Страж лесной хозяйки - Кисличкин Михаил. Страница 8

В следующие пятнадцать минут нам было не до логова, потому что мне срочно требовалось сделать перевязку. Дело оказалось хуже, чем я думал. Это в бою я не чувствовал ран, но как только напряжение схватки отпустило, стало ясно, что победа мне далась не просто так. На мое счастье, ни одной по-настоящему тяжелой раны орнолит мне не нанес, но зато исполосовал вдоль и поперек. Довольно глубокие, кровоточащие порезы от его когтей были везде — на боках, груди и животе, штук, наверное, с десяток. Свитер порядком пропитался моей кровью, но хуже всего было с правой ногой — там разрез пониже колена вообще достал до кости. Пока я дрался, было не до того, но теперь, когда адреналин уходил, я чувствовал себя весьма скверно. Я мерз, меня слегка мутило, и наваливалась неприятная слабость. Спасибо Хей — та без всяких колебаний помогла мне снять одежду и промыла раны водой из родника во фляжке, затем обработала антисептиком и забинтовала, не страшась вида крови. На плотную перевязку ушли все бинты из аптечки и вязкий зеленоватый гель из тюбика с надписью «универсальный антисептик», а еще я решился принять две таблетки «болеутоляющего». Но сильно не полегчало, хотя открытое кровотечение прекратилось.

— Плохо дело, — закончив перевязку, озабоченно сказала девушка. — Рану на ноге точно зашивать надо. И на боку тоже — слишком глубокий разрез. А нечем…

— Как-нибудь до дома перебьюсь, — я постарался придать голосу уверенности, которой не чувствовал.

В логово орнолита мы не полезли. Хотя была у меня мысль, что там, следуя игровой логике, можно найти полезный лут. Только вот нам было сильно не до этого, хотелось как можно скорее завершить эту историю и двигать отсюда подальше. Поэтому я поступил просто: скомкав часть писем из хозяйкиного почтового ящика, остававшихся в моей сумке, я подсунул их под стенку «термитника» и поджег. Через несколько минут логово уже пылало как стог сена, а мы с Хей любовались очередной надписью в воздухе.

«Задание завершено. На ваш счет переведено двести четыре ЛКР. Смирнова Хей получает два добавочных балла к характеристикам. Славин Александр получает три добавочных балла к характеристикам. Для распределения очков и ЛКР по личным ID, возвращайтесь в терминал».

— В самом деле, надо скорее возвращаться, — озабоченно сказала девушка. — А то уже вечереет и ты ранен…пойдем, Саша.

— Согласен, — кивнул я, засовывая наспех оттертое сухой травой от слизи мачете в ножны. — Валим отсюда. Простите мужики — обернулся я к объеденным телам наших предшественников, — но похоронить вас сегодня не получится. Нечем копать, и сил совсем нет. Может быть в другой раз… Пошли отсюда Хей.

Километра два я прошагал относительно бодро. Но вот потом стало хуже. Навалилась слабость, озноб, да еще, кажется, температура поднялась. Каждый шаг давался все труднее и труднее, а вокруг явно смеркалось. Хей забрала у меня ружье, мачете, и сумку, но все равно шел я с трудом. К боли от ран добавлялась элементарная усталость — сказывался предыдущий двадцатикилометровый марш. Какому-нибудь марафонцу — раз плюнуть, но я-то обычный городской житель.

— Все, привал, — решительно сказала моя боевая подруга, когда мы добрались до родника с нашим сегодняшним кострищем. — Скоро стемнеет. Да и ты, Саша, извини, не ходок, на тебе лица нет… Отдохнем, переночуем, утром доберемся. Не так уж далеко.

— Лучше потопали дальше, — угрюмо возразил я. — Кто его знает, что тут по ночам происходит. Шагая по рельсам не заблудимся.

— Ага, хочешь, чтобы я тебя среди ночи на руках тащила, если ты рухнешь? Обойдешься!

— Можешь оставить где-нибудь под кустом, если дело будет совсем плохо, — пошутил я. И зря, потому что тон голоса девушки сразу стал ледяным.

— Ты мне специально гадости говоришь, да? Я, по-твоему, из тех, кто бросит товарища в беде?! Вот спасибо…

— Извини, ляпнул не подумавши.

— Не извиню! Держи ружье и бди. Я за дровами.

— Думаешь, мне завтра полегчает? — задумчиво спросил спину удалявшейся Хей, но ответа не получил.

До наступившей темноты девушка успела хорошо похозяйничать. Нарубила моим мачете кучу елового лапника, соорудив нам ложа, дотащила к кострищу пару десятков тонких сухих березовых стволов из бурелома за овражком и ухитрилась-таки поломать их на дрова при моей скромной помощи, а затем запалила костер, заварив в котелке с водой последний пакетик чаю. Папа-охотник, дочке плюс десять к хозяйственности, что там говорить… Хорошо хоть с наступлением ночи температура воздуха сильно не упала, и мне удалось кое-как согреться обжигающим кипятком и пламенем костра, уняв немного озноб. Впрочем, возможно помогли найденные в аптечке порошки аспирина и парацетамола, которые я тоже выпил, растворив в горячей воде. А затем я все же ухитрился заснуть, провалившись в неприятный, вязкий сон.

Проснулся я в темноте, когда небо с краешка уже начинало синеть. Рядом, нахохлившись как замерзший воробей, сидела на лапнике Хей, уткнувшись носом в колени, в костре догорали последние угли. К своему удивлению, я почувствовал себя не так уж плохо… Да, тело болит от ран и затекло от неудобной позы, в горле пересохло и вообще — хреново мне. Но ничего критического… Охая, как древний дед, я встал на ноги. Виртуальная реальность говорите? Ни хрена подобного, все болит ну просто очень жизненно… Ладно, я, кажется, пока еще транспортабелен на своих двоих, хотя и вовсю хромаю на правую ногу.

— Ты как? — открыла глаза Хей, услышав шум сминаемых веток рядом с собой. — Проснулся? Идти сможешь?

— Могу, — я постарался улыбнуться ей. — Славин Александр к маршу готов!

А потом мы медленно и печально побрели вперед по рельсам. В тишине — мне было не до разговоров, да и Хей тоже. Я просто сосредоточился на том, чтобы переставлять ноги и постарался отключиться от всего вокруг кроме ходьбы. Шел себе и шел на автомате… Голова «плыла», кажется, снова поднялась температура. Хей, озабоченно поглядывая на меня, шагала рядом, навьюченная нашими вещами. Так потихоньку мы и добрались… Не знаю, сколько прошло времени, но когда за очередным лесочком показалось здание станции, мне казалось, что наш марш продолжается целую вечность и держался я, как говориться, только на морально-волевых…

Но все когда-то кончается и вскоре мы с Хей, пошатываясь, наконец-то ввалились в здание терминала. Как только дверь в него захлопнулась, нас тут же поприветствовал с потолка знакомый голос.

— Поздравляю с завершением миссии, господа наемники — проворковал невидимый динамик. — Добро пожаловать в терминал номер семь! Судя по вашему виду, вы нуждаетесь в медицинской помощи. Желаете ли ее получить?

— Еще бы! — немедленно ответил я, рухнув в изнеможении на пол. — Ты, гад, во что нас втянул?

— Вопрос не корректен. Я вас ни во что не втягивал. Вы пожелали получить вознаграждение и прибыли к терминалу сами, то есть добровольно, — серьезно ответил голос. — Для оказания медицинской помощи лягте на подсвеченные кровати, — над парой стоявших в углу непрезентабельных коек с полосатыми матрасами, сверху появилось синее свечение. — Или вы отказываетесь от услуги?

— Нет, конечно! — тут же воскликнул я. — Лечи давай, раз вызвался!

— Отлично. Режим регенерации займет десять минут.

— Что? Какой регенерации?

— Согласно правилам хозяйки, добравшиеся в терминал с задания живыми наемники, получают однократную бесплатную медицинскую помощь в полном объеме, — ответил голос сверху. — Смирнова Хей, также лягте на соседнюю кровать, для профилактической регенерации и распределения баллов характеристик.

Я кое-как дошкандыбал до койки и лег на нее, ни на что особенно не надеясь. А зря — дальше начались самые настоящие чудеса. Легче становилось с каждой секундой. Сначала потихоньку перестало болеть тело, затем отступил жар, через несколько минут порезы начали сильно чесаться, но и это ощущение вскоре прошло, и я с удивлением понял, что чувствую себя почти нормально…