не мешки ворочать! Когда в Венгрии или Чехословакии дали возможность писать и говорить что угодно всяким демагогам, то пришлось наводить порядок при помощи войск Варшавского Договора, - заявляю удивленным мужикам.

- Во, видал! Вот как думает молодое поколение! - иронизирует Валентин, почти в открытую потешаясь над очкариком.

- Ну конечно! Стоило людям захотеть жить по-другому, свободно, как наши сразу все народные порывы задушили армией, - возмутился Виталий.

- Как заверял умный человек - «Чтобы жить в цивилизованной стране - просто не воруй, не мусори, не матерись, соблюдай законы и правила, не давай и не бери взяток, не пей алкоголь и не кури, не изменяй любимому человеку, цени культуру, знай историю отчизны и уважай стариков. Сам заметишь, как легко и удобно станет жить», - цитирую Задорнова.

Валентин громко захохотал, тыча в меня пальцем и пытаясь выговорить Виталию:

- Как … тебе … провинциал!

Тут открывается балконная дверь и выглядывает жена Владимира:

- Мужчины, вы долго еще будете спорить? Мы уже заждались обещанных песен, - кинула взгляд на меня.

Прохожу первый в комнату. Очкарик недовольно что-то пытается объяснить Владимиру, но тоже движется за всеми.

- Еще по одной? - предлагает Валентин.

- А мы уже выпили, - чуть ли не хором заявили женщины. - Вы бы там дольше курили, - упрекнула тетина помощница Валентина.

- Мы тогда между нами, мальчиками разольем, - кивает с улыбкой Владимир.

Недовольный Виталий зыркает на всех и на меня глазами - не дали ему высказать все, чего он хочет. Его супруга, по-видимому, зная характер своего мужа, прижимает его руку к столу, пытаясь успокоить.

Мужики выпили, а я отхлебнул лимонада. Вкусно, блин! Явно лучше всяческих Кол, Фанты, Тоников, Швепсов и прочих.

Тетя с улыбкой протянула мне гитару уже освобожденную от чехла. Пробую струны, проверяя строй и намечаю очередность песен. «Может потроллить Виталия? - иронично размышляю и пою:

… Я рождён в Советском Союзе, вырос я в СССР!..

Замечаю разные выражения лиц у слушателей - от поощрительного любящего (у тети), до удивленно-заинтересованного (у многих) или скептического, брезгливого (Виталия). Продолжаю «Так хочется жить!». Выслушав похвалы, пою «Коня». Не собираясь зацикливаться только на новых песнях, пою близкую присутствующей интеллигенции Митяевскую «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» Угадал, потому что некоторые женщины мне подпевают.

Неожиданно Барби капризно заявляет:

- Милый, ты ведь тоже поешь это!

Впервые замечаю, как Валентин смущается. Оказывается здесь не только я певец и гитарист. Не задумываясь, протягиваю гитару. Мужчина, помедлив, принимает инструмент и, подумав, поет несколько туристических и походных песен Визбора, Кима и других. Отмечаю приятный баритон и уверенное владение гитарой исполнителя. Многие, в том числе Виталий и даже тетя (!) подпевают. «Я чего-то о родственнице не знаю?» - удивляюсь.

Вновь гитара у меня. Одну за другой исполняю «Кукушку», «Все пройдет», «Городские цветы» и заканчиваю цикл «Книжными детьми» Высоцкого. Удивительно, но последнюю никто не слышал.

- Все твои песни? - с каким-то недоверием интересуется Валентин.

Остальные тоже насторожились.

- Нет, последняя Владимира Семеновича, - протягиваю ему гитару.

Теперь он поет несколько песен Высоцкого, Макаревича и Намина.

Неожиданно гитару попросила жена Владимира и спела какой-то любовный романс. Красиво и голос хороший.

После этого собравшиеся снова выпили, и мужики опять пошли курить. Валентин приглашающе махнул мне рукой.

- Ты молодец, - неожиданно хвалит. - Твоя тетя так расхваливала тебя подругам. Думал, преувеличивает, но оказалось все верно. Туризмом не увлекаешься? - вдруг интересуется.

Удивленно смотрю на него и оглядываюсь. Остальные доброжелательно улыбаются в ожидании ответа.

- У нас уже сложилась команда. Когда получается и совпадают отпуска, мы в Карелии ходим по рекам и организуем сплавы, - поясняет. - Там неописуемая красота. Природа первозданная! А рыбалка? Фантастика! - мечтательно поднимает к небу глаза. - Вот пытаюсь сагитировать собутыльников, но они стойкие противники активного отдыха, - кивает с улыбкой на мужчин.

- Работы много, - бурчит Виталий, отводя голову.

- На чем ходите? На байдарках, каноэ или рафтах? - любопытствую.

Сказать, что удивил вопросом опытного сплавщика, ничего не сказать. Он даже поперхнулся сигаретным дымом и не сразу нашелся с ответом.

- А ты откуда…? Сплавлялся? Где? На каких реках? На чем? - возбужденно засыпал вопросами.

- Нет, не сплавлялся, но хотелось бы. Только боюсь, не получится - следующим летом поступать надо в институт, - сожалею. - У нас на заводе есть команда байдарочников. Тоже выезжали в Карелию, на Кавказ и еще куда-то, - поясняю, хотя большую часть информации получил в будущем от знакомых, увлекающихся рафтингом.