Замедленное падение (СИ) - "Rust Rowan". Страница 60

Забавно, как под землёй проясняется в голове. Видишь одновременно и собственное безумие, и объективные причины для его развития. Наверху такого не будет. Или будет? Может, я и без ребакта теперь своя?

Сегодня приснилась Белая Мать — та, из святилища. Она рассказала, что меня позвали сюда не просто так: я должна родить Белое Дитя, то самое, которое нашёл Адам там в колыбельке. А я не способна выносить ребёнка, у меня выкидыш за выкидышем. Белая Мать плачет, её дети все мертворождённые. Раса эорда исчезла. И я не могу помочь.

А проснулась-то от страшной боли в животе. От крика горло саднит. Пила воду — сразу же вылетает обратно. Чёрт, только воду зря потратила. Да отстаньте вы уже от этого тела, не могу я вам никого родить!

Адам, скажи им! Мне больно! Защити сестру!

Целый день лежу. Смешно, какой тут день в вечной темноте под километрами камня? В общем, уже очень долго лежу. Последние штаны все в кровище. Неприятно. И теперь всегда будет вонять кровью.

Не хочу писать. Не о чем писать. Прошло уже несколько дней, наверное. А может, много дней. Я не ем. Еды нет, крыс нет. В теле такая лёгкость, скоро я смогу ходить по потолку. Или даже летать. Вот вам новый вид подопытного — Человек летающий.

Мне уже даже не страшно. Я уже умерла. Я уже освободилась. Мама не приходит. Папа не приходит. И Адам тоже. Забыли Анну.

Анна хочет спать.

Я написала что-то на эордианском.

Вырвала лист, а он снова появился.

Или я только хотела вырвать, но не выр

Хочу умереть. Почему я не могу просто пустить пулю в висок? Дурацкий мотив — пули могут пригодиться. Кому? Моему трупу?

А эорда могли воскреснуть, ты не забыла?

Нет, но я-то не эорда.

Ты уверена?

Отстань. Не пугай. Тебе со мной ещё долго вместе идти.

О-ла-ла! Анна не просто разговаривает сама с собой, она сама себе пишет. Приятно. Спасибо, дорогая. За поддержку. Нас все бросили, хоть сама с собой поговорим. Подбодрим себя.

Проснулась сегодня, перечитала последние записи, и мне стало по-настоящему страшно. Не похоже, чтобы я находилась под воздействием местных газов или какого-то поля. Просто я схожу с ума от одиночества и страха. Надо всё-таки попробовать выбраться. Пойду побыстрее, уж насколько смогу. Человек может обходиться без еды достаточно долго, но я понятия не имею, сколько времени я уже без неё обхожусь, поэтому надо поторопиться.

Нашла подъём на пятый слой, потом почти сразу же — на четвёртый. Это порадовало, хотя ненамного приблизило к спасению. Поднималась я явно не там, где спускалась, и представления не имею, в какую сторону двигаться к Шлюзу.

Ха, подумалось тут: а что если я выползу из-под земли на базе Факельщиков, и меня просто застрелит охрана? Вот будет глупая смерть… Вот это будет весело! Пауль оценил бы.

Сегодня плохой день. У меня лихорадка, а в конденсерах набирается мало воды. Как будто влажность воздуха понизилась. Очень хочется пить.

Сижу на месте, каталогизирую образцы.

Задремала, а когда проснулась, увидела на развороте тетради надпись на эордианском. «Пройди вперёд». Собралась и пошла, медленно, сил-то нет. Через пару километров наткнулась на спуск в затопленное святилище. Влажность воздуха тут явно выше. Спасибо… кому-то.

Отдыхаю. Пью воду. Думаю, что же дальше.

Опять усомнилась в том, что я всё ещё в здравом уме. Произошла совершенно дикая вещь. До сих пор не могу прийти в себя.

Проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Обрадовалась — думала, что вернулись Пауль или Адам. И увидела рядом с собой существо, замотанное в фиолетовые эордианские тряпки. Оно заговорило со мной. Знакомым женским голосом. Потом скинуло капюшон, и я увидела… Сейчас вам будет интересно.

Джун Лестер собственной персоной.

Да, я уже пару раз разговаривала с мамой во сне или в бреду. Но то были только голоса, и вдруг вот она — сидит передо мной, гладит по плечу. Я даже засмеялась. А она так удивилась и спросила, что смешного я увидела — неужели она так забавно выглядит без волос?

Да, она совершенно лысая, у неё нет ни бровей, ни ресниц. Кожа белая, вся в шрамах. Кажется намного старше, чем должна была быть… Если бы не умерла.

Попробую записать наш разговор, пока помню.

Д.: Доченька, я рада тебя видеть.

Я: А я тебя — нет. Это означает, что я всё-таки окончательно спятила. А я-то надеялась… (истерически хихикаю).

Д.: Нет, ты, конечно, наверняка немного спятила, это у нас наследственное (тоже хихикнула), но я — не галлюцинация. Не знаю, удастся ли мне тебя убедить, но… В этих подземельях нет ничего страшнее нас самих, поверь. И не надо думать, что любое видение, явление, звук, слово обязательно несут в себе какую-то реальную или потенциальную опасность.

Я: Ни черта не поняла.

Д.: Неудивительно. Смотри: все вы сталкивались здесь с галлюцинациями. Но у каждого тематика «страшилок» была своя, верно? Никого не пугали чужие ночные кошмары и тайные фобии, так? И какой отсюда вывод? Мы сами себя пугаем. Мы сами себе преподносим в виде мороков самые страшные вещи из нашего подсознания — зачем? Чтобы испытать себя на прочность, возможно. Как считаешь?

Я: Э-э…

Д.: Полагаю, ты об этом не задумывалась. Так вот, поразмысли на досуге. Катакомбы — это подземелья нашей собственной психики, тут прячутся и все наши страхи, и потаенные желания. Здесь мы узнаём о себе главное: хотим ли мы жить и кем мы хотим быть в жизни. Катакомбы устроены так, что каждый незваный гость хотя бы раз оказывается на пороге смерти. И вот тогда-то человек делает выбор: куда всё-таки шагнуть. Понимаешь, доченька: умереть намного проще, чем жить, когда жизнь превращается в ежедневный подвиг. Ты ведь уже не раз думала о том, что самым логичным для тебя действием было бы пустить себе пулю в лоб? Но ты эту логику не принимаешь. Вот и ответ — зачем ты здесь? Чтобы понять, что значит для тебя твоя жизнь.

Я: Чушь какая-то… Ты хочешь сказать, что все, кто тут умер — и ты сама — умерли, потому что просто боялись жить?

Д.: Не в буквальном смысле так, но в целом верно. Все они могли бы выжить. Но они убедили себя в том, что Катакомбы — это жуткое и опасное место, где положено умирать (презрительно усмехается). И да, я-то жива.

Я: Не может этого быть. В дневнике Ругге написано, что тебя сожрали крысы.

Д.: Ругге, дурачок… (снисходительно смеётся). Он просто записал то, что рассказал Верн. А тот увидел, что меня рвут полсотни огромных крыс — и сделал закономерный вывод.

Я: Так что, выходит, он мог тебя спасти, но сбежал?! (кричу)

Д.: Мог, наверное. Но этого и не требовалось. Крысы сделали ровно столько, сколько нужно было, чтобы во мне запустилась собственная программа выживания. Я поверила в то, что моя жизнь ценна — и отбилась сама.

Я: Бред! Полный бред! (начинаю плакать)

Д.: (равнодушно): Думай как хочешь. Но помни: здешняя реальность внимательнейшим образом прислушивается к твоим мыслям. Какой ты её попросишь стать — такой она и станет. Хочешь, чтобы это оказалось бредом? Так и будет.

Я: (угрюмо): Не верю.

Д, Дело твоё. Я дала тебе всю информацию, распоряжайся ею по своему усмотрению. Лепи из неё или кирпичи, или пирожки, как знаешь. Ты всё равно выживешь, так что по сути вопрос только в том, кем ты выйдешь на поверхность.

Я: Почему ты уверена, что я выживу? А если я…

Д, (перебивает): Нет, ты не выстрелишь в себя из пистолета. Я знаю тебя. В конце концов, ты — итог наиболее тщательно просчитанного эксперимента.

Я: Кстати. Ну-ка, мамочка…

Д, (перебивает): Да, да, я ждала этих вопросов. Думаю, ты и так уже многое поняла, особенно если читала дневник Ругге. И как тебя до него допустили, интересно? Реджи, как всегда, чересчур мягкосердечен по отношению к своей маленькой дочурке?.. Нет, вижу, дело не в этом. Выкрала?.. Молодец. Иного я от тебя и не ожидала. Что ж, ты достойна знать всё о себе — до конца.