Ставка на выбывание (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна. Страница 10

Разрыв отношений принес разочарование не только в Косте, но и в самой себе. Если уж после трех лет осталась у разбитого корыта, а точнее, с разбитым сердцем и надорванными чувствами… Никогда не была циничной и быть такой не хотела, но Константин постепенно убивал в ней веру в настоящее и искреннее. Он постепенно ее разрушал. Их возвышенные на первых порах чувства съелись скандалами из-за мелочей и непониманием. А хотелось чего-то сердечного, удивительного. Мечталось о каком-то недосягаемом уровне.

Позже Маша поняла, что женщины склонны все романтизировать и идеализировать. Они ищут принца, который наполнит пресную обыденность яркими самозабвенными чувствами, они ищут неземного блаженства, вкладывая в одно слово десятки смыслов, питаясь мифами и иллюзиями.

Пора признать, что это лишь волшебная мечта, которой никогда не суждено сбыться. В жизни все происходит прозаично и пошло. Как у нее с Костиком. Вот знакомство, первое свидание, острая увлеченность, влюбленность, перерастающая в глубокую привязанность, пик страсти и влечения, мечты и планы, а потом разбитые надежды, нереализованность в отношениях, оскорбления, ненависть…

Чем тяжелее становились мысли о прошлых отношениях, тем сильнее укреплялись сомнения насчет связи с Виталей. Сомнения росли, а с ними росло и нежелание что-либо начинать. Бажин — величина намного крупнее Костика. Если когда-нибудь он захочет ее размазать, от нее вообще ничего не останется.

На Новорижское Маша подъехала к трем часам дня. Миша уже закончил высадку барбарисов, что ее невероятно обрадовало. Совсем чуть-чуть осталось, и она будет свободна.

— Миша, ты молодец, как быстро справился, — похвалила его и прошлась взглядом по саду. — Тебе не кажется, что красочек не хватает?

— Можно еще что-нибудь добавить, — согласился помощник. — Пузыреплодник?

— Пурпурный, красный, да? Его и постричь можно, если что. Шариком хорошо будет.

— Давай. Отлично на первый план выйдет.

— Вот и хорошо. Посадочный материал на тебе.

— Сколько? Кустов десять?

— В самый раз. Все высадишь, я потом проверю.

— Ладно.

— Пойдем теперь со мной, что-то покажу. — Мария повела помощника за дом. — Миша, горшки с территории убери. Что это такое? Земля почему на дорожке?

— Сейчас смету.

— И не просто смети. Щетку возьми, швы вычисти. Сметать будешь, земля в швы забьется, грязь разведешь. Все чисто должно быть.

Они пошли по гладкому полотну ухоженного газона. Просторная лужайка была ограничена по бокам кизильником. Блестящим, стриженным в форме разноуровневых кубов.

— Капец тут метраж, они заколебаются этот газон косить, — усмехнулся Миша.

— Тебе какая разница. Смотри… — Остановилась у кучерявых облаков горных сосен. — У этой иголки начали желтеть.

— Блин! — Мишка присел на корточки около деревца. — Я ж их вот только на днях подкармливал.

— Если эти елки сдохнут, ты за них не рассчитаешься. Их тут двадцать штук, каждая больше сотни тысяч.

— Да знаю я, — вздохнул парень обреченно и принялся осматривать все карликовые сосны.

— Сегодня все обработай.

— Конечно.

— Я в понедельник-вторник все посмотрю.

— Тебя завтра не будет?

— Нет. Чтобы до вторника все доделал. И будем сдавать проект, — сообщила она, правда слабо представляя, как можно сдать работу и при этом не увидеться с заказчиком. Разве что поручить это дело матери.

Точно. Так она и сделает. Мишка будет ездить и проверять, чтобы последние высаженные кустарники принялись, а недели через две мать вернется из отпуска и сдаст проект. И фотографии пусть сама у Бажина выпрашивает.

Раздумывая над всем этим, Мария обошла дом и направилась к открытым воротам гаража. Виталий вернулся, наконец-то она заберет свою машину и уедет. Тем, почему ей не позволили это сделать раньше, даже не стала озадачиваться. Разговаривать с Бажиным не хотела, надеялась уехать до того, как он захочет снова пообщаться. Пусть думает про нее, что хочет. Ей тоже не до сантиментов.

Увидев хозяина дома, пошла быстрее, хоть и чувствовала себя глупо. Будто трусливо убегала, но по-другому в этой ситуации нельзя.

— Маша! — громко окликнул он, так что не проигнорируешь и не сделаешь вид, что не услышала.

В этот момент Александрова себя возненавидела. За свое чувство такта и вежливость в любых ситуациях, которые так хвалил Виталий. Ей бы плевать, ускорить шаг, сесть в «лексус» и умотать, а она остановилась. И в очередной раз отметила, как Бажин двигался. Шел походкой легкой, быстрой. Кажется, пройдет сквозь любую толпу, разрезав ее как нож теплое масло. Вспомнились внезапно собственные слова о его особой чувствительности. Вот и пусть почувствует, что она не расположена к общению.

Настраивалась дать ему отпор, но совсем не ожидала, что он, подойдя ближе, не остановится, а подхватит ее и, словно волной, внесет в гараж.

Совершенно обескураженная его действиями, потеряла дар речи, а Бажин уже прижал ее к стенке.

— Виталя, не трогай меня.

— Неужели мы перешли на «ты»?

— Ты откровенно заявляешь, что хочешь меня трахнуть. Твоя воля, ты бы меня раздел прямо здесь и сейчас. Мне кажется, «выкать» уже не уместно.

Он медленно кивнул, правда, не уточняя, с чем именно соглашался: с тем, что «выкать» неуместно или с тем, что раздел бы прямо здесь и сейчас. Потом долго смотрел в ее блестящие черные глаза, словно что-то искал в них.

Маша из упрямства не отводила взгляда, и в какой-то момент ее начало подташнивать. Показалось, что Виталий действительно сейчас залезет ей в голову и прочитает мысли, а он аккуратно, чуть касаясь кожи пальцами, сдвинул с плеча ворот клетчатой рубашки и, разумеется, увидел на шее красную полосу. Взял ее за левое запястье и подтянул вверх рукав. Там тоже были синяки…

— Что ты делаешь? — прошептала Маша, вообще не понимая, что происходит. В другой раз она бы проанализировала ситуацию и нашла всему разумное объяснение, но сегодня на что-то подобное совсем не была способна. Ни сил на это нет, ни желания.

Отпустив запястье, он слабо нажал пальцами на челюсть, заставляя повернуть голову вправо. Зачем? У нее ничего нет на лице, ни синяков, ни царапин, это точно. Тем более сегодня она накрасилась особенно тщательно и хорошо наложила тон. У нее ровный цвет лица и идеальная кожа.

Какая-то невзрачная мысль шевельнулась в воспаленном сознании, но тут же затерялась в хаосе, что сейчас творился в голове у Маши.

— Мне кажется, ты чем-то сильно взволнована, нет?

Пока собиралась с духом, чтобы что-то сказать, он оторвал ее от стены и легко увлек за собой в дом. Маша хотела бы обвинить его в том, что он тащил ее насильно, но это было не так — ноги будто сами несли ее, сами подстроились под его быстрый шаг и старались не отстать.

— Что-то нездоровое происходит, — выдохнула, глупо вспомнив бажинское определение.

— День сегодня очень нервный, — быстро сказал он. И тут же бросил в сторону, обращаясь к домработнице: — Надежда Алексеевна, а заварите нам чаю, какого-нибудь успокаивающего. — Подвел Машу к столу, усадил на стул. Сам занял место на другом конце стола.

Они сидели друг напротив друга и друг на друга внимательно смотрели. Александрова безвольно откинулась на спинку, пытаясь отдышаться.

Странное дело, несколько месяцев знакомы, но такое чувство, что сегодня она видела его впервые. Как можно было сомневаться, что он проколет ухо? Мужчина, имеющий смелость носить такую стрижку, запросто это сделает. Экстравагантная, дерзкая. Выбритые виски и удлиненная челка, которая зачесывалась назад. Взгляд невольно скользнул к рукам, когда Виталий начал постукивать по столу. Он делал это бесшумно, едва касаясь поверхности кончиками пальцев, но барабанил в определенном ритме, и через несколько секунд у Маши застучало в голове. Зазвенело то, что Бажин бесшумно отстукивал. Чем дольше смотрела на его руки, тем громче бил в голове этот ритм. Чтобы избавиться от этой навязчивой музыки, Мария отвернулась, уставившись в окно, выходившее на розарий. Но скоро вынужденно повернулась, потому что Надежда Алексеевна принесла им чай.